Это убийство до сих пор остается неразрешенной исторической загадкой.

Несмотря на устранение своего самого непримиримого врага, «Народная воля» была практически уничтожена. Александр III сделал для этого все. Но она осталась в легендах. Главные действующие лица, осуществившие покушение на царя, — Михайлов, Желябов, Перовская и Гриневецкий — стали мифическими персонажами ушедшей эпохи. Память о них в Петербурге была жива, и среди студентов университета находились такие, которые лелеяли мечту о продолжении дела, начатого их кумирами.

Некоторые горячие головы из числа университетской молодежи жаждали приключений, погонь, перестрелок. Идея уничтожить тирана-императора тем глубже укоренялась в сознании анархически настроенных молодых людей, чем более устанавливались в государстве закон и порядок.

Аристократия по-своему объясняла возрождение идей «Народной воли»; великий князь Кирилл Владимирович позднее писал: «Молодежь, одержимая благоговейным страхом перед экзаменами, доводила себя до состояния полного истощения. Юноши и девушки, которые проваливались на экзаменах, становились позором для своей семьи, какое-то время их сторонились, считали неудачниками. Над юностью висела зловещая тень экзаменов.

Страх перед провалом в сочетании усердно затверженных, но в то же время слишком поверхностных знаний, которые необходимо было усвоить для государственного экзамена, в конце концов, превращал молодых людей в бледных, истеричных и изможденных сомнамбул. Образовался класс изнуренных работой, плохо обученных и неудовлетворенных жизнью вечных студентов, которые в юности испытали панический страх перед экзаменами. Этот страх создал благодатную среду для нигилизма, терроризма и прочих зол, которые могли расцвести только на такой нездоровой почве. Если бы молодежь России поменьше зубрила, а побольше занималась физической подготовкой — а таковая полностью отсутствовала, — то ожидавших нас в будущем печальных событий могло бы не произойти. Именно так называемая интеллигенция, интеллектуальный пролетариат, а не рабочие и крестьяне были подлинными носителями недовольства и революционных идей. Существует расхожая, но верная поговорка: “In согроге sano mens sana” — “В здоровом теле — здоровый дух” Ей следовало бы стать девизом наших педагогов».

Таким «изнуренным, плохо обученным и неудовлетворенным жизнью» был умиравший от чахотки 23-летний фанатик, возомнивший себя преемником революционных традиций «Народной воли». Способностями организатора он не обладал, и потому ему удалось собрать вокруг себя лишь небольшую группу студентов, разделявших его воззрения. Звали этого человека Петр Шевырев. Голова его напоминала череп, обтянутый мертвенно-бледной кожей; лоб был высокий, глаза глубоко посаженные, подбородок маленький и слабый. В заговоре приняли участие около 20 студентов. Некоторые из них, как, например, Андреюшкин, примкнули к Шевыреву под влиянием романтического порыва, в поисках остроты ощущений.

Андреюшкин написал другу в Харьков письмо, которое звучало как гимн терроризму. Крамольное послание студента было перехвачено полицией в начале февраля 1887 года, и уже 27 февраля удалось установить, кто был его отправителем. В царствование Александра III полиция, обученная Судейкиным, работала отлично. Оперативно-разыскным действиям были свойственны точность и выверенность.

Убийство царя было намечено на 1 марта 1887 года, в шестую годовщину гибели его отца. Расчет заговорщиков строился на том, что в этот день Александр III обязательно отправится в Петропавловский собор, чтобы участвовать в панихиде по убитому императору. Совершить теракт должны были Петр Шевырев, Александр Ульянов и еще несколько членов группы.

Студенты не прошли никакой «школы молодого бойца». Они не имели ни малейшего понятия о дисциплине, которой должны подчиняться члены террористической группы. У них не было ничего: ни организации, ни четкого плана, ни настоящего оружия; не было и денег, чтобы его купить. Средства на осуществление своей акции — 100 рублей — студенты выручили, продав золотую медаль Александра Ульянова, которой университет его удостоил за курсовую работу о пресноводных кольчатых червях. На эти деньги были куплены два браунинга и по частям собраны три бомбы. Бомбами занимался Александр, почерпнувший сведения, как их сделать, из учебника химии, взятого в университетской библиотеке. Бомбы представляли собой цилиндрические контейнеры, наполненные динамитом, вокруг которых располагались гильзы со стрихнином. Стрихнин достали через аптекаря, друга одного из заговорщиков. Труднее было с азотной кислотой, вызывающей взрывную реакцию. Благодаря братьям Пилсудским, Брониславу и Юзефу[15], ее удалось доставить из Вильно.

Отряд боевиков состоял из Андреюшкина и еще двух студентов. За три дня до покушения они стали появляться на Невском, чтобы разведать обстановку. Андреюшкин уже был известен полиции; его узнали и установили за ним постоянную слежку. Поведение трех приятелей наводило на мысль, что они что-то замышляют, но задерживать их не стали, лишь усилили наблюдение.

1 марта студенты вновь появились на проспекте. Андреюшкин держал в руках толстую книгу, у его приятелей подозрительно оттопыривались пальто. Полиция немедленно задержала троицу. В книге была обнаружена бомба. Один из студентов, Осипанов, выхватил пистолет и в упор выстрелил в полицейского. Пистолет оказался неисправным. Отобрав стрелялку, полицейские отвели студента в участок, почему-то не обыскав его. Там Осипанов вытащил из кармана бомбу и швырнул ее на пол. Бомба не взорвалась.

Тем не менее полиция представила дело так, будто обезвредила не желторотых горе-террористов, а серьезную боевую организацию. Завет покойного Судейкина стал негласным девизом охранного отделения: «Должно поставить работу таким образом, чтобы обязательно создать у государя императора впечатление, что опасность со стороны террористов для него исключительно велика и только наша самоотверженная работа спасает его и его близких от гибели. И поверьте, нас осыпят всевозможными милостями».

На полях рапорта царь написал: «На этот раз Бог Нас спас, но надолго ли?»

Тем временем двое из задержанных наперебой давали показания, и вскоре полиции стали известны все участники заговора, а также их друзья и знакомые. В течение двух дней арестовали 74 человека, однако 50 были вскоре освобождены за отсутствием улик. Шевыреву сначала удалось ускользнуть, но уже через неделю он был задержан в Ялте.

Александр дал разрешение матери Ульянова увидеться с арестованным: «Я думаю, было бы разумно допустить ее повидаться с сыном, чтобы она сама могла убедиться, что за “сокровище” ее сынок».

Суховатый материалист Ульянов объяснил матери, пришедшей к нему на свидание, что, поскольку он сам собирался убить человека, справедливо, что и его лишат жизни.

Перед судом предстали 15 человек. В качестве эксперта выступил генерал от артиллерии, который дал профессиональную оценку оружию заговорщиков. Он показал, что оба пистолета были непригодны для стрельбы, а динамит в бомбах не мог взорваться, поскольку взрывное устройство оказалось слишком примитивным.