не был готов к такой постановке вопроса, но он был очень удивлен такой непосредственностью и что-то промямлил в ответ про свой «анальный характер» и свои «тревожно-ананкастные процессы». Примерно через четверть часа Федерн закончил беседу и порекомендовал ему начать прохождение психоанализа по окончании образования, поскольку между учебным анализом и образовательным процессом может произойти интерференция. И только после этого можно будет «подойти к вопросу о его приеме в Психоаналитическое общество» (Frankl, Kreuzer, 1997, 9).

Франкл вышел от Федерна и задумчиво побрел по городу идя по набережной Дуная. В часы этой прогулки «с моих глаз как будто пелена упала» (Frankl, 2005, 246). Чем дольше он размышлял о своей встрече с Федерном, тем более явно ощущал чувство дискомфорта, которое никак не покидало его с самого начала этой встречи. Были два момента, которые ему активно не нравились: прежде всего то, что Федерн, в угоду психоаналитической воздержанности, не сказал ни слова, чтобы поприветствовать его, и даже не посмотрел на него, когда Франкл вошел в комнату. Могло быть так, что он был погружен в работу, однако Федерн ничего не объяснил и не извинился. Может быть, это был тест на фрустрационную толерантность или на «чувство реальности» у Франкла? Другой момент состоял в том, что Федерн без комментариев и как нечто само собой разумеющееся поставил ему диагноз невроза и говорил с ним только об этом. Получается, что в психоанализе не разрешено вступать в личную беседу, делать какое-то введение, по-человечески проявляя интерес и задавая вопросы о том, какова у данного человека мотивация к изучению психоанализа, каковы его способности и склонности? Чем больше Франкл размышлял, тем меньше ему хотелось проходить учебный анализ в таких рамках. Сыграла свою роль и странность этого слишком высокого и слабого для мужчины голоса, звучавшего из темной солидной бороды. Франкл решил не проходить учебный психоанализ и на следующей неделе записался в группу Альфреда Адлера.

Поиск смысла – это не болезнь. Франкл (Frankl, 1946a, 29, 39) неоднократно выступал против высказывания Фрейда из его письма к принцессе Бонапарт (1937), где он говорит, что стремление человека к смыслу является симптомом болезни (Freud, 1960, 429). Франкл указывал на то, что стремление к смыслу следует понимать как выражение духовного совершеннолетия человека, ищущего ориентиры для своих решений и своего бытия. А высказывание Фрейда можно считать примером патологизма.

Духовная Person не болеет. Франкл противостоял такому представлению, согласно которому человека можно объяснить исходя из патологии. В своих трудах он последовательно отстаивал противоположную позицию: Person представляет собой такое измерение в человеке, которое вследствие своей духовной природы вообще не находится на том уровне, где можно было бы говорить о здоровье или болезни. Духовная Person человека, его «наиболее глубинное ядро», не может быть больным (Frankl, 2005, 83f.), оно может лишь заблуждаться, быть виноватым или не реализовать себя (находиться в латентном состоянии).

К4. Социологизм

Еще одним пунктом критики Франкла был социологизм – феномен, который можно охарактеризовать следующим образом:

Социологизмом является такая точка зрения, согласно которой движущая человеческим поведением мотивация определяется происходящими в обществе процессами.

Полемика с индивидуальной психологией. С социологизмом Франкл имел дело прежде всего в своей полемике с индивидуальной психологией Альфреда Адлера. Франкл критиковал ее за сведение человека к существу, управляемому непреодолимым желанием социального самоутверждения (стремлением к власти). Стремление к чувству общности или к преодолению чувства собственной неполноценности в рамках сообщества и, как результат, возникновение невротической организации, конечно же, характеризует определенную часть человеческой мотивации, но все же не является всеохватывающим. И такая переоценка роли общественных условий для формирования человеческого поведения является редукционизмом в форме социологизма.

Истоки человеческой мотивации нельзя видеть исключительно в стремлении к чувству общности.

К5. Биологизм

Данная форма редукционизма также не оставляет места для человеческой свободы, а сущность человека здесь сводится к биологической природе[69]. Согласно биологизму, персональные процессы или человеческая свобода – это не более чем биологические или нейрофизиологические процессы; и первые стопроцентно объясняются вторыми. В последнее время мы наблюдали возврат биологизма в виде дискуссий о человеческой свободе, вызванных экспериментами Бенджамина Либета, якобы разоблачавшими «иллюзию о свободе» (см., например, Roth, 2001; Pauen, 2006). Франкл говорил об опасности подобных установок, называя расизм коллективным биологизмом.

5.1.2. Духовный и культурно-исторический фон для возникновения ЭА

Экзистенциальный вакуум. Широкое распространение случаев утраты смысла и ориентиров – это феномен XX века, который был многократно описан. Франкл считал, что это явление, названное им экзистенциальным вакуумом, есть следствие двух вещей. Во-первых, по мнению Франкла, это является платой за эволюцию человека, вследствие которой он, освобожденный от связи с инстинктами, получил персональную свободу. Во-вторых, это следствие культурного и социального развития, сопровождавшегося ослаблением закрепленных в традициях ценностных структур и социальных привязанностей. В своей знаменитой цитате Франкл (Frankl, 1975, 16) говорит об этом так:

Экзистенциальный вакуум как следствие:

• утраты инстинктов;

• утраты традиций.

«В отличие от животного, никакой инстинкт больше не говорит человеку, что он должен делать; а современному человеку и никакая традиция больше не говорит, что он должен делать; и часто мы видим, что он уже не знает, чего он, собственно говоря, хочет. В результате он либо хочет того, что делают другие, либо делает то, чего от него хотят другие. В первом случае мы имеем дело с конформизмом, во втором – с тоталитаризмом; первое в большей степени распространено в Западном полушарии, второе – в Восточном».

Утрата понимания себя и смысла жизни. Наряду с этими фундаментальными изменениями европейская часть человечества пережила еще одну революцию, значительно усугубившую неуверенность человека Нового времени, обострение которой произошло во время Второй мировой войны. Об этой духовно-исторической подоплеке Франкл говорил в 1946 году в одном из своих докладов (Frankl, 1982, 86–107), где объяснял, что утрата современным человеком понимания себя и смысла жизни связана со спецификой развития Нового времени, а именно со стремительным развитием естественных наук и технизации.

Естественно-научный взгляд на человека. Развитие техники и естественных наук повлекло появление новых научных установок. Распространение на самого человека естественнонаучных знаний – прежде всего из биологии и исследований эволюции – привело к тому, что его стали рассматривать как чисто природное существо, продукт эволюции. Человек перестал быть тем, кто создан «по образу и подобию Божьему», и стал продуктом происходящих в мире случайностей, рассматриваемых как движущая сила эволюции. Он стал «голой обезьяной», как гласило название вышедшей в 1968 году книги зоолога Десмонда Морриса.

Но