Мать Колин, Кэтрин, не скрывала гордости за свою дочь и будущего зятя. Понаблюдав за Оуэном на свадьбе, она заметила: «Когда я впервые встретилась с ним четыре года тому назад, он был замкнутым, застенчивым малышом. А теперь он такой общительный и веселый. Благодаря Колин и Уиллу, а особенно Хаати, мальчик стал гораздо более коммуникабельным. Их них получилась очаровательная маленькая семья».

Тетя Туи, блиставшая в легкой накидке с перьями, добавила: «Я видела Оуэна, когда Колин с Уиллом только познакомились. Он тогда страшно боялся незнакомых людей. Сейчас он совершенно другой; я не могу глаз от него оторвать – настолько разительная перемена! Я была наслышана о его большом трехлапом друге и вот, наконец, встретилась с Хаати. Это потрясающе!

А сколько он сделал для Оуэна – просто удивительно! И мальчик, и его пес – оба такие чудесные, такие милые, такие необычные и так любят друг друга!»

Несмотря на моросивший дождь, свадьба прошла блестяще. Хотя Уилл так и не справился со слезами, навернувшимися на глаза, когда Колин, под руку с Туи, прошествовала к нему по церковному проходу. Преображение было «ошеломительным» – признался он позже. Растрогались до слез и Туи, и подружки невесты. Так что пришлось спешно раздавать всем бумажные носовые платки. Слезливую атмосферу во время разрядил Хаати. Он громко гавкнул и положил свою большую переднюю лапу сначала на стол, а потом на Колин. «Он не привык видеть меня такой нарядной, – пояснила Колин. – И не привык видеть меня плачущей. Когда он услышал мой голос и понял, что дама в свадебном платье – это я, он захотел немного внимания».

Оуэн, вооружившись камерой бабушки Джоан, снимал, как жених и невеста, держась за руки и глядя друг другу в глаза, произносят сначала традиционные клятвы, а потом свои, личные, которые они заранее написали сами.

Полусмеясь, полуплача, Уилл пообещал своей невесте: «Я, Уилл, заверяю всех собравшихся чудаков: я согласен, чтобы эта аппетитная красотка стала моей женой, моей подругой, моей любовницей, моей помощницей в жизни и моей грелкой. Колин, я буду всегда заботиться о тебе и защищать тебя, холить, лелеять и поддерживать тебя, боготворить в тебе все и пенять тебе, когда ты будешь становиться несносной или вести себя неразумно.

Я обещаю любить тебя неустанно, и в добрые, и в сказочные времена, независимо от того, как часто ты будешь отвлекаться от меня на фейсбук или криминальные программы по телеку (хотя меня это, честно признаюсь, немного нервируют, особенно когда ты смотришь «Женщин-убийц»).

Я клянусь тебе в вечной верности, несмотря на твоих эффектных подруг. Я клянусь понимать тебя даже тогда, когда понимать не буду, признавать, что я неправ, когда буду уверен, что прав, и обещаю хотя бы раз в неделю дарить тебе цветы, в знак извинения за то, чего не совершал.

В присутствии всех чудаков, наших любимых родственников и друзей, я торжественно клянусь быть тебе богоподобным партнером и любовником, в болезни и здравии, в счастье и в горести, в радости и в печали. Я отдаю тебе свое сердце, свою любовь, свою душу. Я люблю тебя ныне и буду любить всегда».

Когда смех после речи Уилла стих, Колин сказала жениху: «Твоя любовь легкая и ненавязчивая. Чтобы это понять, нужно было пожить во грехе. Теперь я знаю, что ты способен терпеть мои раздражающие привычки.

Ты убираешь недопитые чашки с кофе, оставленные мною по всему дому. Ты позволяешь мне долго спать по выходным и всегда находишь мой мобильник и ключи, когда я впадаю в панику и начинаю вопить, что кто-то их от меня спрятал.

Живя с тобой, я научилась смотреть на вещи проще. Я решилась бы пойти с тобой под венец и раньше. Но только время позволило мне разглядеть тебя в истинном свете. Ты благородный, добрый и чуткий, ты умеешь любить и ты – такой замечательный отец для Оуэна».

Подавив нахлынувшее волнение, невеста продолжила: «Я, Колин, согласна, чтобы ты стал моим мужем, моим другом, моим любовником, моим помощником в жизни, моей грелкой и «плохим хорошим полицейским», пособляющим мне пресекать все попытки Оуэна нарушить прописанную ему диету.

Я буду любить тебя всегда, невзирая ни на что. Я буду поддерживать тебя во всех твоих планах и начинаниях, я буду гордиться тобой и уважать тебя, с поводом и БЕЗ повода. Я всегда буду прислушиваться к тебе, даже когда мы не будем смотреть друг другу в глаза – ведь любовь говорит: «Я чувствую по-другому», – вместо: «Ты не прав». И в роли твоей официальной спутницы жизни я продолжу любить Оуэна, как своего собственного сына.

Я обещаю любить тебя в добрые и не очень добрые времена, независимо от того, как часто ты будешь оставлять дверцы буфета открытыми. Я обещаю не поддаваться желанию поколотить тебя скалкой, когда ты будешь разбрасывать спитые пакетики чая на дубовых кухонных столах. Я буду стараться приободрять тебя всякий раз, когда будут проигрывать твои любимые команды в регби, крикет или футбол (и особенно когда новозеландцы будут одерживать верх над британцами).

В присутствии наших родных и друзей я торжественно клянусь быть тебе всегда терпеливой и заботливой нянькой, и в болезни и в здравии, и в похмелье и в скулении из-за легкой простуды. Но, главное, я обещаю любить тебя при любых обстоятельствах, в счастье и в горе, в безмятежности и в трудностях, в солнышко и в дождь, всю свою оставшуюся жизнь.

Я – самая счастливая девушка на свете, и я не представляю в старости рядом с собой никого другого, кроме тебя. Так что давай стареть вместе».

Оуэн, стоявший в ходунках в нескольких шагах от них, продолжал проверять время по своим новым часам. Уилл дал ему расписание, составленное в военном духе, с четким указанием того, когда и как долго должны были происходить отдельные акты торжества. И мальчик хотел быть уверенным, что все идет строго по плану. Он бережно хранил свадебные ленточки в маленьком бархатном мешочке в потайном глубоком кармашке своего пиджачка, и время от времени, и до и после церемонии бракосочетания, доставал их, чтобы убедиться, что с ними все в порядке. Когда пробил час его выхода на сцену, Оуэн по сигналу торжественно передал поочередно кольца, с гордостью глядя на отца.

А затем регистратор брака, Пэт Морган, спросил, есть ли среди присутствующих кто-нибудь, кто по той или иной причине против брака Колин и Уилла. Воцарилась тишина. Пэт прождала на пару секунд дольше обычного: Уилл и Оуэн втайне отрепетировали, что в ответ на этот вопрос мальчик громко скажет: «Нет! Продолжайте дальше!» Но в решающий момент Оуэн словно воды в рот набрал. Регистратор посмотрела на Уилла и спросила: «Можем быть, повременим?» Но Оуэн решительно замотал головой, да и Хаати не возражал, и церемония благополучно завершилась.

Не смог Оуэн произнести и одно из своих любимых присказок в конце церемонии: «Как говаривал Томми Купер, “Только так!”» Находчивость напрочь изменила семилетнему мальчугану.

А так, за всю церемонию случился только один неловкий момент. Когда дошло до подписания документов, регистратор попросила Колин указать полное имя ее отца, но невеста не знала его. На помощь ей пришла тетушка Туи, а неугомонная Пэт тут же поинтересовалась, жив ли он или нет.