От сердца частично отлегло. Теперь осталось ждать совсем не долго, и, если всё пойдёт как намечено, тёмные пятна этой истории прояснятся…

Полсуток не всегда недолго. Но они, так или иначе, прошли, и Николай Иванович, как песню, слушал доклад операторов обеспечения. Лида и Женя едва не подпрыгивали на стульях от радости.

Бродов придирчиво расспросил о колдовстве. Кажется, самые страшные предположения можно отставить в сторону. Николай Иванович выдохнул с облегчением. Вот Таська и в гуще событий. Первый, самый опасный, этап, можно считать, позади. Сразу, с налёту, Таисия попала в святая святых… верней, проклятая проклятых фашистского оккультизма! Лучше быть не могло!

Явившимся в кабинет Ольге Семёновне и Степану он сказал:

– Теперь принимайте от Таисии информацию: когда намечаются атаки, в какой форме. Станет вам полегче отбиваться.

Однако лица сотрудников почему-то оставались напряжёнными.

– Она не шаман, – мрачно изрёк Степан, глядя, по обыкновению, в пустоту перед собственным носом.

– Да, чёрная магия не для Таси, – со вздохом сказала Ольга Семёновна.

Николай Иванович приготовился было, как давеча, вытягивать из неё ответы по чайной ложке, но на сей раз Ольга Семёновна по собственной инициативе принялась живо объяснять:

– Это противоречит её натуре, корёжит её энергетику. Она участвует из чувства долга и насилует свою природу. Она медленно и тяжело восстанавливается после этих сеансов.

– Но она ж сколько работала с духами, – удивлённо возразил Николай Иванович.

– С мёртвыми, – уточнил Степан.

– Мёртвые не все – ангелы, – парировал Бродов, по-прежнему не улавливая сути дела.

– Она может и с демонами, – разговорился молчаливый обычно Степан и с нажимом повторил: – Но она не шаман.

– Она может вступить в борьбу, но альянс с ними для Таси противоестественен, – перевела Ольга Семёновна.

Бродов не увидел в ситуации ничего катастрофического.

– Ну, привыкнет понемногу, научится.

– Не научится, – отрезал старший шаман Лаборатории.

– Николай Иванович, научиться чёрной магии для Таси – это примерно то же, что для любого из нас научиться быть… палачом, например.

Тут Бродов мысленно встрепенулся. Приведённый пример был ему очень понятен. Сам он оказался не из тех, кто способен привыкнуть убивать, и не захотел привыкать. Но при чём здесь колдовство? Одно дело – самолично отдать приказ о лишении человека жизни, и совсем другое – бормотать невразумительные заклинания. Разве можно сравнить?!

– Эти сеансы выбивают у Таисии почву из-под ног и отбирают жизненные силы. Дело кончится эмоциональным срывом.

– У неё прекрасный самоконтроль.

– Да, согласна. Сдержит эмоции – заболеет.

Николай Иванович по-прежнему не мог уяснить сути дела.

– Ведь теперь есть связь. Мы-то, отсюда, можем поддержать её, подкачать энергией!

– Когда в этом мире – можем, – невозмутимо ответил Степан. – Там нас видно, силу видно.

– Мы можем помочь, только когда она выходит из контакта с демоническим началом. Но выйти она должна сама. Однажды она сломается, и у неё не хватит сил.

Отрывистая речь Ольги Семёновны выдавала крайнее утомление. Доставалась ведь ей теперь двойная нагрузка. Руководство отрядом по-прежнему на ней, а ещё – повышенное внимание к Таисии. Сейчас от Таси лавиной пошла информация, и Ольга сразу включилась в её приём. Именно из-за этой очевидной усталости Ольги Семёновны Николай Иванович не особенно доверял её опасениям относительно запаса сил у Таисии. Но и Степан с ней в одну дуду…

– Шаман может ходить в другой мир, может вынести девочку. Тогда все увидят. Демоны увидят, фрицы увидят.

На сей раз Бродов понял его мысль без дополнительных пояснений. Но отчего оба так категорически убеждены, что Таська не справится с участием в фашистском чёрном колдовстве, Николай Иванович уразуметь не мог. Отчего уравновешенная и здравомыслящая девочка должна пострадать, всего лишь взывая посредством каких-то складненьких стишков к каким-то пропылённым в веках забвения паршивым валькириям?!

Никогда эти люди не были замечены в том, чтобы поднимать панику на пустом месте. Почему они как заведённые твердят, что Таисия не выдержит, что силы покинут её?! Ведь во время подготовки она решала любые нейроэнергетические задачи. До чего тяжко ей давалось внеконтактное внушение – и то нашли подход, получился особый метод, Таисия научилась делать это лучше всех. Не обошлось без помощи Михаила Марковича, но можно найти способ организовать помощь и теперь – лишь бы дело делала!

Николай Иванович решил прекратить бессмысленный далее разговор:

– Полагаете, Таисия способна выдержать ещё один сеанс?

– Саморазрушение идёт, но пока не носит лавинообразного характера. Мы за неделю почистим её, восстановим, насколько возможно.

– Решили. Действуйте.

Он связался с Москвой:

– Маргарита Андреевна, как полагаете, состоится следующий сеанс?

– Да. Сеансы регулярные; цель их ещё не достигнута. Они будут продолжаться.

– Тогда жду вас к следующей пятнице. Вы должны прибыть самое позднее утром тринадцатого.

Женщина почему-то приняла приказ начальника со сдержанной, но нескрываемой радостью. Должно быть, засиделась в отряде, устала от однообразно тяжёлой будничной войны, от руководящей ответственности и восприняла предстоящую поездку в тыловую столицу как воскресный выезд на дачу. Николай Иванович даже позавидовал её энтузиазму: спустя год мучений его тошнило от одной мысли о перемещении в пространстве по воздуху.

А что, если у Марго какой интерес завёлся в Куйбышеве? Надо озадачить службу внутренней безопасности: вдруг прохлопали? Интересы человека, допущенного к таким секретам, должны находиться на строгом учёте. Если ж выяснится, что есть интерес, но всё чисто – то и прекрасно: пусть даже в тяжкое военное время все будут счастливы, кто только может…

Инструкция по поводу участия в сеансах пока была такая: продержаться ещё разок, дать возможность нашим хорошенько изучить, что и как там происходит. А вот Ульрих неожиданно предложил мне выйти из игры.

– Давайте как-нибудь прилично это объясним. Хайке, вам же нравятся исторические изыскания, у вас способности к общению с духами древних оккультистов и воинов, у вас большое научное будущее! Неужели вы настроились всю жизнь провести в компании этих грубых, кровожадных тварей из преисподней?!

Ого! Это он о героинях народного эпоса – прекрасных и ужасных девах-воительницах? Чистая крамола! Что же его так зацепило? Ульрих между тем продолжал пламенные увещевания:

– Хайке, это же совсем не ваше. Вы – тонкая, чувствительная. В оккультном отделении у вас блестящие перспективы.