Наверное, мне показалось. Держа двумя руками кинжал, Стасик пытался ранить вольфа, чей натиск сдерживал Алехин. Если выживем – возьму все подозрения по поводу мальца обратно.

Да что ж они на нас взъелись-то?! Мой очередной противник на долю секунды отклонился, и я увидел картину, которая меня совершенно не обрадовала: прямо напротив меня стояла четверка вольфов, причем каждый держал в руках здоровенное копье. Вот уж не мечтал увидеть Вольфа с оружием в руках. Впрочем, скорее всего это не оружие, просто деревянные колья, но в их мощных руках и этого будет достаточно. Когда же они применят свое ноу-хау?

От земли вверх ползет белый туман, что-то он мне напоминает. Где-то я уже такое видел – не его ли брат меня встречал на Лысой Горе… Неужели у нас все-таки есть шанс? Туман становится все гуще, фактически я уже не вижу противника, а в следующую секунду понимаю, что его просто нет – и получаю удар под ребро: здоровенная деревяшка почти черного цвета торчит у меня в боку. Ничего не понимаю – руки, как два куска мяса – чувствую только вес, пошевелить не могу. С удивлением вижу, что правая продолжает судорожно сжимать меч, сесть не могу, пытаюсь рассмотреть сквозь туман местечко помягче – и просто падаю на траву. Как же это хорошо – лежать и при этом все еще быть живым, даже несмотря на повышенное содержание дерева в организме. Если Вероника не вырубила хотя бы вольфа-щенка, то и его одного вполне хватит, чтобы перерезать горлу майору Каховскому, причем последний даже сопротивляться не будет.

Женщины не должны обманывать мужчин. Мужчины сами бесконечно обманываются в женщинах и сами кричат каждой встречной: «Верю!»

Курсы актерского мастерства Станиславского

Вероника рано или поздно придет в себя – она просто очень устала. Чем меньше времени у ведьмы на заклинание, тем больше сил ей приходится на него израсходовать. Спасибо, что решила не экономить – если бы она ударила на минуту-другую позже, была бы единственной выжившей. Удивил меня Рыжий: он обошелся царапинами – глубокими, но все же царапинами. Впрочем, кто удивил по-настоящему, так это Стасик, который умудрился вообще выйти сухим из воды. Самые серьезные ранения были у меня и Данилы. Как сказал Алехин – что возьмешь с гражданских? Действительно, кадровый состав Костяного отделения по мелочам не разменивался – Тихоня и Ксюха заплатили полной монетой. Тихоня первым принял бой и, пока вольфы рвали его на куски, Алехин с Сявой успели принести щиты и копья. Судьба часового. Сто смен пройдет под трафарет «происшествий нет». Ты будешь проклинать никому не нужное дежурство и твердо знать, что во время смены есть только два значимых события – ее начало и ее конец. А потом, в случайный час, примешь на себя первый удар. Ксюха прикрыла Марата. Он – лучший стрелок, поэтому он должен был стрелять. А она – отбиваться. Если бы было наоборот – погиб бы он. А так – за минуту до своей смерти они ее все-таки достали. Из стартового состава отделения осталось четверо. Хороший командир уже бы вводил в бой свежий резерв. Вот только где он, мой резерв? Ко всем нашим «достижением» надо добавить тот факт, что Анастасия пропала, точнее, хотелось думать, что она пропала, а не превратилась в смесь костей и мяса, которых в нашем бывшем лагере было сейчас предостаточно. И из-за которых первое, что нам придется сделать, это – перебазироваться подальше от мертвых вольфов. Потом надо похоронить Ксюху и Тихоню. Так я и не узнал, почему его прозвали Тихоней… И, в общем-то, мне было все равно. Я ничего не чувствовал. Не было ни горечи, ни печали. Скорее наоборот… Еще один бой – и вот я снова жив. И даже не калека. Я снова их обманул. Я знаю, что точно так же думал бы Тихоня, если бы выжил, думал бы сейчас – сразу после бойни. Ему тоже было бы плевать на погибшего в бою товарища, главное – это то, что он выжил… Потом, когда животная радость уцелевшего тела пройдет, я смогу сопереживать. Забуду прикосновение вольфов к моей коже и смогу думать о ком-то еще.

Зато сын полка – Стасик – был в хорошем настроении. Не знаю, где рос этот ребенок, какие валькирии его воспитывали, но, кажется, картина десятков искромсанных тел его очень забавляла – широко открытые глаза впитывали зрелище, от которого большая часть моих вполне взрослых знакомых почувствовала бы острое желание закрыть глаза, нос и как можно быстрее оказаться на максимально возможном расстоянии. Стасика был в восторге, он время от времени подходил к кому-нибудь из нас, шепотом, на ухо произносил: «Я такого никогда не видел!» – и снова пускался в свое турне между трупами.

– Не самое ожидаемое поведение ребенка, верно, майор? – Вот и Вероника пришла в себя. Если она наберется сил настолько, что сможет заняться целительством, то мы с Данилой сможем принять стоячее положение значительно быстрее.

– Я бы сказал, шокирующее поведение, но нападение вольфов меня удивило гораздо больше.

Со стороны наш диалог должен был выглядеть довольно странно: лежат двое затылком вниз, лицом вверх – и беседуют, то ли друг с другом, то ли каждый сам с собой.

– Майор, вольфы не нападали на нас, вольфы вообще редко нападают стаей, – Вероника напряглась и перевернулась на бок, вероятно, рассчитывая, что я сделаю то же самое. Не тут-то было: я перебрал лимит движений в бою с вольфами. Вероника выдержала паузу и, сообразив, что мое тело так и останется неподвижным, продолжила: – С их стороны было просто верхом глупости нападать на гвардейцев, вдумайтесь, скольких они потеряли, еще до того, как мне удалось что-либо сделать.

– Быть может, на Лысой Горе не знают, но вольфы вообще не отличаются особым интеллектом…

Она не дала мне закончить:

– Отсутствие интеллекта не делает их самоубийцами, и пусть я сошла с ума, но они пытались добраться до мальчика, а мы просто оказались у них на пути…

– Вольфы охотились за Стасиком?

– Именно за Стасиком. Тем самым, который вот – ходит и балдеет от вида сотни с лишней мертвых вольфов. Я в чем-то ошиблась?

– Вероника, Стасик сегодня прошел боевое крещение, поэтому… В общем, пока не случится чего-то очень серьезного – он вправе рассчитывать на доверие. Да и что мог сделать ребенок такого, чтобы его так ненавидели?

– Майор, иногда достаточно просто быть кем-то. Вот вы, например, как относитесь к ведьмам? – Все-таки хорошо, что я на нее не смотрел, потому что мне пришлось бы опустить взгляд:

– Я предпочитаю держаться подальше от ведьм…

– Еще! – мне показалось, или она только что была очень слаба?

– Вероника, если ты этого хочешь, ты это получишь. Я совершенно искренно считаю, что без таких, как ты, жизнь была бы намного лучше. Проблема только в том, что если мы от вас сможем избавиться, нет никакой гарантии, что не появится кто-то похуже. Так что можешь быть спокойна, от меня удар в спину ты не получишь.

Не знаю, что еще хотела сказать Вероника – в повозку забрался Глеб, распространяя жуткий запах какого-то отвара. Ведьмы помешаны на всяких травках – после применения магии нужно восстанавливаться, и уж не знаю почему, но нормальная еда этому не особо способствует. Существуют и другие способы «подкачки энергии», но на Лысой горе, слава богу, это не в чести. В магии всё в конечном счете сводится к умению управлять, накапливать и восстанавливать энергию. Впрочем, а где все не сводится к чему-то другому? Вероника, будучи ведьмой молодой, но достаточно способной, во всяком случае, для того, чтобы изничтожить стаю вольфов, в то же время была недостаточно опытна, для сохранения достаточного количества сил, чтобы теперь, после этого, не лежать пластом. Будь с нами Хозяйка Горы, быть может, и Тихоня с Ксюхой были бы живы, и зрелище восстанавливающей силы ведьмы было бы нам недоступно.