Кричали люди. Антону было видно, как они выскакивают из машины, залегают, откатываются. Кто-то начал стрелять – слава богу, в «молоко». Еще одна пуля угодила в задний бампер застывшего «Форда», и он отвалился окончательно. В полумгле, бледно обрисованной лунным светом, перебежали несколько человек, залегли, открыли беспорядочный огонь.

– Командир, что делать? – выкрикнул Кабанов. – Мы их только пугаем, а они на поражение лупят!

«Будут давить, не остановятся, – лихорадочно соображал Антон. – Их больше, они дурные. Обязательно пойдут в обход. Тогда у нас будут потери. Нужно выбираться отсюда».

Решение родилось как-то спонтанно. У капитана даже не было времени толком обдумать его.

– Григорий, за руль! – проорал он. – Продерни машину вперед, метра на два-три, как уж сможешь, чтобы задница не маячила.

В этот трудный час Григорий неплохо соображал. Он откатился к водительской дверце, вскарабкался в салон.

Рита вовремя отползла из-под колес. Иначе джип раздавил бы ее.

Внедорожник проехал несколько метров и уткнулся в гору кирпичей. Этого было достаточно. Теперь преследователи его не видели.

– Кабанов, прикрывай, чтобы не лезли! Воронец, ко мне!

Роман уже выкатился из траншеи, забросил автомат за спину, подбежал к машине.

Все правильно. Если в багажнике с первого акта лежит градоначальник Горбун, то в финале он обязательно должен выстрелить.

Господа офицеры вытащили неповоротливую полуобморочную тушу и просто сбросили ее под колеса. Градоначальник мычал, безумно вращал глазами. Какое счастье! Он был живее всех живых.

Антон извлек из глотки градоначальника кляп, и Горбун разразился надрывным кашлем. Капитану пришлось отхлестать его по щекам, чтобы привести в чувство.

– Не убивайте!.. – прохрипел Горбун.

– Не убьем, Василий Петрович, – пообещал Антон. – Если сделаете доброе дело. Прекратите вертеться, как пьяная балерина! Вырвемся – будете жить. Плохо, за решеткой или в больнице, но все-таки. Если нет – убиваем вас в первую очередь. Кричите своим подельникам, чтобы не стреляли, выпустили нас. Тогда мы обещаем, что просто выбросим вас на обочину. Договорились?

Это было какое-то безумие. Кричали люди, лаяли автоматные очереди. Кабанову из последних сил удавалось сдерживать напор противника.

Горбун извивался, обливался потом. Идея выйти в свет ему решительно не нравилась.

Антон не любил прикрываться живыми людьми, пусть и последней мразью. Но что ему еще оставалось делать? Он был в ответе не только за своих ребят, но и троих гражданских.

– Не стрелять! – прокричал Горденко. – Здесь глава администрации Горбун! Не стрелять!

Пальба оборвалась. Капитан вытащил из-за поворота обвисшего, обуянного страхом градоначальника. Пусть эти черти полюбуются. Установилась хрупкая недоуменная тишина. Горбун со свистом выпустил воздух. Антон уже торжествовал победу, видел, как они будут задним ходом пробираться мимо растерянных рож.

Простучала длинная автоматная очередь. Капитана она не зацепила, но не менее десятка пуль прошили Горбуна! Вот это да! Какое же скоропалительное решение принял автомат Калашникова! Горденко отдернулся как ошпаренный и повалился на землю.

Горбун, оставшийся без присмотра, накренился как подрубленный дуб. Повисли руки, он свалился на колени, немного покачался и грянулся носом оземь.

Просто замечательно! Они там что, белены объелись?

Возможно, тут и была какая-то логика. Капитан не удивился бы, узнав, что автомат находился в руках Дервича.

Антон быстро пристроился за мертвым телом. Пусть уж оно послужит ему бруствером.

– Командир, ты в порядке? – спросил Воронец откуда-то из темноты.

– Я в порядке, – проворчал Антон. – Просто удивился немного.

Снова разразилась свинцовая свистопляска. Такой веселой ночи этот городок не переживал, наверное, с марта сорок четвертого года, когда войска 305-й стрелковой дивизии 1-го Украинского фронта в упорных боях освобождали его от фашистских захватчиков. Но ничего, пришла пора через семьдесят лет еще раз освободить.

Озлобленные спецназовцы упорно сопротивлялись. Кабанов отполз к машине, крикнул, что оставил на сиденье гранатомет, попросил прикрыть.

Как кстати он об этом вспомнил! Конструкция гранатомета несложная, для приведения его к бою достаточно нескольких секунд. Автоматчики поднимали головы, начинали переползать. Скоропад куда-то пропал.

Эти парни из СБУ оказались лихими выдумщиками. Взревел мотор, из-за поворота, сменив микроавтобус, вылетел маленький грузовичок с закрытым кузовом. Безумие какое-то. Нашли же двух фанатиков!

Грузовик прыгал по кочкам, несся вперед. В кабине кто-то надрывно орал. Автоматчик, сидящий рядом с водителем, самозабвенно опустошал магазин. Но машину бросало из стороны в сторону, и пули летели в никуда. За грузовиком уже поднималась «пехота», перебегала под его прикрытием.

Тут-то и жахнул «РПГ-7». Кабанов неплохо прицелился, и реактивная граната попала в капот. Адский грохот, сноп огня и дыма! Кабина оторвалась от кузова, обе части машины полетели в разные стороны. Кузов перевернулся на бок, загородил проезжую часть, и без того узкую.

Торжествующе завопил Кабанов. Ему вторил Воронец. В дыму метались оглушенные люди.

«Ни хрена себе, вот так гонка вооружений! – подумал Антон. – Ладно, сами виноваты. Будь что будет. Историю все равно напишут победители».

– Мужчины, вы спятили! – истерично закричала Рита. – Что творите?! Бежим отсюда!

Можно было уйти пешком, но только поодиночке, растворяясь в огородах. Это автоматически означало бы ликвидацию боевой единицы, потери, невозможность собрать отряд. Если уходить, то всем вместе, пока враг деморализован, не подтянулась милиция, боевики Матусевича, армейские подразделения.

И вдруг как снег на голову свалился Скоропад, о котором уже все забыли. Он выскочил из-за капота «Форда», весь оборванный, с окровавленной физиономией – явно куда-то падал – глаза его блуждали.

– Вы, спецназ хренов! – прорычал Роман. – Не верили мне, а я же говорил, что можно проехать! Давите кусты, проскочим вдоль забора, мимо канавы. У этой штуки высокий просвет, она возьмет гору!

– Где же ты раньше был?! – набросился на него Воронец. – Своими делами занимался?

– Да пошел ты!.. – взвился Скоропад. – Упал, башкой о кирпич шарахнулся – и все по вашей милости. Говорил же я, что тут должен быть проезд!

Ситуация складывалась в чем-то даже комичная.

Антон прокричал, срывая голос:

– Григорий, за руль, Скоропад и женщина – в машину! Остальные будут прикрывать!

Дважды можно было не повторять. Ошалевший народ уже прытко занимал свои места.

На пониженной передаче тяжелый джип протаранил кустарник, смял его, вскарабкался на груду переломанных веток, пробился вперед и провалился в яму. Двигатель рычал на пределе, вытаскивал из ловушки две тонны бестолкового железа. Вроде получилось. Заскрипело крыло, встретившись с препятствием, смялось в гармошку, но машина ехала.