Начала вставать и одновременно спросила:

— Что-то случилось? Ты что такой?..

Немного привстав, почувствовала, что в глазах темнеет и немного подташнивает. Григориан мягко, придерживая мою голову, уложил обратно.

— Лежи, тебе нельзя вставать. Куда ты торопишься? — сказал он так неестественно мягко, что это вызвало лишь дополнительные сомнения. Григориан в принципе так разговаривать не мог… Я послушно легла и с непониманием смотрела.

— Этот оболтус тебя сбил с ног, и ты упала, по пути встретила угол стола. И кажется, у тебя, в лучшем случае, сотрясение мозга.

— А да, припоминаю. Но вроде всё нормально?

Григориан ничего не ответил, но прямо видно было, очень переживал.

— Ты, пожалуйста, не вставай пока, тебе нужен покой, если что, зови.

А ты чтобы и близко не подходил!

Тут я обратила внимание на что-то мокрое и тёплое на своей руке. Зверюга уткнулся в меня и виновато скулил.

— Не ругай его. Он же не виноват, что такой большой. Правда? — потрепала его за ухо. — И что значит, чтобы не подходил ко мне? Мы уже не можем друг без друга. Правда?

Кир радостно тёрся об меня и подставлял свою голову для ласк.

У меня на глаза неожиданно навернулись слёзы.

— Тебе больно?

— Нет, — наспех их вытирая, ответила я. — Не обращай внимание. Бывает…

Григориан растерялся и оставил меня. Конечно, я расстроилась, и слёзы лились не переставая. С собаками у меня связаны особенные воспоминания. И я навряд ли забуду когда-нибудь Дани. Твёрдо решила больше не заводить животных, потому что невозможно с ними расставаться. Их век короче, чем человеческий, и прожить с ними счастливо и умереть в один день точно не получится. А ещё одну подобную потерю мне не пережить.

Глава 34. Больная

Григориан

Пока Алекса лежала без сознания, я перебрал самые ужасные мысли в своей голове. И неожиданно понял: если вдруг она умрёт, то и мне жить будет незачем. Одно дело, когда она далеко, пусть и не со мной, а другое дело смерть… Раньше никогда её не боялся, особенно когда была близка ко мне, и плевал на все угрозы. Но когда дело коснулось Алексы, меня охватил панический шок от того, что запросто может произойти неизбежное.

Сейчас чётко понимал, что никто её мне не заменит. Да я и сам не хочу, чтобы в моей жизни ещё кто-то появлялся, перед кем смогу раскрыть душу. Таких искренних и честных девушек я не встречал, всё моё существо тянулось к ней даже за сотни световых лет. Встречались на моём пути прямолинейные девицы, всегда это ценил, но, как правило, все их желания были меркантильны. Я не против, всем что-то нужно, и лучше сказать об этом прямо. Но в Алексе видел только чистые и светлые мысли, она горела для меня, словно Солнце, которое освещает Землю. Её тепла хватало на всех: меня, Кира, старика. И мне кажется, будь тут ещё сотня людей, она для каждого нашла бы тёплый лучик и скрасила его существование. Уже не мог представить эту жизнь, в которой не было бы её. Дело дошло до того, что я стал планировать свою смерть. Открою люк и улечу в бездну. Единственное, не хотелось лишать принудительно жизни Кира и Фахта. Поэтому план требовал доработки. Хотя им ничего хорошего не светит в Малагане, так что…

Сидел и молил сам не зная кого только об одном… На моей родине запретили все религии, посчитав это всё абсурдом и ложью. Не может быть столько богов! На мою долю тоже выпала участь бороться с последними, уже довольно слабыми вспышками восстаний. Первый был в рядах тех, кто высмеивал самоотверженно боровшихся за то, чего сами никогда не видели. Но теперь готов поверить во что угодно и просить хоть у Бога войны или Бога дневного светила. Лишь бы случилось чудо и она открыла глаза.

Счёт времени был потерян, я за ним не следил. Сидел и, словно гипнотизируя тело девушки, призывал её открыть глаза. Она дышала, это вселяло надежду.

В самый неожиданный момент, когда я уже находился почти на грани сумасшествия, она открыла глаза. И это стало для меня словно вторым рождением. Я понял, что никуда не уеду от неё. Буду словно верный пёс рядом. Потому как только в этом случае буду спокоен, что с ней всё нормально. Да и не видеть её совсем не смогу. Может, получится порадоваться её счастью. Внезапно понял, что теперь для меня её благополучие важнее своего. Главное, чтобы у неё всё сложилось, ведь она безусловно заслуживает самого лучшего.

Её ясные глаза растерянно смотрели на меня, и она даже не представляла, что сейчас творится в моём сердце.

Оставил её отдохнуть. Меня же разъедали сомнения. Они с каждой минутой добавляли новые аргументы и склоняли к решению, которое я по-прежнему боялся произнести вслух. Пока в запасе было четыре дня, говорил себе, что всё может поменяться. Вдруг Алекса не та, за кого себя выдаёт. Она может попытаться меня убить или ещё чем-то навредить, показав свою нелицеприятную сущность. Тогда будет гораздо проще. Но это очень слабая надежда, я хорошо разбирался в людях. Иначе бы не доверил ей столько полномочий на своей территории. А тут мало того, что готов быть её рабом навеки, так ещё и не могу избавиться от чувства, будто обманываю беззащитного ребёнка. Всё складывается хуже некуда и грозит большими неприятностями.

— Григориан.

Я, как Кир, сбивая всё на своём пути, помчался к ней. А вдруг что-то нужно? А вдруг ей плохо?

— Что-то случилось?

— Нет, всё нормально. Хотела тебе напомнить, чтобы ты покормил Фахта, а то он с голоду там умрёт.

— Не умрёт, — недовольно сказал я. Было бы о ком переживать.

— А ещё. Долго мне так валяться без дела? А то что-то уже надоело.

Меня жутко разозлило это безрассудство. Только что она лежала и вообще не проявляла признаков жизни, а теперь ей опять надо скакать.

— Будешь лежать, сколько я скажу, и чтобы не смела вставать. Кир проследит. Правда?

Кир гавкнул, обрадовавшись, что я опять с ним разговариваю, а не игнорирую. Я его не ругал вслух, мне было не до этого. Но он понимал мои мысли точно так же, как и я его, поэтому чувствовал свою вину и знал, я очень сержусь. Ведь всё произошло из-за того, что он не послушался меня.

— Ты хоть понимаешь, что произошло? Ты