– Если для них лес – безопасное место, – решила выяснить Пампа Кампана, – почему они так заинтересовались боевыми искусствами?

– Они встревожены. – пояснила Юктасри. – Ходят слухи о злобных обезьянах.

– Обезьянах? Каких обезьянах? Для нас обезьяны – священные животные, ты сама знаешь. Это дети Господа Ханумана ипотомки племен, населявших его древнее царство Кишкиндха.

– Это не храмовые обезьяны, – сообщила Юктасри, – это дикие обезьяны, и лес кишит ими, и коричневыми, и зелеными. Но нам не стоит волноваться ни из-за зеленых, ни из-за коричневых. Они безобидные. Обезьяны, которых женщины боятся больше всего, розовые, и они не отсюда. Это совершенно точно не потомки Господа Ханумана и не жители Кишкиндхи. Это чужаки.

– Розовые обезьяны – чужаки?

– Говорят, что у розовых обезьян почти нет волос на теле и их голая кожа имеет жуткий розовый цвет. Говорят, розовые обезьяны огромны, передвигаются стаями и хотят захватить лес.

Пампа Кампана была в замешательстве.

– Но этот лес находится под защитой Араньяни, так что этого не может произойти.

– Не знаю, – отвечала Юктасри. – Может статься, ее волшебство против них бессильно.

– А кто-нибудь видел этих розовых обезьян? – поинтересовалась Пампа Кампана.

– Не думаю, – ответила Юктасри, – но женщины упорно утверждают, что они приближаются. И скорее всего, среди них нет обезьян женского пола. Это исключительно армия самцов.

– Для меня это звучит как история, которую они сами придумали и рассказывают, – заявила Пампа Кампана. – Она не похожа на правду. Это история, возможно, об их общей нелюбви к мужчинам. Кроме того, если наложенное Араньяни заклятье работает, при входе в лес они, наверное, превратятся в женщин, изменят свои планы и осядут здесь.

– Ох, – ответила Юктасри, – если бы ты слышала, как они это рассказывают, ты бы так не говорила. Они поют такую песню, – сказала она и запела:

О, как близко Обезьяны,

Цветом кожи что язык

То иные обезьяны

В наших песнях нет таких.

Лысы, мерзки, не проворны,

И огромны, как мужик.

О, опасны обезьяны,

Ведь пришли нас подчинить

Розовые обезьяны, о как близко подошли,

Те, с короткими хвостами

И жестоким языком

Непонятным нам нисколько

То не Главное Наречье

Всего леса, всех лесов

Но хотят-то подчинить нас

Это важно понимать

Расскажите всем по лесу

Волку, птицам и козлам,

И пантере, и медведю, тигру,

Что идет беда,

Что она все ближе, ближе,

Скоро будет здесь у нас.

Мы должны сражаться вместе

Забыв сомненья, склоки, страх

Нас ведь защитит богиня

Скажут многие из вас

Мы в ее волшебном лесе,

И хозяйка здесь она.

Обезьяны-то безбожны,

И хотя она сильна,

Может статься, что опасность

Эта слишком велика

О, как близко Обезьяны,

Цветом кожи что язык

То иные обезьяны

В наших песнях нет таких.

Услышав эту песню, Пампа Кампана похолодела. Я услышала послание из будущего, подумала она, из будущего, которое я не могла себе и представить, и эти существа – его предвестники. Мне хочется думать, что это не моя битва. Я занята иной борьбой. Но может статься, что эта битва сделается и моею тоже.

Она сама была наследницей, ребенком мира Господа Ханумана, и Биснага в некотором роде была наследницей, ребенком обезьяньего царства Кишкиндхи, так что она всегда думала об обезьянах только хорошо и верила в их благосклонность. Возможно, теперь и это поменяется. Еще одно поражение. Быть может, такова есть история человечества: кратковременная иллюзия счастливых побед сменяется чередой горьких и неиллюзорных поражений.

– Ладно, – произнесла она вслух, – а могу я встретиться с этими твоими женщинами?

– Не сейчас, – ответила Юктасри. – Пока я к этому не готова.

Каждое утро Великий мастер Ли и Зерелда Сангама совершенствовались во владении мечами, длинными боевыми ножами, томагавками, палками и собственными ногами. Когда они сражались, казалось, что весь лес замирал и собирался вокруг них, чтобы посмотреть. Как и все прочие, Юктасри наблюдала за этим с восхищением, но позже тихо сказала сестре:

– Я знаю, что вы с Великим мастером Ли лучшие. Но прошу тебя, не вмешивайся в мою жизнь. Это я нужна лесным женщинам, а не ты.

– Лесные женщины полностью твои, – заверила ее Зерелда, – у меня другие вещи на уме.

А на уме у нее был Пекин Великого мастера Ли и другие неизвестные города со странными названиями. Из всех Сангама она одна испытывала тягу к путешествиям на чужбину, желание увидеть мир за пределами того места, где ты живешь. Пампа Кампана чувствовала это, понимала ее привязанность к Великому мастеру из Китая и боялась, что дух авантюризма сможет навсегда унести дочь прочь от нее. Такая же природная склонность к авантюрам привела Ли Е-Хэ на юг, в Биснагу; в лесу он рассказывал Зерелде истории о том, как сам путешествовал по суше и по морю, а также истории, что рассказывал ему его друг Чжэн Хэ, генерал, евнух и неутомимый охотник за сокровищами, обошедший океан по кругу и пересекший его на восток, и еще истории, которые Чжэн Хэ слышал от потомков людей, встречавших итальянца Марко Поло при дворе Хубилай-хана во время правления династии Юань.

– Я слышал, – рассказывал Великий мастер Ли, – что по другую сторону вод есть город, который носит твое имя. В городе Зерелда время летит быстро. Каждый день его жители, знающие, что жизнь коротка, бегают, стараясь поймать в гигантские сети часы и минуты, которые летают у них над головами, как разноцветные бабочки. Счастливчики, которым удается поймать немного времени и проглотить его – его очень просто съесть, оно даже вкусное, – продлевают себе жизнь. Но время изворотливо, и многим не удается его поймать. Все жители Зерелды знают, что у них никогда не будет достаточно времени, и в конце концов оно и вовсе закончится. Им грустно, но они носят радостные лица, ведь это стойкие люди. Они стараются наилучшим образом распорядиться тем временем, что им отпущено.

– Я хочу поехать туда, – закричала Зерелда, хлопая в ладоши, – а еще я хочу посмотреть город Е-Хэ, большой город одного с тобой имени, в котором, как мне рассказывали, живут люди, которые умеют летать, они селятся на верхушках деревьев, в то время как неумеющие летать птицы ищут червяков внизу на земле. На деревьях расположено множество лавок, где торгуют теплой одеждой, ведь умеющим летать хорошо известно, что воздух, если подниматься вверх сквозь его слои, быстро становится очень холодным и нужно кутаться, если у тебя нет перьев, способных защитить от холода. Поэтому они, эти лишенные перьев воздушные гимнасты, понимают, что любой твой дар, каким бы чудесным