– Мне кажется, я немного переусердствовал, мистер Паллатайн практически запретил мне находиться с ним рядом, – заметил доктор Огаст. – Не пускал в дом. Мне пришлось дать взятку одной из его служанок, чтобы она сообщала мне о состоянии его здоровья. Когда он умер, она дала мне об этом знать. Я смог забрать тело. И поскольку служанка потеряла доход, который получала за информацию, она подкинула мне идею о похитителях трупов. Похоже, ее дружок – один из них. Зарабатывает приличные деньги, продавая тела.

– Прислуга. Не всякой прислуге можно доверять, – заметил Колин. Он не был уверен, что доктор в своем уме, что у него нет психических отклонений.

– Да поймите же, я был помешан на этом, – сказал доктор. – Мне неприятны похитители трупов из принципиальных соображений. Это отбросы общества. И за последние несколько недель вы, несомненно, узнали об этом, мистер Эверси. Мне понятен тот ужас, который должны испытывать люди, узнав, что вечный покой близких однажды ночью мог быть нарушен похитителем трупов с лопатой. Но как, Господи, мы должны улучшать профессионализм хирургов, наши знания в области человеческого тела или спасать жизнь людей, если в наших больницах не будет трупов, на которых можно практиковаться? Подумайте о той боли, которую можно было бы предотвратить или излечить…

Доктор посмотрел на Мэдлин. Мэдлин не шелохнулась. Она не кивнула, не подняла удивленно брови, не вздохнула. Она просто ждала.

– И если дорогому вам, близкому человеку потребуется хирургическое вмешательство… Разве вы не предпочтете врача, который исследовал: или разрезал настоящее человеческое тело, а не сделанный из папье-маше муляж? Потому что студенты часто именно это вынуждены делать. Но у нас нет достаточного количества трупов для практики, и законы не позволяют нам получать их в нужном количестве. И да поможет мне Бог, если смертельных исходов в моей практике прибавится, потому что в какой-то момент мне просто не хватит мастерства. Подумайте об этом, прежде чем судить меня за покупку тел. В общих могилах на эти трупы никто не претендует. Все дело в том… Похитители трупов существуют, потому что они нужны.

– Мы не собираемся выдвигать вам обвинения, доктор Огаст, – тихо произнесла Мэдлин. – Мы просто хотим получить ответы.

– Кто-нибудь еще, кроме служанки, знает об этом? – задал вопрос Колин.

– Только служанка, Мэри По, и еще «джентльмен», – с иронией в голосе сказал доктор, – с которым я имею дело, когда покупаю трупы. Его зовут Критчди.

– Как все произошло, доктор Огаст? Когда начался шантаж?

– Однажды поздно вечером я находился у себя в кабинете, когда он появился на пороге. Невысокого роста, крепкий, с редкими волосами, в очках. Он был настолько обыкновенный, что я не поверил своим ушам, когда он сказал… когда он сказал эти слова. Я, как ни странно, рассмеялся. От неожиданности, полагаю. Я попросил его повторить сказанное. И потом… мне уже было не до смеха. Он сказал мне очень спокойно, что ему известно о моих делах с похитителями трупов. И еще он сказал, что думает, если об этом станет известно в обществе, то от моей репутации, от моей семьи, да что там, от семьи, от моей жизни останутся руины.

– Все то, от чего шантаж становится весьма действенным средством, – с иронией заметил Колин.

– Верно, мистер Эверси, – скривив губы, признал доктор. – В обмен на его молчание этот человек предложил, причем в очень вежливой форме, заплатить ему деньги и назвал огромную сумму. Я сказал, что у меня нет денег, чтобы ему заплатить. Но что интересно, он предложил мне своеобразный выбор: могу ли я выдать ему секрет? Он думал, что у меня, поскольку я лечу королей и графов, есть что-нибудь эдакое, что может стоить приличной суммы денег. Я всячески избегал делиться секретами королей и графов. Но если вы говорили с Элеонорой, тогда вам известен секрет, который я рассказал этому человеку. Хотите сигару, мистер Эверси?

– Спасибо, с удовольствием. – Колин даже глазом не моргнул, когда доктор сменил тему, однако ему стало не по себе.

– Миссис Гринуэй, будьте любезны, они в коробке за вашей спиной. Я бы предложил вам бренди, но мне нужно наполнить графин, он пустой.

– Спасибо, доктор Огаст, со мной все в порядке без бренди и сигар. – Мэдлин нашла коробку, достала две сигары и обрезала концы. Доктор снял со свечи стеклянный шар, и они прикурили сигары от пламени свечи.

– Вы, случайно, не заметили, какие пуговицы были на камзоле у этого джентльмена, доктор Огаст, – дымя сигарой, спросил Колин.

– Прошу прощения, мистер Эверси? – Доктор Огаст замер.

Колина позабавило, что из всех необычных тем, которые обсуждались последние несколько минут, только эта поразила доктора.

– Он был в сюртуке е перламутровыми пуговицами, мистер Эверси. – Доктор Огаст бросил взгляд на скелет мистера Паллатайна, который тоже блестел, хоть там и не было перламутра. – Меня заинтересовало, что человек, который мог позволить себе такой сюртук, прибегнул к шантажу. Пуговицы я заметил, потому что остальная одежда была мрачной, а пуговицы отражали свет.

– Может быть, вы заметили какие-то другие отличительные особенности?

– Помимо тех, что я описал вам? Нет, мистер Эверси. Мне показалось, что он взялся за эту работу с некоторым раздражением. Очень неохотно. Я понял, что его что-то тяготит.

Наступила тишина. То же самое можно было сказать о любом из присутствующих.

Колин затянулся дымом сигары, словно это был кислород. Сигара напоминала ему о прошлой жизни: о возвращении домой из клубов, о вечерах в борделях и о тихих вечерах в Пеннироял-Грин в окружении братьев в одной комнате, тогда как женщины вели о них свои разговоры в другой комнате.

– Отличная сигара, – тихо произнес он.

– Это моя слабость, – кивнул доктор в ответ на благодарность Колина.

Они еще немного покурили в тишине: сигары были нацелены в потолок, пистолеты – на Колина и доктора Огаста.

– Знаете, мистер Эверси, ходят слухи, будто за вашу поимку назначено вознаграждение в размере ста фунтов? Но газеты об этом пока не пишут. Об этом говорит персонал, здесь, в больнице, а они слышали на улице. Сто… фунтов, – грустно покачал головой доктор Огаст.

– Сто фунтов? Я сгорал от желания узнать, сколько же я стою. Мои кредиторы посчитают это забавным.

– На сто фунтов можно купить много трупов, – с улыбкой произнес доктор.

Колин, который мог ответить на все, что угодно, растерялся.

– Я не верю, что вы убили Роланда Тарбелла, мистер Эверси, – вдруг сказал доктор Огаст.

– Не верите? – Сердце Колина учащенно забилось.

– В вас нет ничего маниакального, а я встречал и изучал множество людей, безнадежно больных этим. След шантажа очень интересен, в действительности дьявольски умен. Ваш судебный процесс явился карикатурой на спешку и простоту. И потом, зачем, черт возьми, убийца станет задерживаться в Лондоне?

– Потому что дороги из Лондона, возможно, патрулируют солдаты? – Колин всегда становился несерьезным, когда прямо на него был нацелен пистолет: