Окончив школу, Соколов поступил в университет. Ему давно хотелось съездить в родную деревню, пройтись по улочкам, вдохнуть воздух далекого детства. На третьем курсе Илья наконец решился. Да еще очень кстати папа Сережа подарил ему новенькую «семерку». За какие такие заслуги, Илья не знал, но и спрашивать не стал. Пусть радуются старики, тем более что дарить подарки им доставляло огромное удовольствие.

Но деревня разочаровала юношу. Весенний запах сирени отсутствовал, синева неба с проплывающими по нему белыми барашками-облаками померкла. Деревня захирела. Изгороди вдоль дороги завалены, окна большинства домов заколочены. Он будто попал в старый черно-белый фильм ужасов.

Илья стоял у калитки дома, в котором родился, в котором подох его отец и повесилась мама, когда услышал:

– Опять покупатель! Продан дом уже! Шляются тут всякие. Черти городские!

Илья обернулся и увидел бабку Нюру, совершенно не изменившуюся за пятнадцать лет. Но если б даже она состарилась до неузнаваемости или, наоборот, сделала подтяжку, Илья узнал бы ее по серьгам. Ведьмины уши были украшены мамиными сережками. Тем самым она подписала себе приговор.

Деревня через год-другой могла вообще превратиться в призрак. Из жителей осталась бабка Нюра с этой стороны да пара стариков с другой, ближе к лесу. Так что видеть его никто не мог. Но это его мало беспокоило. Ведь он ничего не собирался делать, просто вошел за старухой в ее дом. И так же просто, без эмоций запихнул ее в подпол, не забыв вынуть из ушей серьги. К его удивлению, старуха не сопротивлялась и не кричала. Она словно ждала этого дня. Илья поставил на люк подвала сундук, вышел из дома, сел в машину и уехал подальше от воспоминаний. Плохих воспоминаний.

Только когда он остановил «семерку» перед опущенным шлагбаумом на железнодорожном переезде, то понял, что плачет.

Выйдя из здания аэропорта, Илья поймал такси, сел на заднее сиденье, откинулся и закрыл глаза. Воспоминание о том, как он разделался с бабкой Нюрой, не покидало его.

– Куда едем, дарагой? – повернул к нему голову таксист.

Илья назвал адрес, так и не открыв глаза. Знал он этих таксистов. Они и глухого заговорят до смерти. Тем более что Илья хотел обдумать предстоящий разговор. Он прилетел в Москву к Рашиду Османовичу Семенову. К тому самому, с кем и начал этот эксперимент. Теперь у Ильи были широкомасштабные планы, а у Рашида – такие же возможности.

Илья Сергеевич усмехнулся, вспомнив тост из кинофильма «Кавказская пленница»: «Так выпьем же за то, чтобы наши желания совпадали с нашими возможностями». Тосты и все, что связано с выпивкой, Илью раздражали, но фильм ему нравился. Даже одним из лозунгов клиники «alcoholu.net» была фраза из той же «Кавказской пленницы»: «Мы вас вылечим. Алкоголики – это наш профиль».

Целью визита Ильи к Рашиду была не только многолетняя дружба. Хотя они после университета немного отдалились, все равно изредка встречались – либо в Москве, либо в Салимове. Илья хотел предложить Семенову показать экспериментальный фильм на широком экране по всей стране.

Такси остановилось в метре от шлагбаума. Илья открыл глаза. Бело-красная жердь на мгновение вернула Соколова на пятнадцать лет назад, когда он вернул себе мамины серьги.

Илья мотнул головой, отбрасывая неприятные воспоминания, расплатился и прошел мимо опущенного шлагбаума к высотному зданию Центра международной торговли. Фирмы, арендующие здесь помещения, считаются благополучными, и Илье Сергеевичу льстило, что одной из этих фирм является «Семенов-фарм», фирма Рашки Семенова.

Двери разъехались, и Соколов вошел в просторный холл. Миновав охрану и рамки металлоискателей, можно было пройти к лифтам. Напротив входа находился ресепшн, из-за которого виднелись головы женщин.

Илья подошел к стойке и обратился к смуглой рыжеволосой девушке:

– Девушка, фирма «Семенов-фарм»…

– Илюша, – услышал он знакомый голос и повернул голову.

К нему шел Рашид. Все тот же весельчак Рашид. Строгий синий костюм сидел на нем как влитой, он всегда умел одеваться. Черные волосы едва тронула седина.

– Брат! Извини, что не встретил. Зашился. Пойдем ко мне.

Илья сидел в глубоком кожаном кресле, а Рашид нервно расхаживал перед ним.

– Илюша, ты хотя бы понимаешь, на что толкаешь меня?! – Рашид остановился и посмотрел на друга.

– Если бы не понимал, я сейчас крыс продолжал бы поить в подвале, – улыбнулся Илья.

– Илюша, Илюша! – Рашид снова заходил по комнате. – Но ты вряд ли понимаешь, сколько людей поляжет от твоего эксперимента!

– Рашид, эксперимент безопасен для непьющих и желающих бросить пить. – Улыбка не сходила с лица Ильи Сергеевича.

Семенов не выдержал и закричал:

– Ну кто тебе сказал, что в кинотеатры ходят желающие бросить пить?!

– Фильм можно показывать в деревенских клубах. Бесплатно. Ведь там он наиболее актуален.

Илья заметил, что Рашид злится не только из-за фильма. Семенова раздражал белозубый оскал Ильи. Он сел в кресло, налил себе коньяка и залпом выпил. Илья поморщился.

– Нет! – твердо сказал Семенов. – Я не хочу никого убивать. Крысы – это одно, а люди… Нет!

Вдруг Илья сделал неожиданное. Он перестал улыбаться.

– Ты кого это людьми назвал? Кто, по-твоему, люди? Те, кто, приходя домой, избивают детей и жену?! Кто пропивает зарплату, в то время когда его дети ходят в обносках, искусно перешитых мамой?!

– Я сказал: нет!

Илья встал, взял сумку и пошел к двери. Снял с вешалки плащ. Повернулся к Рашиду, улыбнувшись, бросил:

– Рад был повидать тебя, Рашка. – И вышел.

Рашид даже не повернул головы в его сторону.

«Трус! Трус и предатель! И я доверял этому человеку! Ладно, черт с ним! Можно нелегально распространить диски. Беда в том, что не у многих любителей алкоголя есть проигрыватели. Надо лететь домой, а там разберемся. Может, даже придется собрать группу больных и показать фильм. Посмотрим».

Илья знал, что фильм лечит. Лечит общество от гнилых индивидуумов. Если не можешь бросить пить – умри!

«Ничего, как и тогда, я все сделаю сам».

Щеглов повернул ключ в замке. Раздался щелчок, и дверь отворилась. Он вошел в темную комнату, уже на пороге почувствовал чье-то присутствие и автоматически протянул руку к выключателю.

– Нет, сынок, не включай!

Иван резко отдернул руку, словно его ударило током.

– Мама?!

Кто-то сидел в кресле.

Не может быть!

Сначала он испугался, но уже в следующую минуту страх сменился радостью. Ведь это же мама! Как давно он не слышал этого голоса! Мать часто снилась Ване. Она входила и разговаривала с ним. Проснувшись утром, Иван плакал, завернувшись в одеяло. Но это было тогда, а сейчас мама сидит в комнате наяву, они будут разговаривать, и она никуда не уйдет. Давно Ваня не слышал ее голоса. Вот уже одиннадцать лет, как мамы нет в живых.