– Да, пожалуйста.

– С чего вы взяли, что преступник, изуродовавший Гелю, был на красной «Ланчии»?

– Потому что когда Геля увидела в городе такую машину, она очень сильно перепугалась, и Маргарита Николаевна ясно это видела. Геля пришла в ужас.

– Но ведь это еще ничего не доказывает, – возразила Олеся. – Нет, я не Игоря выгораживаю, просто хочу вас предостеречь – вдруг вы вообще тратите время на ложную версию? Вдруг она испугалась чего-то другого?

– Такое, в принципе, возможно, – сказала я. – Но пока у меня нет другой версии. Кстати, Олеся, насчет того вечера на дискотеке, который так плохо закончился для Гели. В прошлый раз вы мне сказали правду или что-то скрыли?

– Нет-нет, чистую правду, – прижала Олеся руки к груди. – Все было так, как я говорила. Геля сама зашла за мной в тот вечер, я еще жила не здесь, а у родителей. Я не хотела идти, у меня настроение плохое было… Сами понимаете, Игорь в бегах, неизвестно, что с ним. Да и общение с Гелей стало для меня не очень-то приятным. Но я все-таки пошла, и брат с мамой посоветовали – хватит, говорят, тебе киснуть. А дальше я уже рассказывала – пришли, потанцевали, разошлись. Вот и все.

– А Геля не собиралась в тот вечер к Тамаре? После дискотеки?

– Нет, она так поздно не ходила туда, ведь дело-то после двенадцати ночи было. Мать ей доверяла, конечно, даже слишком, на мой взгляд, но все-таки по ночам она не ходила. Она боялась, что мать узнает, где она проводит время. Так что я уверена, что она пошла домой. А вот что случилось по дороге… А вы не думаете, что к ней мог пристать случайный человек? Вполне возможно, кстати, что на красной «Ланчии»…

– Я проверяю всех владельцев этих автомашин, – я упомянула Горобца. – Но он не из тех, кто уродует, к тому же его проверили в милиции, и вроде он здесь ни при чем.

– Но вы хотя бы верите мне, что это не Игорь? – Олеся умоляюще посмотрела на меня.

– Пока да. Если подтвердится, что его не было в городе в то время, буду верить безоговорочно. А теперь проясните мне вот какой момент. Ростислав Любомирович Железнов, как вы говорите, пользовался машиной вашего мужа еще до оформления сделки купли-продажи. А каков был механизм всего этого? То есть где стояла машина, как Железнов ее брал, когда?

– Машина стояла в гараже Игоря. От него есть два комплекта ключей. Один Игорь оставил мне перед тем как уехать из города, а второй был у Железнова. И он брал машину, когда ему было нужно. Я за этим, естественно, не следила, поэтому не могу вам сказать, брал он ее вечером двадцать восьмого мая или нет. А потом, когда Игорь продал ему машину, Железнов ключи вернул – гараж-то мы не продавали. Теперь оба комплекта здесь, вон они, в серванте лежат. Показать?

– Да нет, не нужно, – ответила я. – Пожалуй, Олеся, на сегодня мы с вами разговор закончим. Я еще раз прошу вас быть благоразумной и, если вам известно или вы предполагаете, где может скрываться ваш муж, убедить его вернуться. Так у него станет одной проблемой меньше. И проблемой самой серьезной.

Олеся снова ничего не ответила на это предложение, только едва заметно кивнула. Я попрощалась с девушкой и вышла на улицу. Я не могла видеть, что она делает, но была уверена, что после моего ухода Олеся взяла телефон и набрала номер…

* * *

«Итак, сейчас на повестке дня Железнов, – размышляла я, ведя машину домой. – Надо отрабатывать до конца эту версию. Вернее, это на повестке завтрашнего дня, потому что сегодня ехать в Глуховку уже поздно. Что же там за история такая, о которой умолчал Каменков? И что делать, если в Глуховке мне никто так и не прольет на нее свет? Мой добросовестный психолог в таком случае будет молчать как рыба. А проверять Железнова необходимо – очень подозрительно, что он пользовался машиной Решетникова как раз в мае. А еще подозрительнее, что скрыл этот факт. Ладно, будем надеяться, что завтра все-таки многое станет ясно».

На следующее утро, встав пораньше, я сразу же после завтрака направилась в Глуховку.

Глуховка – маленький городишко, располагался в сотне километров от Тарасова. Там находилась воинская часть, где и служил заместителем командира подполковник Железнов.

«Скорее всего, там еще остались его бывшие сослуживцы, – думала я, гоня машину по выжженной ярким летним солнцем заволжской степи. – Они, если их разговорить, могут наверняка рассказать все честно. Ведь жизнь военного городка очень замкнута, скрыться там сложно – все на виду».

Как вскоре оказалось, доехать до Глуховки было полдела. Я потратила еще некоторое время на расспросы местных жителей о месторасположении воинской части. Седой мужчина, который в конце концов пролил свет на этот вопрос, оказался десятым среди опрошенных местных жителей. Как выяснилось, воинская часть находится в десяти километрах от Глуховки, и не все жители райцентра имеют об этом представление.

Во время безрезультатного опроса местных жителей я почувствовала себя корреспонденткой областной газеты. И это обстоятельство натолкнуло меня на идею использовать эту легенду в самой воинской части. Я сочла, что статус журналистки больше расположит ко мне военных.

Чертыхаясь, я, наконец, выехала на ухабистое бездорожье и остановилась перед «голосующим» человеком в военной форме. «Наверняка ему туда же, куда и мне», – подумала я и остановила свою «девятку».

Молоденький капитан по имени Владимир, как выяснилось из завязавшегося разговора, жил в гарнизоне вместе со своей женой. Он по каким-то делам поехал в Глуховку, но так получилось, что его некому было доставить назад. Обычно его подвозили более состоятельные сослуживцы, ездившие на собственных машинах. Но сегодня никто из них не был свободен, и парень надеялся, что на дороге появится служебный «козелок» комбата, который специально гоняли из части в город и из города в часть. Но сегодня и командирской машины почему-то не было.

– Володя, а вы давно служите в этой части? – поинтересовалась я.

– Три года, с тех пор как закончил училище, – охотно ответил капитан.

– Ну и как, нравится служить?

– В общем-то нравится, – подумав, сказал Владимир.

– Командиры хорошие? – продолжала расспрашивать я.

– Да неплохие, в общем-то.

– А с солдатами как? Отношения нормальные, справляешься?

– К сожалению, не всегда, – признался Владимир. – Но в целом вроде бы все в порядке. Во всяком случае, от нас не бегут, как из других частей.

– А я вот еду как раз к вашему командиру, – призналась теперь я. – Я знакомая прежнего – ты его уже, наверное, не застал, но, может, слышал – подполковник Железнов.

– Почему это не застал? – даже как-то обиделся капитан. – Отличный мужик! При нем эта часть была одной из лучших в нашем гарнизоне. Да и в Чечню он одним из первых заявление подал. Так за ним почти вся часть в добровольцы пошла, даже солдаты с ним сами в Чечню эту просились! И был там до тех пор, пока на похороны дочери не вызвали. Похоронил, побыл немного с женой и опять туда вернулся. Я думаю, контузило его не случайно – умереть хотел. О нем у нас многие вспоминают. Да и как не вспоминать. Он всем был как отец родной, хотя и с характером. Не приведи бог, если что-то не по его. Очень дисциплину уважал. Дедовщины при нем почти не было.