Мамаша Снэгсби поблагодарила и быстрым шагом вышла из комнаты. Эзра стал расспрашивать мистера Гримвига, какую отделку для гроба он предпочитает. Тот выбрал всё самое дешёвое.

— Ну вот, я же говорила, что всё уладится наилучшим образом, правда? — спросила я, с бесконечной заботой взбивая его подушку.

— А теперь, Айви, дай мистеру Гримвигу немного отдохнуть. — Эзра снял с шеи портновский метр и указал мне на кресло у стены. — Дальше мы с мамой Снэгсби сами управимся.

Я покосилась на дверь, чтобы убедиться, что старая кошёлка ещё не вернулась, и спросила:

— Эзра, насколько близко вы знакомы с мисс Фрост?

После разговора с Бертой рыжеволосая гувернантка не шла у меня из головы. Если в деле замешана мисс Фрост, жди большой беды! Но у меня не было возможности поговорить со Снэгсби о том, что стало мне известно, — когда я вернулась, уже пора было ехать к мистеру Гримвигу и нас ждал кэб.

— С мисс Фрост? — Лента в руках Эзры провисла. — Ну, так, шапочно, в общем-то…

— А вот я так не думаю, дорогой.

Эзра, шаркая, обошёл кровать, взял меня за локоть и отвёл в сторонку, чтобы мистер Гримвиг не мог нас слышать:

— Почему ты так говоришь, Айви?

— Потому что я уверена: вы знаете её куда лучше, чем пытаетесь показать. Я нашла в своей комнате щётку, на которой было полно рыжих волос. А недавно я узнала, что мисс Фрост разыскивала Анастасию спустя целый год после её исчезновения. И мне ужасно любопытно: с чего бы ей интересоваться вашей бывшей жиличкой?

Эзра посмотрел на мистера Гримвига. Потом на дверь. И снова на меня.

— Когда вернёмся, приходи ко мне в мастерскую, — сказал он. Эзра поскрёб усы, и на этот раз дрожание его брылей показалось мне каким-то зловещим. — Поговорим спокойно, может, кое-что я тебе и сумею объяснить.

Тяжёлые шаги мамаши Снэгсби заставили нас вздрогнуть. Она ворвалась в комнату, сжимая в руках стакан с молоком, и велела мне сесть в кресло и не путаться под ногами.

— Держи, — сказала она, протягивая мне стакан.

Я вздохнула. Ну почему, скажите на милость, я должна пить это гадкое молоко?! Каждый раз одно и то же: я пью молоко — и проваливаюсь в сон. Должно быть, оно так действует на людей. Но сейчас мне было не до сна. Я твёрдо решила с наступлением ночи приподнять завесу и спасти Ребекку. Если понадобится — удрав через разбитое окно. Ради подруги я была готова на всё.

— Но я не хочу пить.

— Хочешь, — отрезала мамаша. — Пей.

Ко всем моим бедам, ещё и алмаз Тик-так отказывался мне помогать. Какой смысл носить на шее волшебный кристалл, если в мистических делах от него никакого проку?

Я взяла молоко:

— Ладно, хотя я никак в толк не возьму, зачем это нужно.

Под строгим взглядом мамаши Снэгсби я сделала пару глотков. На этом она успокоилась и, отвернувшись, отправилась к кровати, чтобы оговорить с мистером Гримвигом деликатный вопрос платы. Я не стала допивать молоко. Мне правда не хотелось пить. И что-то ещё, какое-то шестое чувство подсказывало, что пить не стоит. Глупо, конечно. И всё-таки, пока мамаша Снэгсби пыталась разбудить задремавшего клиента, а Эзра снимал мерку, я вылила остаток молока в левую тапку мистера Гримвига.

Вскоре меня, как всегда, охватило сонное оцепенение, но на этот раз я могла противиться ему и не закрывать глаз. Я и не закрывала — какое-то время. А потом комната стала таять в тумане. Прежде чем провалиться в сон, я успела увидеть, как ко мне идёт мамаша Снэгсби…

Во рту было сухо. Голова болела. Где я? Ах да, у мистера Гримвига. Я потёрла висок. Открыла глаза. Закрыла их снова. Когда в голове немного прояснилось, я оглядела маленькую спальню. Эзра и мамаша Снэгсби склонились с двух сторон над постелью мистера Гримвига. Старик спал. Они что-то говорили друг другу — или мистеру Гримвигу? Слов было не разобрать. К тому же моё внимание привлек вовсе не разговор.

Я прижала руку к груди. Отчаянно ощупала себя. Что было весьма глупо — я и так знала, что камня нет. Разве он мог быть на мне, когда Эзра осторожно поддерживал голову мистера Гримвига, а мамаша Снэгсби надевала на него ожерелье?

— Спасайтесь, мистер Гримвиг! — закричала я, вскакивая с кресла. — Они хотят похитить вашу душу!

Комнату наполнило низкое гудение, отдававшееся дрожью. Камень ожил и засиял пронзительно-белым светом. Глаза мистера Гримвига распахнулись:

— Что похитить?

Мамаша Снэгсби ахнула. Эзра попятился. Мистер Гримвиг вскочил, так что коты посыпались с него во все стороны, алмаз со стуком упал на пол. К счастью, мамаша не успела застегнуть замочек ожерелья.

Мамаша Снэгсби уставилась на камень, упавший к её ногам. Я стрелой метнулась и подхватила его. Оказавшись у меня в руке, алмаз Тик-так стал гаснуть.

— А это ещё что такое?! — завопил мистер Гримвиг, указывая на ожерелье. — Я желаю знать, что происходит!

— На самом деле всё очень просто, — сказала я. — Всё сходится: тёплое молоко, внезапная сонливость, которой невозможно противостоять, и каждый раз камень потом оказывался тёплым…

— Думай, что говоришь! — предостерегающим тоном рявкнула мамаша Снэгсби, указывая на хозяина дома.

— С чего бы? Мистер Гримвиг имеет полное право знать, кто вы такие! Чудовища, вот кто! — Я сорвалась на крик, и мне это понравилось. — Вы сговорились с мисс Фрост, верно? Вот зачем она послала меня к вам — чтобы вы могли пользоваться камнем и убивать людей! Как вы убили бедного мистера Блэкхорна!

— Он согласился на это по доброй воле, — сказала мамаша Снэгсби, сверля меня взглядом. — Он стоял на пороге смерти, а мы дали ему возможность избежать этой печальной участи и жить дальше.

— Это не жизнь! Это одно сплошное страдание! Мистер Блэкхорн мучается, как и Ребекка, которая тоже поверила лживым обещаниям камня! — Я посмотрела на Эзру. — Как вы могли?! Как вы могли творить такое?!

Старик сел на кровать и потупился:

— Мисс Фрост доверила нам камень около двадцати лет назад. Мы берегли его как зеницу ока, но однажды кто-то всё-таки похитил его. Мисс Фрост знала, что мы станем использовать камень только для тех, кому всё равно недолго осталось. — Он поднял голову и с мольбой посмотрел на меня. — Мы давали им надежду, Айви!