Господа согласно закивали головами.

– Извините, коллега, – Юрий Сергеевич был само очарование, – но я не уловил сути вашего вопроса. О чем идет речь? – Капитан первого ранга удивленно пожал плечами. – Мы с вами только что прошлись по каждому пункту подготовленных мер безопасности. Я раскрыл перед вами все планируемые мероприятия. По-моему, до сих пор у вас не возникало никаких сомнений. Я довольно исчерпывающе ответил на все ваши вопросы. Или вы считаете, что я чего-то недоговариваю? – Юрий Сергеевич задал вопрос в лоб, и в голосе его прозвучали нотки обиды за недоверие.

– О, нет-нет, господин Васюта, напротив, – открестился от немецкого коллеги француз, – напротив. Ваша информация вполне убедительна.

– Возможно, я что-то где-то упустил, – примирительно произнес Юрий Сергеевич, – в таком случае – я в вашем распоряжении. Пожалуйста, готов ответить на любые вопросы и предоставить информацию по всем интересующим вас проблемам.

– Хорошо, – гордо произнес строптивый немец, – раз вы настаиваете, я спрошу… как это будет по-русски? – «по лбу»…

– «В лоб», – поправил немца капитан первого ранга, мило улыбнувшись неуклюжести коллеги. – «По лбу» – это немножко другое. Итак?

– Меня лично, думаю, что и мое ведомство вполне удовлетворяет ход подготовки к «Энергетическому саммиту». Вами проделана огромная работа. И проделана очень успешно…

– Спасибо. – Юрий Сергеевич чуть наклонил голову в знак благодарности.

– Теперь – «в лоб». – Представитель Германии нервно поправил на переносице темные очки. – У вас есть гарантии, что во время саммита террористические акты не повторятся? Меня просили озвучить эту позицию, и я озвучил, – поспешил извиниться немецкий представитель, – и от меня требуют ваших гарантий. Иначе, как вы понимаете…

– Понимаю, – дружески улыбнулся капитан первого ранга. Он не привык растягивать губы в приветливом оскале столько времени подряд, и у Васюты уже стало сводить мышцы. Терпение его тоже было на исходе. – Я только не понимаю, о каких террористах вы говорите?

– О тех, которые произвели ряд взрывов, – немец тоже начал закипать от русской несообразительности. – Скажите мне «в лоб», господин Васюта, вы арестовали этих людей?

– Ах, вот вы о чем, – капитану первого ранга пришлось еще раз напрячь мышцы лица. Он с многозначительным сарказмом глянул на своих зарубежных коллег и произнес с нескрываемой иронией: – Господа, вы очень сильно недооцениваете российскую Федеральную службу безопасности.

– Благодарю вас, коллега, – успокоился наконец немец. – Это все, что я хотел от вас услышать.

Наташа во второй раз за последние два часа едва не расплакалась от обиды. Спустя буквально каких-то полчаса после ухода участкового с двумя милиционерами проклятые путы на ногах все-таки поддались упорству девушки и лопнули. Ну надо же, какое свинство! Почему не чуть раньше! Всего на каких-то злосчастных тридцать минут! Сейчас она наверняка была бы на свободе, преступников бы арестовали, и всю эту кошмарную операцию по выявлению террористов-диверсантов можно было бы вспоминать, как дурной сон! А так…

Впрочем, унывала Наташа недолго. Ноги свободны, а это уже победа! Теперь, когда можно было хоть немного двигаться, девушка более внимательно осмотрела не подвал вообще, а ближайшие к ней предметы в радиусе, до которого она могла дотянуться ногами.

В полутора метрах от нее, как предвестница свободы, лежала обычная консервная банка из-под шпрот. Зазубренными краями жести можно было без усилий перерезать скотч на руках, стоило только дотянуться до пустой посудины. Стоя в полный рост, об этом даже думать не приходилось. Нужно было сползти вниз, сесть, и тогда, возможно…

За то время, пока гидролог выполняла ногами упражнения по освобождению, путы на руках несколько ослабли, но держались все еще крепко. От физзарядки все тело ныло, болели мышцы – ведь для того, чтобы хоть чуть-чуть поднять ноги над землей, Наташе фактически приходилось висеть на руках. Мышцы живота горели огнем, но на полдороге останавливаться было нельзя, и девушка, крепко уперев в землю широко расставленные ноги, стала с силой раскачиваться из стороны в сторону.

К ее великой радости, на сей раз долго мучиться Наташе не пришлось. Минут через пятнадцать целлулоид немного растянулся, и гидролог смогла ощутить копчиком прохладу подвальной ямы. Немного отдышавшись, гибкая девушка без особых усилий смогла подтянуть к себе банку и захватить ее пальцами рук. Еще небольшое усилие, и зазубрины жестяной крышки сделали свое дело – Наташа была на свободе! Точнее, на относительной свободе. Она по-прежнему находилась под стражей. Но когда ты сидишь в тюрьме, да при этом еще и закованный в кандалы, то свобода движений становится не менее ценной, чем воля за решеткой.

Наташа содрала скотч, которым был залеплен рот, с удовольствием вдохнула сырой воздух и начала детальное обследование подвала в надежде найти какой-нибудь путь к спасению.

Воспользовавшись тем, что после визита милиционеров ее тюремщики куда-то отлучились, Наташа влезла на лестницу и попробовала открыть потолочный люк. Так, на всякий случай. Зная, что девушка связана и не может двигаться, бандиты могли его и не запереть. Но диверсанты оказались предусмотрительны. Люк оказался заперт снаружи, и откинуть его не было никакой возможности. Девушка продолжила обследование своей временной тюрьмы. Три внешние стены – сплошная каменная кладка без окон. Потолок – две бетонные плиты. Будь Наташа графом Монте-Кристо, возможно, лет за двадцать она смогла бы проковырять в кирпиче лаз для побега или сделать подкоп, но двадцати лет у гидролога в запасе не было, и девушка обратила свой взор на четвертую стену, сбитую из толстой половой доски и тщательно оштукатуренную.

Наташа знала, что за этой стеной находится еще один подвал, замаскированное продолжение ее темницы. И даже если бы ей удалось сломать деревянную перегородку, это вовсе еще не означало бы, что путь к свободе открыт. Она могла, как тот же аббат Фариа, просто попасть из одной камеры в другую, но попытаться можно было.

Девушка с разбегу ударила по доскам сначала ногой, потом плечом, словно выбивала дверь. Однако стена оказалась на редкость прочной. Упало только несколько кусочков штукатурки. Повторив попытки несколько раз, гидролог поняла, что и этот путь закрыт для побега. Оставалось только…

Наверху несмазанными петлями скрипнула входная дверь, и в дом вошли Деболюк и двое его сообщников. Наскоро прибрав со стола остатки завтрака, мужчины уселись перед телевизором.

– Пойду, покормлю девчонку, – сообщил через некоторое время отставной моряк, быстро собрал нехитрую тюремную пайку, захватил бутылку минеральной воды и двинулся к хитро замаскированному входу во второй подвал, который и служил для гидролога надежной темницей.

Он откинул люк и глянул вниз, давая глазам время, чтобы привыкнуть к полумраку. Пленница никуда не делась, стояла там же, где ее и привязали – у стойки, которая поддерживала лестницу. Деболюк поставил завтрак на пол, протиснул зад в неширокое квадратное отверстие и стал осторожно спускаться.