— Пятьдесят, не меньше, — закивал князь Гермиос.

— А прошло всего пятнадцать, — продолжил Нинель. — И вы теперь утверждаете, что проверяющие ошиблись?

— Я видел этот отчёт и помню его содержание, — кивнул Итан. — И действительно утверждаю, что выводы были сделаны ошибочные.

— И почему мы должны вам верить? — вскрикнул князь Минер. — Всем давно известно, что ликаны хотят изменить соглашение. Может это просто уловка?

Другие князья поддержали его согласным гулом.

— Выводы комиссии строились на двух пунктах. Первое — вливание силы для поддержания завесы. Второе — сила демонов, что была направлена на её разрушение. И за эти годы соотношение стало другим.

— Что вы имеете в виду? — спросил Кайпан. — Людей вам дают всё то же количество.

— Совершенно верно. Только сил у них всё меньше, для завесы этого мало. А вот демоны становятся всё сильнее и сильнее.

— И что вы хотите? — тихо спросил Рогнар. — Как всё изменить?

— Мы должны подпитать завесу.

— Хотите увеличить количество мужчин для сбора? — спросил князь Найбус. — К этому вы ведете? Так скоро никого не останется.

— Это не выход. Нужно нечто более весомое, — покачал головой ликан.

— Конкретнее, молодой человек, — поторопил его Нинель. — Говорите уже все, что хотите. Хватить ходить по кругу.

— Завесу создавали наши предки столетия назад. Ликаны, люди и целительницы. Три силы были направлены на защиту нашего мира. И три силы должны всё восстановить.

— Вы хотите, чтобы мы отправились с вами в Ардан? — удивленно переспросил Сангар. — Бросили наши княжества и ушли? Это вы предлагаете? Но это безумие!

— Если мы в скором времени что-нибудь не предпримем, то и защищать уже больше будет некого. Но нет, вы ошиблись, вы все там не нужны. А вот ваши потомки, да.

Снова заскрипели лавки, загудели князья, вскакивая и выкрикивая возражения:

— Он сошел с ума!

— Никогда!

— Ни за что!

— Не будет этого!

— Этого нельзя допустить!

Расставаться с детьми никто из них не хотел.

— Всего пять! — крикнул Итан, повышая голос и пытаясь их перекричать. — Всего пятеро из ваших потомков. Сыновья, внуки, племянники. Тех, кого изберёт жребий. Не я, а Лаари. Всё по-честному. Либо вы сделаете это сами, либо я, согласно закону, выберу сам. И на пяти не остановлюсь. Выбор за вами, лэры. Свой ответ вы дадите завтра утром. А теперь, спасибо за внимание, можете возвращаться на праздник.

Итан спустился с помоста, когда ему навстречу поднялся князь Рогнар.

— Минуту, Ларкас, всего минуту. Я могу с ней попрощаться? Всего лишь попрощаться, — спросил он с трудом.

— Вы же знаете, что это запрещено.

— Она моя дочь. Вы поймете меня, молодой человек, когда у вас будут собственные дети. Ради неё я готов был изменить этот мир, пройти против всех.

— И к чему это провело?

Рогнар не ответил, лишь отвёл взгляд и снова спросил глухо:

— Так вы позволите её увидеть. В последний раз.

— Хорошо. Вас пропустят, — кивнул Итан и снова продолжил путь.

— Ты знала, что всё так будет?

Я стояла у окна комнаты, в которой меня заперли до отъезда, обхватив плечо здоровой рукой, словно пытаясь согреться. Впрочем, так и было. Несмотря на жару и духоту, тело еще трясло от холода, который последовал из кошмара в жизнь, колкой иголкой пронзая кожу на обездвиженной руке.

На первом этаже росло дерево, крона которого была такой пушистой, что загородила весь обзор. Даже небо рассмотреть было сложно сквозь густую листву, разве что крохотные кусочки.

Осколки.

Совсем как моя жизнь. Ничего не осталось. Только вот такие вот осколки былого счастья.

Но несмотря на это я продолжала стоять и смотреть, сжимая плечо безжизненной руки, плетью повисшей вдоль тела.

— О чём ты? — тихо спросила Галия.

Подруга принесла поднос с едой и отваром, который мне надо выпить, чтобы демон не смог дотянуться ко мне из кошмаров, медленно высасывая жизнь.

Поставив его на столик, она мялась у двери, не зная, что делать. То ли уйти, то ли заговорить со мной.

— Про осколок, защиту и всё остальное, — пояснила я, даже не думая оборачиваться, спиной чувствуя взгляд девушки и чувство вины, которое медленно заполняло комнату, разъедая те годы дружбы, что связывали нас. — Что это настолько опасно.

— Я ведь предупреждала тебя, — возразила Галия. — Говорила, что это будет сложно.

Да, что-то такое было. Слабый шёпот, неуверенный взгляд и чисто номинальное предупреждение и вопрос.

«Я должна была спросить…»

Сейчас мне это виделось совсем в ином свете, чем тогда. Она должна была спросить, чтобы очистить свою совесть, а не защитить меня. И это Галия, верная подруга, с которой мы столько лет делили радости и горести.

Куда делось моё послушание и всепрощение? Апатия и желание всех понять и оправдать?

Ничего этого не было. А вот обида была. И боль, и остальные эмоции тоже. Они давили на сознание, мешая сосредоточиться.

— Ты злишься на меня, — понимающе произнесла девушка, когда молчание затянулось.

Злюсь. На всех сразу. А больше всего на себя.

— Ты должна была рассказать о последствиях.

— И что бы это изменило?

— О защите, — продолжила я, проигнорировав её вопрос. — О том, что меня ждало.

— Мы были рядом, помогали тебе, разделяя муки на всех.

— А если бы не справилась? — спросила тихо и обернулась, встречаясь с виноватым и в то же время решительным взглядом тёмно-карих глаз. — Если бы не смогла? Сорвалась, утягивая вас за собой. Они ведь правду сказали, я ничего не знала и сейчас не знаю. Не прошла посвящения, не получила сил, даже печать осталась той же.

— Ты сильная, Айвири, — серьёзно произнесла Галия. — Ты даже себе не представляешь насколько.

— Правда? Отчего же? Из-за того, что смогла вытащить осколок чужой магии голыми руками? Без защиты?

Голос дрогнул на последней фразе. И только тогда я поняла, как обижена на подругу, как мне больно от этого невольного предательства.

Её лицо исказилось от мучений и в глазах застыли слёзы.

— И не только из-за этого. Ты почувствовала их, а они тебя, задолго до посвящения. Такого никогда не было. Я знаю. Но ты другая, Айвири. И Блейн тебе открылся, позволил коснуться. Ты хоть представляешь, что это значит?

— Нет. Не представляю. Ни тогда, ни сейчас. Потому что не знала. Ничего. И ты мне в этом не помогла, Галия, не объяснила, не сказала. Почему? Неужели за прошедший год ты всё забыла? Я стала тебе совсем чужой? Ненужной? За что ты так со мной?