– Повзрослеть тебе надо, – рассудительно изрек Кабанов.

– Потом, – отмахнулся Воронец. – Это процесс естественный, тут поможет только время. Что, мужики, погнали наши городских?

– Может, выпьем? – неуверенно предложил Скоропад. – У Горбуна в доме всякого бухла полно. Так, для храбрости.

– Пьяный партизанский отряд? – Роман задумался. – Не, мужики, нам это икнется. Мы и так храбрые. Кончим дело, тогда и напьемся. Есть другое предложение. Надо бы забрать один из этих джипов. – Он указал пальцем на пару внедорожников, торчавших на парковке. – Как вам «Форд»? Это просто танк какой-то. Можно использовать как микроавтобус, вездеход, как БТР, в конце концов. В него войдет не меньше дюжины людей. Ключи я вам сейчас найду.

– И куда нам такая громадина? – засомневался Кабанов, озирая контуры мощного джипа с огромным дорожным просветом. – Его же видно из любого конца города.

– А ты продумывай ходы наперед, – настаивал Воронец. – Сдается мне, что из этого богом проклятого городка нам придется вывозить много людей. И багажник отличный. Городской голова Горбун Василий Петрович легко туда поместится. – Глаза у Романа лукаво заблестели. – Чем вас не устраивает идея с заложником? Пусть будет. Пить-есть не просит.

Идея была свежа и интересна. Люди озадаченно переглядывались.

– Ладно, старлей! – сказал Кабанов. – Но учти, кантовать в багажник эту тушу ты будешь сам.

Город спал, когда черный как смоль внедорожник выехал из переулка на Никитскую улицу, прижался к обочине под развесистой липой и остановился. Водитель погасил фары, пассажиры открыли окна и несколько минут вслушивались в звуки ночного города.

Таковых практически не было. Ни в одном частном домике не горел свет. Поскрипывали кузнечики. Где-то в соседнем квартале затявкала было собака, но передумала и замолкла на «полуслове».

Изолятор СБУ находился дальше по улице, за пустырем и недостроенными капитальными гаражами. Злоумышленникам хотелось надеяться, что охрана изолятора пока не усилена. Не такой уж повод это делать – арест россиянина, пусть он хоть и трижды офицер спецназа.

Машина медленно тронулась с места, выехала на дорогу. Мимо протащился пустырь, озаренный скудным лунным светом, застывший остов экскаватора.

Кирпичное здание изолятора пряталось за железным забором и пирамидальными тополями, торчащими из-за гребня, как витязи в остроконечных шлемах. Машина подъехала почти вплотную к воротам, чтобы охранники разглядели номер, попала в освещенную зону.

Из внедорожника выбрался человек, не скрываясь, подошел к воротам, постучал. Отворилось окошко.

– Открывай, служивый, Василий Петрович Горбун прибыл.

И все! Сработало как швейцарские часы! Ни подтверждений, ни согласований, ни просьб подождать!

Лязгнули засовы. Охранник развел створки ворот, и здоровенный внедорожник медленно въехал внутрь. Дядька с равнодушной миной вернул створки на место и принялся задвигать засовы.

– Все в порядке? – спросил телохранитель.

Он не садился в машину, прошел через ворота пешком. Одет вполне цивильно – рубашка, опрятные брюки, навороченная жилетка с множеством карманов.

Охранник кивнул, искоса глянув на незнакомого телохранителя. Ничего необычного, ротация происходит не только в армии.

Двор изолятора погружался в полумрак. В окрестностях вроде никого не было. Окна в двухэтажном здании не горели. Там располагались административные помещения и комнаты для допросов. Камеры для задержанных находились в подвале.

Страж ворот мялся в нескольких шагах от машины. Удаляться в свою застекленную будку он, видимо, посчитал нетактичным.

Телохранитель обошел машину, открыл дверцу, собирался сесть. Из салона ему что-то сказали.

Он поднял голову, не донеся ногу до подножки, и обратился к охраннику:

– Эй, служивый, Василий Петрович хочет у тебя что-то спросить. Подойди на минутку.

Дядька пожал плечами, тоже обогнул капот. Телохранитель посторонился. Охранник сунул голову в салон и вдруг как-то быстро, явно не без посторонней помощи оказался в машине. За ним туда забрался телохранитель. У невнимательного зрителя вполне могло сложиться впечатление, что охранник сам залез в салон.

Внутри бедняге сдавили горло, заткнули рот. Когда он пришел в себя и в ужасе подумал, что это конец, к его шее дополнительно приставили нож.

– Хочешь жить? – ласково спросили его.

Охранник яростно закивал.

– Не будешь дергаться и кричать? – Жертва нападения энергично замотала головой в знак согласия.

– Понимаешь, что убьем, если дернешься и закричишь?

Он кивал, как китайский болванчик. Ослабла удавка на горле. Дядька сделал судорожный вдох. Над ним склонилось лицо, закрытое маской. Острие ножа продолжало щекотать горло.

– Молодец, ты отличаешься умом и сообразительностью. Кто-нибудь есть еще в будке?

– Нет.

– Охрану сегодня усиливали?

– Нет, кажется.

– Сколько человек охраняют изолятор? Где находятся посты? У кого ключи? Как войти и забрать человека, чтобы после этого ваши люди остались живы?

Вопросы сыпались как из рога изобилия. После каждого из них острие ножа все сильнее вдавливалось в кожу. Охранник частил, как печатная машинка, закатывая глаза от страха.

В изоляторе четверо, кроме него. Он может постучать, если нужно, и тогда все двери откроются. Только не нужно его убивать. Он еще так молод!..

Машина медленно подъехала к крыльцу. Охранник шел рядом ни жив ни мертв от страха. Из открытого окна за ним пристально следил автоматный ствол.

Он постучал в дверь, руки срывались, челюсть тряслась. Дядька проговорил, что глава администрации хочет увидеть задержанного, пока утром СБУ не начала выбивать из него душу. Вопрос согласован с руководством. Из-за двери сказали, что у них вообще-то есть начальство и никаких распоряжений на этот счет к ним не поступало. Но створка тем не менее открылась.

Дорога была каждая секунда. Злоумышленники оттащили за шиворот охранника, полумертвого от страха. В воздухе материализовался кулак и разбил челюсть, неосторожно подставившуюся под удар. Работник изолятора повалился мешком.

Террористы стремительно проникли внутрь, развивая успех. Старший лейтенант Воронец, лейтенант Кабанов, автомеханик Скоропад.

Григорий Наумов остался в джипе. Он сам вызвался помочь спецназовцам. Ведь не лох какой-нибудь, тоже служил в российской армии, хотя и давно. Его действия пока не вызывали особых нареканий.

Скоропад втащил в тамбур охранника, огрел прикладом по голове. Больше тут никого не было. Все прошло относительно бесшумно.

Из тамбура открывался короткий коридор. За ним одна лестница уходила вверх, другая падала вниз.