не жалко…

Пальцы, придерживающие полотенце, на миг ослабили хватку, и, под действием собственной тяжести, оно на несколько сантиметров опустилось ниже, оголяя верх груди.

— От меня не убудет, а тебе приятно, верно?

Она подмигнула.

— Меня Аня зовут. Ты знал?

— Н-не…

— Приятно познакомиться!

— И мне… очень приятно… — выдохнул я чуть слышно.

— Прости, мне лучше уйти, — проговорил я быстро и выбежал наружу.

Я присел на крылечке и перевёл дух. Хотелось бежать как можно быстрее и как можно дальше, но я с трудом поборол это постыдное желание.

«Бегать от полуголых девушек — этого только мне не хватало! Очень вовремя ретировался! Пока все не зашло слишком далеко. Что это было? Это какая-то неправильная девушка! Она должна визжать, кутаться в полотенце ещё сильнее и запускать в меня тазиком! А ей, видите ли, приятно и не жалко. Что здесь вообще творится⁈»

Из круговорота мыслей меня вырвала появившаяся Аня. Теперь на ней была надета привычная пионерская форма.

— Свободна! — объявила она.

— И это я не о бане!

Аня одарила меня воздушным поцелуем и, соблазнительно покачивая бедрами, отошла на несколько шагов.

— Да, ты, если что, заходи к нам с сестрой в гости, чаи погоняем!

Она провела ладонью по бедру, чуть приподняв подол юбки.

— До встречи, Семёнчик!

Я в ответ лишь в очередной раз сглотнул внезапно образовавшуюся слюну и несмело поднял ладонь, прощаясь.

«Оказывается, происшествие в бане и впрямь происходило наяву, а вовсе не было моей красочной галлюцинацией от чрезмерной физической нагрузки! Придется проститься с самой непротиворечивой теорией! А лучше позабыть поскорее все, что было и больше не ломать голову!»

Подумав так, я решил исправить ошибку:

«Ну уж во второй раз, наученный горьким опытом, я сделаю все как надо! Сначала дверь, потом собрать и занести дрова!»

Подумал я и потянул за ручку.

Совершенно неожиданно баня вновь оказалась не пуста. Бесцеремонно распахнув дверь, я мельком увидел прикрытую лишь пеной девушку.

— Не-е-е-ет! — закричала она, чуть присев, сжимая ноги и закрывая грудь рукой. Свободной рукой она метнула в меня тазик.

Чудом увернувшись от летящего снаряда, я вновь выскочил наружу.

«Ну вот — теперь всё 'как надо»«.»

Банные процедуры изгнали из тела усталость, а голова прояснилась. В душе царили покой и умиротворение, а молодое тело вновь наполнилось энергией.

«Говорят, труд из обезьяны сделал человека. И хотя я до недавних пор не очень верил в теорию эволюции видов, труд, определенно, положительно сказывается на мне! Как-то возвышает… Может, я обезьяна?»

Подумал я, подходя к музыкальному клубу.

«Порой приходишь к парадоксальным выводам, но тем и интересен процесс мышления!»

С улыбкой на губах от этой мысли я толкнул дверь.

Двачевская сидела в обнимку с гитарой, лениво перебирала струны и исподлобья критически смотрела на меня.

— Сколько лет, сколько зим! И снова на арене Семён! Все дороги ведут в музклуб. Медом тут намазано, что ли?

— Алиса! Мы рады Семёну! Помнишь? Один друг хорошо, много друзей — ещё лучше! Сама говорила! Это я позвала его, — шепотом, отчётливо слышимым в помещении с хорошей акустикой, произнесла Мику.

Затем она улыбнулась и добавила:

— Семён, проходи, проходи. Мы уже закончили с музыкальной программой на вечер, и Алиса уходит. Да, Алиса?

— Так он и играть-то поди не умеет? Зачем он тебе нужен⁈ — возразила Двачевская, которая явно не спешила оставить нас наедине.

— Зато я быстро учусь! — как можно более жизнерадостно и уверенно произнёс я, хотя совершенно не понимал, что тут происходит и куда я вляпался на этот раз.

«Не уходить же из-за того, что Алиса мне не рада, меня ведь не она сюда звала», — подумал я.

— Алиса! — Мику подошла к ней и попыталась забрать гитару.

— Спокойствие, мой друг, только спокойствие, — ответила та, даже не подумав отдать инструмент и не двинувшись с места.

— Да ты проходи, не робей. Я очень благодушно настроена. Друг Мику и мой друг тоже, — эта реплика уже была адресована мне, и впервые за время моего визита сюда я увидел, как она улыбается.

— Я же это, как там… «опасная снаружи, но добрая внутри».

— Снаружи тоже добрая, — машинально возразил я.

— Страшная снаружи, добрая внутри! — выпалила Мику.

— Мику? Не ожидала от тебя такого комплимента! — удивилась Алиса.

— Ну я же просто поправила, как в оригинале! Я не про тебя совсем-совсем! — Мику выглядела смущённой.

— А вот Семён тот ещё льстец. Знает, как понравиться девушке. Этим он тебя и очаровал? — продолжила Алиса, словно меня здесь уже не было. — Слушай, этот экземпляр определённо лучше тех, что были у тебя прежде.

— Ты так говоришь, что Семён может неправильно всё понять! Это же не значит, что у меня тут была масса ухажёров и все были так себе по качеству⁈ — воскликнула Мику. — Или что на меня обращают внимание только не слишком хорошие мальчики? И Семён мне понравился совсем не из-за лести, а потому что он добрый, хороший и всегда придёт на помощь, стоит только попросить! И… и… не только поэтому! Ой, я, кажется, опять сказала лишнее, — болтушка замолкла и покраснела, приложив ладошки ко рту.

«Вот уж сомнительное достижение: я нравлюсь девушкам, потому что я добрый на всё согласный тюфяк⁈» — подумал я.

— Да, Семён, привыкай. Наша «Творческая Личность» очень открытая девушка — говорит всё, что думает и чувствует, без каких-либо тормозов, — сказала Алиса.

— Я уже это понял.

— И как тебе?

— Думаю, это хорошая черта характера и очень редко встречается в мире, где все друг друга пытаются обмануть.

— Во-о-от! И потому этот мир нуждается в революции! Как там? Весь мир насилья мы разрушим!

— До основания! — улыбнулся я.

— А затем?

— Э-э-э… Мы наш, мы новый мир построим?

— Наш человек! Человечище даже! — возликовала пламенная революционерка Алиса.

— Такого хоть сейчас на броневичок ставь и вперёд в светлое будущее!

—