— Джон, скажите: вы встречались с Чистильщиками?

Он вздрогнул. И после долгого молчания неохотно выцедил:

— Было дело.

— А мистер Смоллет? — на всякий случай спросил я, хотя уже не сомневался.

— И он тоже.

— А почему никто не желает о них говорить?

— Дурная примета — поминать Чистильщиков перед вылетом. Накличешь нечисть. — Сильвера передернуло.

Всяческих примет и на Энглеланде полно; я всю жизнь считал их чушью. У этих risky fellows, видать, иначе.

— Но мистер Смоллет сегодня рассказывал про «Ориану», — вспомнил я.

— Он смелый человек, — отозвался бывший навигатор. — Очень смелый. Вспоминать то, что было лично с ним…

Мистер Смоллет служил на злополучной «Ориане»! И рассказывал нам с Лайной о себе и своей невесте. Вот оно как…

— Значит, Чистильщики его забрали, а потом отпустили? Или он сам от них сбежал?

— От них не сбежишь.

Сильвер зябко нахохлился. Но по крайней мере, он не отказывался отвечать.

— Они всех освобождают? — продолжал я расспросы, не желая упускать свою удачу, торопясь узнать побольше.

— Нет, Джим. От Чистильщиков мало кто возвращается.

— А девушка мистера Смоллета вернулась?

— Откуда мне знать? Информация об RF засекречена, — сказал Сильвер, начиная раздражаться. — О событиях на других кораблях известно лишь то, что наболтал в баре твой пьяный приятель. Который только что вернулся из неудачного рейса и клянет Чистильщиков на чем свет стоит. Джим, хватит. Сказано: перед стартом о таком не говорят.

Я заткнулся. Сильвер ведь тоже у них побывал; по его словам, опасно вспоминать свой личный опыт, а я душу ему разбередил. Интересно, на каком основании Чистильщики отпускают пленников? Быть может, они выясняют, что чувствующий вину человек не так уж виноват? Но что смыслит чужая раса в человеческой этике?

Мы подлетали к Бристлю. Звезды над ним померкли — их затмило зарево огней. В небе над городом висело множество ярких точек — зеленые, желтые, синие, красные — обозначавшие воздушные коридоры для больших глайдеров вроде нашего. Я еще никогда не видел ночной Бристль сверху. Красиво.

— Джон, зачем вы сказали капитану, будто иллюзия краккена — ваша?

Он пожал плечами.

— Надо же было кому-то взять ее на себя. Прочие открестились… А теперь будь добр, оставь меня в покое.

Бристль — яркое море огней — лежал в стороне; нас отделяло от него несколько миль черного леса, а здесь был один космопорт. Восьмиугольное здание вокзала напоминало ограненный алмаз. Оно сверкало и переливалось: бело-голубые волны света перекатывались по многочисленным граням, мелькали синие вспышки, сияли на крыше сине-зеленые буквы: «ЭНГЛЕЛАНД», и все это рождало ощущение праздничной, хоть и лишней суеты.

Капитан Смоллет провел глайдер сквозь висящую в воздухе паутину со множеством огней-указателей и посадил на стоянку. Тут уже находились глайдеры мистера Трелони и доктора Ливси, и парочка маленьких полицейских машин; их огни были потушены, но в обеих сидели пилоты. Где-то подвывала полицейская сирена.

От посадочной площадки до вокзала было несколько минут ходу. Мы шагали по аллее, обсаженной высокими ели-ели; в свете фонарей на ветвях блестел иней. Воздух был пронзительный, холодный, наполненный игольчатой взвесью, которая приглушала сияние вокзала, но сама посверкивала белым, голубым и зеленым. Звезд сквозь нее не было видно.

Впереди из-под лап ели-ели выхватились две черные тени и с топотом устремились к нам. Кургуары.

— Стоять! — прозвучал повелительный окрик, и все замерли — и мы, и звери. — Спокойно, — велел тот же командный голос. — Мерлин, Лада: след!

Мерлин и Лада снялись с места и потрусили нам навстречу. Обнюхали наши ноги — деликатно, не тычась носами, как, бывало, делал Дракон, и нырнули во тьму под деревья. Я снова увидел их уже далеко в стороне — они неслись к невысокой будке, где горел один лишь тусклый фонарь над дверью. Таки додумались в Бристле использовать кургуаров вместо электронных ищеек. За кем охотятся, хотел бы я знать?

Центральные двери вокзала широко распахнулись. Внутри не было сумятицы света, как снаружи, но все равно я прищурился — так сияли лампы, зеркальный пол и металлические украшения на стенах: какие-то завитушки, шары, спирали. Здесь было холодно, почти как под открытым небом. Светились белые полупрозрачные колонны; казалось, они сделаны из подтаявшего льда. У одной такой колонны, привалившись к наиболее «протаявшему» боку, стоял человек. Руки в карманах видавшей виды куртки, капюшон откинут, в коротких волосах густая седина. Лицо у незнакомца было худое, помятое, мрачное; губы крепко сжаты. Кроме него, я не увидел в зале ни души. Энглеландский космопорт вообще не назовешь оживленным местом.

Капитан Смоллет направился к чужаку. Тот не отлепился от колонны, не достал из карманов руки. Однако поздоровался первым:

— Здравствуйте, мистер Смоллет.

— Здравствуйте, Шон.

«Самозванцы» собрались возле капитана и чужака. Мистер Эрроу остановился поодаль, и я рядом с ним. Наступила странная неловкая пауза; казалось, мистер Смоллет нарочно привел людей, чтобы чужак в поношенной куртке смог их обозреть. Вид у парней был угрюмый.

— Кто этот человек? — осведомился я у мистера Эрроу.

— Один из тех, чье место заняли наши, — он кивком указал на «самозванцев». — Алекс их вызвал сюда, они прилетели утром — а им от ворот поворот. Сквайр поторопился с хлопотами.

Я посочувствовал худому Шону. Наверняка ему приходится так же туго, как и всем risky fellows.

— Берете? — спросил капитан.

— Берем, — отозвался чужак. — Куда денешься?

«Самозванцы» дружно полезли в карманы и вытащили каждый по кредитной карточке. Кредитки вручили худому Шону. Он без благодарностей их принял и небрежно сунул в карман брюк.

— А это зачем? — не утерпел я.

— Отдают четверть заработка тем, кому перебежали дорогу, — ответил мистер Эрроу. — Иначе в рейсе будут переживать и казниться.

— Надо было слупить деньги с мистера Трелони. Чем наши-то виноваты?

Расслышавший это Шон усмехнулся:

— Что не пропьем до вашего возвращения, то вам останется. Мистер Смоллет, а кто это у вас с поюном?

— Джон Сильвер, — ответил капитан.

— Сильвер? — Шон вытаращил глаза.

Бывший навигатор побледнел и вцепился в сидевшего на плече зверька. Шон всмотрелся.

— Будь я проклят! — вдруг заорал он. — Да ты в своем уме?!

— В своем, — хрипло отозвался Сильвер. — Не кричи. Все обойдется.

Шон всплеснул руками.