Тяжко ходит, редко стонет,

Плачет, словно человек…

Марат не допел песню, а в его руках вместо гитары, каким-то чудом очутился арбалет. Алехин замер с мечом в руках, и это был не единственный меч обнаженный в эту секунду, лишь Вероника бесстрастно вслушивалась в доносившееся до нас негромкое посвистывание. Свистевший явно пытался поймать мелодию песни Марата. Песня оборвалась, а свист остался. Вероника поднялась и, перекрыв зону обстрела, направилась к краю повозки. Свист прекратился, полог фургона распахнулся – и показалась голова мальчика лет восьми с большими зелеными глазами.

– Пацан, ты откуда здесь?

Пацан не отвечал. Нисколько не стесняясь, он внимательно осмотрел внутренности нашей повозки, и решив, видимо, что наиболее достойным членом компании является Анастасия, вскарабкался внутрь и, шагнув мимо Вероники, отправился к ней. Пользуясь шоком, в котором мы пребывали, он преспокойно уселся к ней на колени и, жалобно глядя в глаза, заявил:

– Я так кушать хочу…

Так мог бы сказать младший братишка, которого старшие дети, заигравшись, забыли накормить. Около минуты ушло у этого мальчика ниоткуда, чтобы шесть человек начали заботиться только о том, чтобы его накормить, напоить и согреть. Надо будет поучиться этому приему – выбираешь девушку посимпатичнее, вламываешься к ней в дом, усаживаешься ей на колени и жалобно этак тянешь: «Так кушать хочется, что переночевать негде…» А что, может и сработает!

Три человека – Вероника, я и, разумеется, Глеб – «меч» Вероники, не прониклись общей суетой. Мальчик мальчиком, а бдительность превыше всего. Я, признаться, не совсем понимал, каким образом ему удалось проскользнуть незамеченным мимо вольфов и караула. Помниться, я не давал указаний пропускать детей. Втроем мы и выскользнули из воцарившегося хаоса заботы, сквозь который робко пыталась пробиться Ксюха, пытающаяся выпытать у ребенка, кто он и откуда. Меня сейчас больше интересовали наши посты.

Сява нашел нас раньше, чем мы его. Любитель камуфляжа… Хорошо, что он в таком виде не сунулся в повозку – думаю, пару арбалетных болтов он получил бы до того, как кто-нибудь догадался, что этот лесной ужас – наш Сява.

– Чего бродите? Сменить надумали – так я не против, рядом с Настей местечко найдется?

Это местечко уже было бессовестно занято, впрочем, пусть Сява пьет чашу разочарования без моей помощи – по окончании смены.

– Сява, у тебя все спокойно, ничего не слышал, не видел?

– Майор, я на той дороге тоже был, так что, не бойтесь, спать на посту не собираюсь!

– Ладно, спокойного дежурства!

Не думаю, что Сява его пропустил.

– Вольфы ушли! – это Вероника подала голос. – Я их не чувствую.

– Может, оно и к лучшему? Я думаю, это было не самое приятное чувство в твоей жизни. Пошли, Данилу проведаем…

Нет, пройти трех наших часовых теоретически мог бы человек с подготовкой хотя бы того же Сявы, ну и не без определенной доли везения, особенно если вольфы к этому моменту еще не смылись. А вот насвистывающий пацан должен быть обнаружен моментально, если, конечно, он не жил под каким-нибудь кустом прямо у фургона. Тогда нужно предположить в нем умение рыть норы не хуже крота, потому что не заметить его в момент разбивки лагеря мы тоже не могли…

Данила обменялся с нами условными сигналами на расстоянии, достаточном, чтобы не возникало сомнений: накануне он хорошо выспался и бдит на должном уровне.

Китайца мы не нашли. Точнее, мы не нашли его живым.

Грустно не то, что весь мир театр, а люди в нем актеры… Грустно то, что если это правда, то мир начинается с вешалки.

Из вступительной лекции курса «Теория театра»

Я решил не трогать тело Китайца до утра. Посты я не снял. Тот, кто мог завалить Китайца, мог с легкостью добавить к своему списку и любого из нас. С другой стороны, нет никакой гарантии, что во всей этой местности есть только один желающий напасть на спящих гвардейцев. Любопытно, по какой причине свистящее дитя не заинтересовало мага-убийцу.

Еще любопытнее, почему он не покончил сразу со всеми нами.

До утра нас охраняла Вероника: заварив какую-то травку, она всю оставшуюся ночь медитировала на полянке у спальной повозки. Как мне удалось уснуть – ума не приложу, вероятно, просто в какой-то момент мозг устает переживать.

Утром свеженьким был лишь один из нас – найденыш. Свое имя он сообщил с видом человека, который им давно не пользовался:

– Меня зовут Станислав, – поведал нам пацан как раз в тот момент, когда мы, испугавшись, что ребенок рискует состариться, так и не вспомнив, как его назвали родители, решили придумать ему имя сами. Станислав тут же превратился в Стасика. Поручив его заботам Анастасии, которая, кажется, готова была при необходимости кормить его грудью я, вновь, взяв с собой Веронику с Глебом, отправился на разведку.

Алехин в мое отсутствие должен был обшарить окрестности, а заодно пополнить наши запасы еды (с водой проблем не было: караванный путь проходил по берегу небольшой речушки).

Хорошо, что есть работа, за результат которой можно быть спокойным. Я уверен, Алехин пошлет на охоту Марата с Ксюхой. Перед этой парочкой будет стоять только одна проблема – смогут ли они доставить все то, что им удастся подстрелить. В каком-то смысле использование профессиональных военных для охоты нечестно по отношению природе. Но что ж тут поделаешь – открыть тренировочные лагеря для всевозможной дичи?

Мы нашли второй караван в двух километрах от первого. Радовало одно: в данном случае твердь оставалась твердью. Около пяти сотен живых существ, судя по всему, задохнулись. Обошлось без удавок – вот они спокойно ехали, а вот уже ловят ртами воздух, и, так ничего и не поняв, умирают. Не думаю, что самостоятельно я дошел бы до причины их смерти, но, похоже, в курс молодой ведьмы входят познания по определению причин смерти, причем в большем объеме, чем об этом мог бы догадываться еще не так давно детектив Алекс.

Снова птицы и гады не тронули тела, кроме одного – лежащего в стороне. От этого мало что осталось. Почему этому трупу так «повезло», оставалось только гадать. Несмотря на новый метод смертоубийства кое-что общее вырисовывалось. Жаль, отдельно лежащее тело уже не могло нам сообщить, почему его смерть пришла к нему на расстоянии от каравана. Единственный, кто пытался убежать?

– А ему не откажешь в фантазии. Он что, вообще не повторяется, или это нам так повезло?

Вероника проигнорировала мое наблюдение – она обходила тело за телом, касаясь, то головы, то руки… Ни одна вещь не было похищена. Этот караван вез чай и табак. Судя по всему, наш противник, кем бы он ни был, не курил и не пил чай. Золото его тоже не интересовало. Я не настолько брезглив, по крайней мере, уж табачком порадовать гвардейцев точно нужно… У меня хорошая реакция – я успел отдернуть руку. Иначе остался бы, как минимум без пальцев: Глеб решил с помощью меча помешать мне порадовать товарищей: