Судя по выражению лица, последнее слово Бен не очень понял.

– Толковая – это не про ум, это в смысле престижная, модная – ну как про одежду. Создается впечатление, что ты успешна. Профессиональна. Работа в офисе, перспективы, все такое. Это звучит прилично. Вот, это честно. – Я начала сметать со стола хлебные крошки. – И я ничегошеньки не знала про связи с общественностью. – Сосредоточившись на одной крошке, я размяла ее ногтем. – Я первая в своей семье окончила школу с высшими баллами. Первая поступила в университет. Мама спала и видела, чтобы я добилась успеха. Любой, кто работает в офисе, добился успеха. – Я сгорбилась и втянула голову в плечи. – Я выбрала ту первую работу потому, что мама была бы вне себя от счастья. – Глаза Бена глядели с сочувствием. – Но ты не думай, мне понравилось. Я была в восторге от своей первой работы – каждый день приносил что-то новое, я была молода, полна энтузиазма и рада угодить.

– А теперь? – И как только Бен умудрился уловить главное?

Я выпрямилась.

– Я работаю в одном из пяти лучших лондонских агентств. Работать трудно, но я справляюсь, а после этой поездки рассчитываю получить повышение. – Сочувствие улетучилось из его взгляда. – Что-то не так? – спросила я.

– Я совсем забыл, мы, журналисты, – просто средство. Твой золотой билет для перехода на следующий уровень.

– Это ты-то золотой билет? Я бы так не сказала. Ты скорее… – Я уже готова была выпалить, что с первого дня он был занозой в заднице, но вовремя захлопнула рот. – А кстати, за что ты терпеть не можешь пиарщиков?

– Трудно решить, с чего начать, – торжественно начал Бен, вглядываясь в свой бокал, будто ждал, что ответ выпрыгнет прямо из вина, как дрессированный дельфин. – Словом, были у меня неприятности. – Рот его горько искривился. Помолчав, Бен поднял глаза на меня. – Извини. Ты здесь ни при чем, ты не злодейка. Просто так уж вышло, ты была первой, кто мне позвонил после этого. – Он отпил вина. – Похоже на исповедь.

– Можно не продолжать.

– Да нет, не такая уж это тайна. – Бен поморщился. – Я был ведущим обозревателем, специализировался на бизнесе и экономике. Работал над статьей о президенте одной торговой компании. О том, как он изменил судьбу компании. О его методах управления. – Бен назвал мне компанию, и я поморщилась. Он заметил. – Да-да, та самая. Отделом корпоративных коммуникаций заведовала девица, с которой у меня когда-то была пара свиданий. Мы расстались по обоюдному согласию – по крайней мере, я был в этом уверен. Оказалось, что у нее другое мнение на этот счет. Я работал над статьей. За день до выхода материала я позвонил ей, чтобы проверить один факт. И она ни словом не обмолвилась, даже не намекнула, что что-то готовится, хотя ей это было отлично известно.

– Может быть, ей запретили рассказывать. Или она ничего не знала?

– Она знала.

Бен откинулся на спинку стула, вытянул длинные ноги и скрестил руки на груди.

– В день выхода моей статьи компания выступила с заявлением о том, что на девять часов утра назначена пресс-конференция. Эта девица выступала как официальный представитель, и наша новостная редакция получила приглашение накануне. Она все отлично знала. Ей нужно было только сказать мне два слова – придержи-ка пока свою статью. Но она промолчала, и вот результат: в тот день во всех СМИ прошла информация о компании, и моя статья оказалась выстрелом вхолостую.

– Ой-ой!

– Ага. Мой главный редактор был в ярости. – Бен ссутулился. – После этого меня перевели в другой отдел, пишу теперь о стиле жизни. И видимо, должен радоваться, что не остался вообще без работы.

– Но в этой ситуации нет твоей вины.

– Статья не прозвучала вообще, этакий выстрел вхолостую. Журнал оказался в глупом положении. Нужно же было найти крайнего.

– Понимаю, откуда у тебя такая… недоверчивость. Но посмотри на это с другой стороны. – И я подняла бокал, приветствуя его. – Я избавила тебя от участи няньки.

Бен невесело усмехнулся и, разняв сложенные руки, положил их на стол.

– Верно, но…

У меня запищал телефон, и я, схватив его, прочитала сообщение.

– Дьявольщина. В отеле Конрад не появлялся. Дело дрянь. – Я обхватила себя руками. – Что мне делать? – спросила я вслух. – Звонить в полицию?

– А может, в консульство Британии?

– Хорошая мысль.

– Хотя… – Бен пожал плечами.

– Ну да, пара часов отсутствия еще не повод заявлять об исчезновении человека.

– Он может явиться под утро как ни в чем не бывало. Просто пошел проветриться. Заблудился. Рано или поздно он доберется до отеля.

– Ты правда так думаешь?

Бен кивнул. В его словах, безусловно, был здравый смысл, но почему-то холодный ком у меня в груди никуда не делся.

– Извините. – Я подняла голову и увидела управляющего, нависшего над нашим столом. – Мы нашли вашего коллегу.

– Да что вы! – Я вскочила и тут же села опять. Странное дело, ноги были как чужие. – Ох, слава богу! – Моя радость быстро увяла, наткнувшись на ледяную неприязнь. – Где? – задала я вопрос, лишь сейчас поняв, что под деланой невозмутимостью вышколенного управляющего клокотал гнев.

– Внизу.

Интуиция вопила во все горло: тут что-то не так! Он что, упал где-то без памяти и оскандалился?

– Что с ним? – спросила я, вставая.

– Цел и невредим. – Датчанин поджал тонкие губы. – Хотел бы я сказать то же самое о моем винном погребе. Не угодно ли проследовать за мной?

Честным ответом было бы нет, ясно, что меня не ждало ничего хорошего.

Я нервно переглянулась с Беном, не в силах избавиться от чувства, что меня вызывают в кабинет завуча. Не сказав ни слова, Бен встал, положил ладонь мне на плечо, незаметно пожав его, и мы вместе устремились вдогонку за управляющим, который уже спускался по ступеням.

Одна из ранее запертых дверей была теперь открыта. Тусклая лампа на потолке освещала помещение, и теперь было видно, что это винный склад с бесконечными рядами полок и бутылками на них.

Прислонясь спиной к одной из стоек и широко расставив ноги, сидел Конрад.

– Кейт, девочка моя дорогая. – В ответ на его улыбку я вздрогнула. – Ты должна попробовать это вино. Это весьма недурно. И даже чертовски хорошо. – Он кивнул на открытые бутылки, выстроенные перед ним. – Действительно, отличное вино. – Дрожащей рукой он поднял бутылку и протянул мне.

– Ну Конрад! – Я обреченно вздохнула и на мгновение прикрыла глаза. С пылающими от стыда и раскаяния щеками я осмелилась повернуться к управляющему. – Мне очень жаль. – Я скосила глаза на Конрада и чуть заметно покачала головой. – Я заплачу за все открытые бутылки. Простите нас, пожалуйста.

Губы управляющего стали похожи на куриную гузку, так плотно он их сжимал. Я прямо чувствовала волны негодования, исходившие от него. Конечно, он имеет на это право. У меня и самой руки чесались накостылять этому дебилу Конраду, который глупо ухмылялся, не проявляя даже малейших признаков раскаяния.