Они выпили. Максим взял диск и встал.

– Ну, я пошел?

– Да пошел ты! – крикнул Иван и засмеялся. К нему присоединился Алексей. Макс тоже улыбнулся и, по-дурацки гыкнув, направился к дверям.

– Сука, – прошипел сквозь зубы Иван, когда дверь за Максимом захлопнулась.

Он был зол. Через пять минут ему стало жалко друга. Он-то в чем виноват? А еще через десять минут приход Макса вообще вылетел из головы.

«Подонки! Какие ублюдки, а?! Суки! Знают, что после просмотра этого диска можно вздернуться, и все равно дают его смотреть людям. А сами, наверное, и не смотрели ни хрена. Водку жрали всю ночь и не посмотрели. Суки!»

Первым порывом, когда Максим вышел из квартиры Вани, было выбросить, сломать этот гребаный диск. Взять его, но не смотреть придумала Светка, Макс до этого не додумался бы. Он очень боялся этого диска, даже в руки не хотел его брать. Особенно после появления Сашки Котова и… Он хотел рассказать Свете о своем сне, но он не то что стерся, а как-то спутался в памяти. Макс только отчетливо помнил смеющуюся баранью голову, торчащую между ног Верки. Его передернуло. Кошмар! По сути то, что он пережил на свой пятнадцатый день рождения, тоже было кошмаром. Пусть тогда не было смеющихся голов и нравоучений мертвецов, все равно тот случай оставил жуткий осадок. И то, что он отвернулся от друзей, всколыхнуло всю эту грязь и породило кошмарные видения.

Несмотря на то что по дороге до Светкиной квартиры Макс разъяснил себе происхождение галлюцинаций и снов, похожих на фильмы ужасов, не хотелось оставаться одному. Света заменила ему и мать с отцом, и друзей, и любовницу.

Водка закончилась. Леша взял пустую бутылку и засунул в уже заполненное мусорное ведро.

– Че-то я не понял, Ванюх. Ты че так с Максом-то? Ну, трусоват наш дружбан! Ну и флаг ему в…

Иван поднял рюмку, повертел в руке и поставил на место.

– Мы сдохнем с тобой, а он через наши трупы переступит и дальше пойдет.

– Не, ну это ясно еще в институте было. Если б не мы с тобой, он бы, наверное, до сих пор дань октябрьским платил. Поэтому только за нас и держался. Хотя парень-то… Ванюх, диск-то зачем ему дал?

– Да не давал я ему никакого диска.

– Как? Ты же при мне…

– Да я ему какую-то болванку в коробку всунул, – улыбнулся Иван. – А фильм этот до сих пор в дивидишнике.

– Блин, и выпить нечего… Ну, ты, Ванюха, молоток!

– Что-то я, Леха, не пойму, чего ты так за Макса хлопочешь? Он не больно кинулся, когда тебя прессовали.

– Да хрен с ним, пусть живет. Слышь, а пошли в парк. Бухнем еще.

Когда они вышли из дома, на улице уже стемнело, накрапывал мелкий дождь. Парни решили зайти сначала к «Захару».

– Может, там кого встретим.

«У Захара» народу было битком. Играла «Чудная долина» в исполнении mr. Credo. Парни пробились через танцующих к своему столику. Там сидела Настя с двумя подругами.

– О, Стаська, – обрадовался Лешка. – Судя по тому, что ты еще в шмотках, – не кондиция?

– Пошел ты, – засияла Настя.

Они обнялись. Девушки подвинулись, и Ваня присел рядом с черненькой Людой. Он знал ее по второму цеху, как-то руководил там профработами.

– Как дела, Ванюш? – спросила Люда.

– Более или менее. Жить буду, – неопределенно ответил парень.

Лешка пошел к стойке и вернулся с двумя бутылками водки и литровым пакетом томатного сока.

– У них, это… графины чистые закончились.

– Ну, наливай за знакомство, – подала голос девушка с огненно-рыжими волосами.

– А вы что, не познакомились? – Лешка в изумлении поднял брови. – Иван, знакомься. Это Римма. – Он показал на рыженькую. – Стасика ты знаешь. А это превосходная девушка – Людонька.

– Эй, клоун! А мы чем не превосходные? – возмутилась Настя.

– Стаська, ты же знаешь, превосходней тебя еще никто не родился.

– Про это ты мне попозже пошепчешь. А Римка?

– А Римка…

Леша посмотрел в сторону рыженькой.

Из-под рыжих локонов на него уставились злые глаза похотливой старухи с проклятого диска. По лицу девушки начали разбегаться нитки морщин, волосы превратились в редкую седую мочалку. Трансформация заняла не более минуты. Теперь на Алексея, подмигивая ему, смотрела голая старуха. Лешка резко встал, опрокинув на себя стакан с соком. Иван проследил за взглядом друга и тоже поднялся.

– Вы что, парни? – спросила старуха. – Э-э-эй! Очни-итесь!

Лешку дергала за рукав Настя, а Ивана – Люда. Если превращение Риммы в старуху заняло какое-то время, то обратно девушкой Римма стала мгновенно. Парни моргнуть не успели, как на них уже смотрела молодая, красивая, а главное – живая девица.

– Вот и познакомились, – едва слышно проговорила она.

Кафе закрылось, и праздник большинством голосов решено было перенести в парк. В середине поляны возвышался каменный столб, увенчанный головой великого русского ученого Дмитрия Ивановича Менделеева. Очень символично. Вокруг столба стояли лавки.

Лешка в обнимку с Настей и Риммой пошли вперед, а Ваня и Люда спрятались за памятник. Люда подтянула парня к себе и выдохнула:

– Ваня, ты мне всегда нравился.

– Ага. – Красноречие Ивана улетучилось.

– Поцелуй меня. – И Люда тут же впилась в губы Ивана.

Ваня прижал ее к холодному камню памятника, одной рукой схватил за ягодицу, обтянутую джинсой, а вторую подсунул под куртку в область груди. Люда застонала.

И вдруг раздался отчаянный крик. Ваня и Люда дернулись и выглянули из-за памятника. Настя висела на спине Леши и рвала его волосы, а он будто не замечал наездницы у себя на спине. Намотав длинные рыжие волосы Риммы на руку, он тащил девушку в сторону памятника. Иван подбежал к ним, скинул Настю и наотмашь ударил Лешку.

– Отпусти!

– Ванюха, это же она!

– Отпусти!

Лешка отпустил волосы девушки, и она упала. Только с земли поднялась уже не Римма, перед ними стояла старуха. Она улыбнулась, вприпрыжку побежала к монументу. Не достигнув клумбы перед памятником, старуха растворилась в воздухе.

Парни оглянулись – девчонок тоже не было.

– А может, они нам привиделись? – недоуменно спросил Леша.

«Как привиделись?!» – хотел закричать Иван, помня губы и грудь Люды.

– Давай напьемся, – предложил Леша, и оба посмотрели в сторону еще работавшей «Магнолии».

Илья Сергеевич Соколов достиг чего хотел. Оставался один пунктик, но и его решение подходило к своему логическому завершению. И это сумел сделать человек, потерявший своих родителей в шесть лет! Старшая сестра мамы Зинаида стала опекуном маленького Ильи. Она забрала его из деревни к себе в Салимов. Мальчика любили и ни в чем ему не отказывали. Иногда Илья думал, что здесь его любят даже больше, чем родные родители. Потом ему становилось стыдно за эти мысли, и он просил прощения у Бога. Но только за то, что он посмел усомниться в маминой любви. Маму ему никто не мог заменить, хоть мама Зина очень старалась, а вот папа Сережа полностью заменил мальчишке отца. Ведь он не пил и никого не бил. Илья вообще ни разу не слышал, чтобы его опекуны ссорились, а уж тем более кричали на него. Детей у них не было, поэтому они в Илюше души не чаяли. Он старался отвечать тем же, даже решил сменить отчество при получении паспорта.