Да что ты стоишь всё в дверях, как неродной? Присаживайся пока что, — сказала Алиса, указывая на стул рядом. Её тон был нарочито безразличным, но в глазах читалась лёгкая насмешка.

Я сел, чувствуя себя немного не в своей тарелке. Стараясь не смотреть на девушку рядом, я обвёл помещение взглядом: портреты неизвестных мне музыкантов с серьёзными лицами и в старомодной одежде украшали стены. Одному из них кто-то пририсовал карандашом усики, загибающиеся кверху, что придавало ему определённый шарм. На другой стене висела двухъярусная полка, заставленная книгами по музыке — их потрёпанные корешки выдавали частое использование. Рядом с полкой находилась большая зелёная доска, расчерченная как нотная тетрадь. На ней мелом были изображены ноты, а в самом низу доски можно было разглядеть надпись мелкими буквами: «МИКУ РА!», несколько букв в середине были тщательно затёрты.

Алиса протянула мне гитару.

— Давай, лабай, что ты там умеешь. Интересно будет послушать.

Я взял инструмент, довольно неуклюже разместил его у себя на коленях, и попытался сыграть что-то простое. Но вместо мелодии получился лишь набор диссонирующих звуков.

— Всё, что умел — уже забыл, меня по новой учить надо, с самых основ, — заключил я, вежливо отодвинув гитару.

— Слышала? Бракованный музыкант тебе достался. Как бы и не музыкант вовсе! — прокомментировала она мой ответ, явно наслаждаясь моментом.

Мику, которая до этого молчала, внезапно встрепенулась:

— Всегда и всему можно научиться! Так даже лучше! Не придется переучивать!

Она сидела чуть склонив голову, её глаза светились оптимизмом, а уголки губ слегка приподнялись в ободряющей улыбке.

«Как же хорошо, что меня поддерживает Мику, будь здесь только одна Алиса — уже давно бы сбежал! Мику такая добрая, открытая, искренняя. С ней хочется быть рядом. И, что поражает меня больше всего, она делает всё возможное для того, чтобы мы были вместе!».

— Хорошо, давай так, — сказала Алиса, словно приняла окончательное решение. Она быстро оформила некий аккорд. — Повторяй.

Я повторил.

— Следующий, — скомандовала она, зажимая ещё один аккорд, где-то на кварту выше.

Тоже ничего сложного. Я повторил и это. И третий.

— А теперь слушай, — сказала она, воспроизводя последовательность аккордов, сложившуюся в некоторую минорную мелодию. — Повтори.

Я попробовал. Получилось не очень… И ещё раз… И ещё.

— Слушай, ну нельзя же быть таким бестолковым! — раздражённо произнесла Алиса, глядя на меня исподлобья. Но тут же спохватилась: — Хотя чего это я…

Она отвернулась, тяжело вздохнула и закончила:

— Просто ты бездарен.

Потом повернулась вновь и уже с энтузиазмом поинтересовалась:

— Ладно, можно тебя на пару слов?

Не дожидаясь ответа, она потянула меня к выходу. Мику удивлённо вскрикнула:

— Семён? Алиса! Куда…

— Да всё будет нормально, не переживай, верну я твоего суженного буквально через минуту… в целости и сохранности даже! — успокоила Двачевская её… и меня, прежде чем мы оказались за дверью.

На веранде Алиса заговорила:

— Значит так, я думаю, что ты хороший, правильный и добрый парень, хотя и тормоз немного…

Она сделала паузу, а затем продолжила:

— Да… который сможет нормально общаться и дружить с моей очень хорошей подругой. Подруга эта слишком наивна и чиста для этого жестокого мира, поэтому я считаю своим долгом оберегать её, насколько это в моих силах. Но тебе я дам шанс, надеюсь, ты не обманешь моих ожиданий. И её…

«Черт, она действительно серьёзно относится к этому», — подумал я, чувствуя, как внутри нарастает смесь тревоги и уважения.

— А иначе… — она продемонстрировала кулак. — Мы поняли друг друга?

— Вполне, — ответил я, несмело улыбаясь и осторожно отодвигая кулак от своего носа.

— Ну вот и замечательно. Надеюсь, я не зря преодолевала свою скромность и нерешительность для этого разговора, — сказала она, улыбаясь.

«Аха-аха, Двачевская очень нерешительная особа… прямо смущается на каждом шагу… Но такая прямолинейность располагает… Наверное, я даже зауважал эту девушку, если всё это, конечно, не позерство.»

— А теперь, чтобы как-то узаконить твоё нахождение здесь, Семён, — будь мужиком, возьми на себя, наконец, ответственность… и вступи в клуб!

Я задумался.

«Мику… Мне действительно нравится проводить с ней время. И если вступление в клуб позволит мне быть рядом с ней чаще, то почему бы и нет?»

— А… э, ну ладно. Вступлю, — ответил я, чувствуя, как внутри нарастает волнение.

— Во! Вообще молорик! Уважуха! — радостно воскликнула Алиса, снова взяла меня за руку и повела обратно.

«Как бычка…» — подумал я, чувствуя себя немного беспомощным, но в то же время почему-то довольным.

— Вот и мы, как обещала. Семён просто не решался сам тебе признаться, что он давно уже хочет вступить в клуб. Попросил меня посодействовать, — заявила Алиса, когда мы вошли.

Мику удивлённо посмотрела на нас.

— Вот, рекомендую тебе его принять. Листочек давай, Семён напишет заявление. — Алиса, отпустила мою руку и зайдя мне за спину, подтолкнула по направлению к Мику.

— Да зачем же заявление? И так достаточно, на словах! Мы же не бюрократы какие-нибудь, — возразила Мику.

— Достаточно, конечно, но на бумаге надёжнее! Чтоб не отлынивал потом! Он уклоняться — а мы ему бумагу с подписью! И Ольге Дмитриевне предъявим, чтоб всё как положено! — настаивала Алиса.

— Давай-давай, тащи с ручкой сразу! — поторопила она растерявшуюся Мику.

— Надо брать мужика, пока он тепленький! — добавила она с усмешкой.

И я под диктовку написал на нотном листке, что вступаю в клуб и даю своё согласие участвовать во всех мероприятиях клуба.

Довольная Алиса свернула документ в трубочку и, наконец, оставила нас наедине, напутствуя:

— Развлекайтесь!

Мику улыбнулась, её глаза светились теплотой.

— Уф, ну вот… Прости Алису и её слова, поведение. Просто она слишком беспокоится обо мне и считает, что все меня хотят обидеть, и только её вмешательство способно этому помешать.

Она сделала паузу, словно собираясь с мыслями.

— Она мне как старшая сестра с самого моего приезда сюда. Я имею в виду, как только мы переехали с родителями…

Затем её лицо озарилось лёгкой улыбкой.

— Но ты Алисе, похоже,