Сначала расстроенный Генрих II сделал отчаянную попытку сохранить семью, заставив сыновей дождаться нового пакта, который будет принят на следующей ассамблее. Но это была лишь внешняя сторона вопроса. Положение старого короля было очень сложным. Должен ли он поддержать своего старшего первородного сына и главного наследника, известный образец рыцарства, или Ричарда, закаленного воина, прославившегося своей доблестью? Мы не можем с точностью судить о намерениях Генриха II из-за противоречивых свидетельств. Современники, похоже, и сами их не слишком хорошо понимали, потому что старый король никогда и никому не открывал свои карты. Один из самых опытных, проницательных и благоразумных политиков своего времени, Генрих II всегда соблюдал осторожность. Согласно Ральфу Дисскому, старый король молчаливо одобрил Генриха – после того как Ричард «взорвался яростью» и наотрез отказался вести дальнейшие переговоры о мире. Разозлившись, Генрих предрек Ричарду большие трудности и потребовал, чтобы Джеффри сохранил преданность своему брату и господину.

На самом деле, возможно, старый король просто смирился с фактом, что два его старших сына собираются драться, так что в каком-то смысле сражение за Аквитанию станет испытанием их сил и амбиций. Вероятно, он намеревался поддержать того, кто одержит верх. А публично Генрих объявил о созыве еще одной ассамблеи – на этот раз к северу от Пуатье, где аквитанская знать сможет выразить свое недовольство Ричардом. Только ни один из его сыновей не проявил интереса к продолжению разговоров. Джеффри отправился в Лимузен якобы чтобы согласовать перемирие, но сразу объявил о своей безоговорочной поддержке аквитанского дела и встал на сторону местного барона, виконта Эймара из Лиможа.

Молодой король последовал туда же в феврале 1183 года. Примерно в это время его супруга Маргарита была отослана в Париж. Восемью месяцами ранее молодой король посетил Лимож и предложил покровительство знаменитому аббатству Святого Марциала. Теперь город стал местом сбора его сил. Сегодня мало что сохранилось от средневекового Лиможа (за исключением недавно раскопанных остатков крипта святого Марциала), но в 1183 году там было крупное аббатство и крепость по соседству. Крепость была в основном уничтожена по приказу Ричарда в 1181 году, и начались работы по восстановлению ее стен с использованием дерева, земли и демонтированной каменной кладки.

По мере прибытия сил местные аристократы тоже начали предлагать молодому королю свою поддержку, в том числе Жоффруа де Лузиньян, человек, напавший в 1168 году на свиту Патрика Солсбери. Виконт Эймар также вызвал наемников из Гаскони. Трудно сказать, кто пользовался расположением молодого короля в этот период, когда шла активная подготовка к противостоянию. Старого проверенного друга и советника – Уильяма Маршала – рядом с ним не было. Вероятно, Генрих Молодой в это время активно общался с другими членами свиты и со своим младшим братом, графом Джеффри. Если так, он находился в большой опасности избрать неверный курс.

Джеффри было чуть больше двадцати лет. Это был хитрый и коварный подхалим. По словам одного современника, он был скользкий, как масло, и лицемер во всем. Его льстивое и весьма убедительное красноречие позволяло ему разрывать нерушимое и растворять нерастворимое. Своим языком он один мог развратить два королевства. Этот весьма неприятный персонаж 1 января в Ле-Мане выказал все признаки согласия, но определенно думал при этом о своей выгоде. Ведь, поддержав Генриха Молодого, по крайней мере временно, он мог получить преимущества в будущем. Джеффри мог опираться на военные ресурсы Бретани и приказал бретонским наемникам прибыть в Аквитанию – к Пуатье, однако ему нельзя было доверять.

Война в семье

В начале февраля Ричард понял, что его братья планируют наступление. Разозлившись из-за бездействия отца, Ричард уехал в Пуатье, чтобы подготовиться к прямому военному столкновению. Ричард не был человеком, относившимся к войне как к игре. Это был опытный, эффективный и жесткий командир, уже проверенный в многочисленных военных кампаниях. Он без особого труда сокрушил бретонских наемников, казнив всех пленных, и 10 февраля вывел своих людей из Пуатье для форсированного марша на юго-восток. Переход продолжался два дня и две ночи. Пройдя семьдесят пять миль, воины прибыли в Гор, что в двенадцати милях от Лиможа. Там Ричард расправился с гасконскими наемниками – большинство было убито, остальные взяты в плен. Нанеся удар, Ричард отошел на короткое расстояние к крепости Экс. Там пленников утопили, зарубили мечами или ослепили. Послание было вполне понятным. Именно так Ричард Львиное Сердце намеревался действовать, если братья окажутся достаточно глупыми, чтобы пойти на него войной.

В середине февраля король Генрих II наконец прибыл на юг, чтобы вмешаться. Он, наверное, уже начал собирать силы в Анжу и Нормандии, но пока его сопровождал только небольшой отряд рыцарей. Старый король приехал в Лимож, чтобы поговорить с Генрихом, вероятно еще не решив, кого поддержит. Но когда его отряд приблизился к крепости, неожиданно в пришельцев полетели стрелы. Одна ранила рыцаря, находившегося рядом с королем, вторая была нацелена прямо в грудь самого Генриха II, но в последний момент его конь попятился, и стрела ударила животное в голову. Старый король оказался на волосок от тяжелого ранения, возможно, даже смерти. В последовавшем хаосе рыцари спешно препроводили короля в безопасное место, и тот отправился прямиком в замок Ричарда в Экс. Он сделал выбор, решив поддержать Львиное Сердце. Сейчас уже невозможно сказать, была ли это намеренная попытка убийства, и если да, был ли в этом как-то замешан молодой король. Смерть Генриха II, естественно, освободила бы место для его старшего сына, но такое прямое нападение все же было в высшей степени рискованным. Впоследствии было заявлено об ошибке. Защитники крепости якобы перепутали и приняли отряд короля за нападающих. Но поскольку король скакал под своим знаменем, которое было очень ярким и видным издалека, в такую ошибку поверить трудно. Вечером молодой король сам приехал в Экс, чтобы принести извинения. Ему отнюдь не помог тот факт, что лучники, ответственные за «ошибку», не понесли наказания. Генрих II был очень зол, встретил старшего сына с подозрительностью, и было очевидно, что теперь он на стороне Ричарда.

На две недели воцарилось затишье. Старый король и герцог Ричард собирали силы перед атакой на Лимож. Неожиданно молодой король осознал, насколько серьезно его положение, и заколебался. Он сам затеял эту войну, но только теперь понял, что после отчуждения отца у него почти нет шансов на успех. Заоблачная плата, потребованная наемниками, которых нанял Эймар, тоже начала ощущаться. У молодого короля заканчивались деньги. Он быстро шел ко дну. Вскоре ему пришлось прибегнуть к постыдному средству – ограблению монастыря Святого Марциала ради денег. Последние две недели февраля велись беспорядочные переговоры между старым королем и его старшим сыном. Одни велись лично, другие – через посланников. Молодой король проявлял нерешительность: были сделаны мирные предложения, которые потом были отозваны. Генрих снова объявил о своем намерении совершить Крестовый поход на Святую землю, но, когда Генрих II согласился финансировать экспедицию, он пошел на попятный.

До 1 марта никаких решений так и не было принято. Обе армии были на местах. Генрих II и Ричард осадили крепость Лиможа, используя смешанную тактику окружения и нападения. У окруженного и оказавшегося в меньшинстве Генриха не было другого выхода – только организовать оборону. Осада оказалась тяжелым испытанием для обеих сторон. В конце зимы погода стояла холодная. Ледяные дожди заливали палатки в лагере осаждающих. Через две недели некоторые наемники старого короля отказались продолжать осаду. Тем не менее перспективы у молодого Генриха были отнюдь не радужными. Вероятно, именно в этот момент, в марте 1183 года, один из людей молодого короля, обвинивший в предательстве Уильяма Маршала, сам оказался предателем. Посчитав дело молодого короля безнадежным, он покинул своего господина и mesnie и переметнулся к старому королю. Согласно «Истории», этот акт измены заставил молодого короля понять, что все обвинения против Уильяма Маршала были злобной ложью. Не исключено, что был раскрыт и весь заговор. Хотя может статься, что загнанный в угол молодой король решил на время позабыть о злости и подозрениях. Какой бы ни была правда, Генриху нужен был человек, обладавший отвагой Уильяма, и Ральф Фицгодфри был послан на его поиски со всей мыслимой поспешностью.