— А для чего, Тарас Поликарпович, у нас в стране существует телефонная связь? Позвонишь домой и предупредишь, можешь все валить на меня. В общем, прошу не возражать старшему по званию, никуда я тебя сегодня не отпущу.

— Ты уж извини, Антон Герасимович, но забыл тебя предупредить сразу, у меня вечером намечены еще кое-какие дела в зоне. — Мирошниченко виновато скривил лицо, развел руки в стороны и пожал плечами.

— Вечно у тебя так, — обиделся собеседник. — Сам пригласил, а теперь убегаешь. И так редко встречаемся в нерабочей обстановке, нас ведь многое связывает. Никакого уважения к старшему, — высказал недовольство полковник.

— Что ты, в самом-то деле, разошелся. Если б знал, как я ценю нашу дружбу, не говорил бы подобного. Давай решим так: еще часик рыбачим и заканчиваем, а в следующий выходной, обещаю, что приеду к тебе на оба выходных дня и свою дражайшую половину прихвачу с собой, подруги тоже давно не виделись. Им есть о чем поговорить без нас, ну, а мы повторим вылазку на природу. Согласен?

— Все настроение испортил, — пробубнил себе под нос Сазонов.

Несмотря на настойчивое приглашение коллеги зайти на чашечку кофе хотя бы на пять-десять минут, Мирошниченко удалось распрощаться с полковником у ворот дома. Теперь он спешил за Сайфутдиновым и Казаковым, которые, как он считал, уже давно поджидают его в конце лесополосы.

Подполковник прижался к самому краю расчищенной части дороги и остановился в условленном месте. Уже начинало смеркаться, и он, усиленно напрягая зрение, всматривался в край посадки в надежде вот-вот увидеть своих сообщников. Равномерно отстукивали секунды, перерастая в минуты, но никого не было.

— Они что там, ослепли? — произнес вслух Мирошниченко и заелозил на сиденье, нажимая на клаксон.

Но автомобильный гудок также не принес ожидаемого результата. Светиться на шоссе, да еще в пределах видимости военного городка, не очень-то приятно.

«Неужели что-то случилось? — мелькнула страшная мысль, от которой лоб мгновенно покрылся испариной. — Если бы они попались, то полковника нашли бы и на озере. Но что же тогда?»

Тарас Поликарпович вышел из машины и решительно направился к лесополосе. Тщательно осмотрев местность, он не обнаружил следов какого-либо присутствия тут людей. Он спустился между деревьями в сторону селения метров на сто пятьдесят и уже собирался повернуть назад, когда обнаружил в снегу углубления от двух пар человеческих ног. В том, что их оставили его подопечные, он не сомневался. Он проследил направление следов: они вели в открытое поле.

«Сбежали, скоты! — пришла запоздалая догадка. — Так мне и нужно, безмозглому идиоту. Ведь подозревал неладное и мог подстраховаться, но жадность сгубила: не захотел ни с кем делиться».

Но как ни досадовал Мирошниченко, ему необходимо было позаботиться о собственной безопасности. Организовать поиски беглецов он не мог, пока официально не было обнаружено их исчезновение, и такое бездействие его бесило больше всего. Подполковник понимал, что сам давал время преступникам укрыться в надежном месте.

Домой Тарас Поликарпович не поехал, а сразу направился в зону. Он вызвал к себе в кабинет дежурного офицера и приказал доложить обстановку.

— За время вашего отсутствия никаких ЧП не произошло, — отрапортовал пожилой капитан.

Подполковнику оставалось только одно: ждать вечерней поверки личного состава осужденных. Он устроился за рабочим столом и закурил сигарету. Глубокие затяжки несколько успокоили расшатавшиеся нервы, и офицер мысленно принялся анализировать создавшуюся обстановку.

Резкий и продолжительный телефонный звонок заставил хозяина кабинета вздрогнуть и прервал его глубокие размышления.

— Подполковник Мирошниченко слушает, — небрежно бросил он в трубку.

— По известным тебе причинам я не могу распространяться о краже. — Тарас Поликарпович сразу узнал взволнованный голос бывшего начальника и сослуживца. — Но имей в виду: даром тебе эта выходка не пройдет.

— Антон Герасимович, не могу понять, о чем это ты? — Мирошниченко старался говорить как можно спокойнее.

— Не изображай из себя дурачка, — послышалось в трубке. — Ты прекрасно понимаешь, о чем речь. — И короткие гудки заполнили трубку.

Начальник колонии дрожащей рукой опустил трубку и извлек из пачки очередную сигарету, но прикурить не успел, вновь зазвонил телефон.

— Да пошел ты, — бросил он фразу в сторону телефона, думая, что это опять Сазонов.

Но телефонная трель не умолкала, начиная уже действовать на психику. Тогда Мирошниченко, не выдержав накала, схватил трубку и раздраженно сказал:

— Мне плевать на твои угрозы, а разговаривать с собой в таком тоне никому не позволю.

— Что ты несешь, придурок! — оглушил его голос жены. — Какие угрозы?

— Извини, Валюша, перепутал тебя с другим человеком. У меня на работе большие неприятности, а с тобой дома поговорим. Хорошо?

— А ты уверен, что дома у тебя все в порядке? Битый час не могу до тебя дозвониться.

— Что… что там? Говори, не тяни, — задыхаясь, произнес Тарас Поликарпович.

— Все, что мы с таким трудом нажили… буквально все пошло прахом! — И женщина разрыдалась в трубку.

Но муж уже не слышал ее плача. Неожиданно защемило под левой лопаткой и помутнело в глазах. Тщательно разработанная операция закончилась для Мирошниченко Тараса Поликарповича инфарктом миокарда.

Подполковник остался жив, ему вовремя оказали медицинскую помощь. Служебное положение он тоже сохранил, а вот прапорщика Игнатьева уволили из рядов внутренних войск за халатное отношение к своим служебным обязанностям. Созданная в областном управлении комиссия провела тщательное расследование побега двух осужденных, но так и не смогла ответить на главный вопрос: каким образом им это удалось? А Игнатьев, как это обычно бывает, просто оказался козлом отпущения. Нужно ведь было докладывать высокому начальству о принятых мерах.

Герасимов Павел Евгеньевич, не имея собственного жилья, снимал благоустроенную двухкомнатную квартиру. Его адрес знали только Сайфутдинов и Казаков. Поэтому поздний звонок в дверь крайне удивил его.

— Наверное, кто-то заблудился, — сказал он сам себе, направляясь в прихожую.

На пороге стоял высокий, подтянутый, пожилой мужчина.

— Герасимов? — спросил он.

— Он самый. — Сутулый недоуменно пожал плечами, личность позднего посетителя была ему незнакома. — Чем обязан?

— Тебе привет от друзей, — улыбнулся мужчина.

— От кого именно?

Пытливые и настороженные глаза Павла изучали незнакомца. Не очень-то он доверял первому встречному.

— От Диксона и Атамана, — продолжал улыбаться мужчина.