«За сорок минут я умру», — хотела сказать она, но он уже отключился.

За окнами раздался визг тормозов. Знакомый вишневый джип описал полукруг и остановился как вкопанный. Вначале выпрыгнул Ник, а из другой двери неловко выкарабкалась Маргарита Сергеевна. Ниночка стояла, беспомощно опустив руки.

— Ниночка! Что с тобой? — испугалась мать.

— Сумку берите! — повелительно сказал Ник и успел протянуть руки прежде, чем Ниночка хлопнулась в обморок. Очнулась она в квартире у Маргариты Сергеевны. Над ней хлопотал врач.

— Если надо в больницу, скажите в какую. Договоримся, — рокотал в прихожей голос Ника.

— В больницу не надо, пока только покой и вот эти лекарства. — Врач оделся, ушел.

— Ты лежи, — сказал Ник. — Ребята все сделают. Кладбище, могила, поминки — все будет. За тобой я заеду. Вот бабки.

— Не надо. У меня есть.

— Пригодятся. Сочтемся потом. — Дверь за ним хлопнула.

— Что следователь? — шепотом спросила Маргарита Сергеевна.

— Не знаю. Похоже, они думают, будто Фил умер от сердечной недостаточности…

— Не называй ты его этим собачьим именем!

— Теперь уже все равно…

— Ниночка! — Маргарита Сергеевна обхватила голову дочери руками. — Господи, пронеси!

Дочь ничего не ответила. Она смотрела в потолок невидящими глазами. Прошло несколько минут. Потом из груди ее вырвался тяжелый стон, Ниночка повернулась на бок и смежила веки. Лицо ее приняло измученное и детское выражение. Мать перекрестила ее и укрыла повыше одеялом. Близнецы были отправлены на несколько дней к родителям мужа. Ниночка была в прострации около двух недель.

А потом она призвала к себе близнецов и объявила им свою волю. Для близнецов это было так неожиданно, что они ошалело вытаращили глаза. Ниночка сказала им, что отныне они все будут жить отдельно. Она разменяет их чудесно отделанную квартиру на три, и каждому достанется отдельное жилье. Остаток денег пойдет на учебу. Поскольку особенного усердия к учебе близнецы отродясь не прилагали, то ни МГУ, ни МГИМО им не светит. Денег должно хватить на средний технический вуз.

— А мы туда не хотим… — начали близнецы.

— Тогда пойдете работать к дяде Нику на побегушках. Согласны?

Близнецы поняли — мать не шутит. И она действительно не шутила. Она торопилась изо всех сил.

— Ниночка, может, не надо разменивать такую хорошую квартиру? — попробовала уговорить ее мать.

— Ты ведь знаток детективов, мама, — ответила дочь. — Как ты не понимаешь, преступник не может постоянно жить на месте преступления.

— Никакого преступления не было, — твердо сказала Маргарита Сергеевна. — Он умер от сердечной недостаточности. Все остальное надо забыть. И начать жизнь сначала.

— Вот к этому я и стремлюсь. К тому же близнецы тоже должны понять, что я им больше не домработница.

— Этому надо было учить их тогда, когда они еще поперек лавки лежали.

— Ничего, — ответила Ниночка. — Жизнь учит лучше, чем мать.

Она постаралась. Близнецы получили одинаковые хорошенькие квартирки в новом районе недалеко друг от друга. Себе она взяла однокомнатную без лифта, в пятиэтажке на рабочей окраине. Огромная мебель в эти двери не проходила. Она обставила квартиры близняшек, себе взяла необходимое, кое-что пришлось прикупить. С учетом расходов на образование денег оставалось в обрез. Сергей помогал ей несколько раз. При переезде таскал мебель с грузчиками. Он очень от этого устал, сокрушался, как много на все идет денег, закончилось все, как обычно, цитатами из классиков.

«Нет, не судьба», — решила про себя Ниночка и от последнего его визита изящно уклонилась. Работу она не искала. У нее был собственный план. Она ждала, когда отшумят летние дожди и отсветит летнее солнце. Она хотела удостовериться, что дети стали студентами. Желание ее исполнилось. В институт оба были зачислены. И настала пора.

Накануне Ниночка попила чай с вареньем у матери, посмотрела, как обжились близнецы в новых гнездах. Оба смутились, что мать застала в гнездах не только их самих, но и прочно расположившихся там подруг. Мать ничего на это не сказала, обоим оставила денег, просила расходовать осмотрительно. А наутро опять сложила черную сумку и пошла к следователю.

— Я больше не могу! — сказала она. — Жду-жду, а правосудия нет как нет!

— Что вы пристали-то! — заорал с трудом узнавший ее следователь. — Вам к психиатру надо!

— Психиатр меня будет освидетельствовать, но потом, — сказала Ниночка и опустилась на стул. — Я никуда отсюда не пойду! Дайте мне листок, я напишу, что сама признаюсь в том, что убила своего мужа.

— Что-о-о?! — Следователь вытаращил глаза и встал.

— То, что слышали. Я убила его. Такого-то числа. Такого-то года. В одиннадцать часов вечера.

— Пишите. — Следователь закрыл дверь, дал ей бумагу и ручку.

Ниночка аккуратно выводила буквы, стараясь, чтоб их легко можно было читать.

— Напишет, проводи ее в КПЗ, — сказал следователь дежурному и вышел из комнаты. Он довольно быстро нашел нужную папку. Отогнав от себя даму, которая пришла бороться с хулиганами, курящими ночью в подъезде, следователь углубился в суть дела. На основании акта вскрытия трупа, в заключении которого черным по белому было напечатано, что смерть гр-на Филимонова наступила вследствие острой сердечной недостаточности, развившейся на фоне… уголовное дело заведено не было. В конце шло длинное перечисление медицинских терминов, которых он не понимал, и стояла подпись: «Судебно-медицинский эксперт доцент Л.В. Калинин».

Л.В. Калинин был доцентом кафедры судебно-медицинской экспертизы медицинского института. Он работал на кафедре минимум двадцать пять лет. Следователь тоже работал следователем не первый год, и Калинина хорошо знал. Собственно, его знали все следователи, кто хоть раз столкнулся с каким-нибудь хоть сколько-нибудь интересным случаем с точки зрения судебной медицины. Калинин не любил, чтоб его беспокоили зря. Он был очень занятой человек, но сейчас был тот самый случай, который следовало рассмотреть с его помощью.

Следователь позвонил, и Калинин отозвался. Он как раз был в учебной комнате на занятии и немножко скучал, потому что у студентов в это время была самостоятельная работа. Они описывали труп на месте его обнаружения. Местом обнаружения был встроенный шкаф, отделанный под кусок сарая, а сверху на крюке, в деланном в якобы потолок, болтался макет трупа, выполненный в натуральную величину. Студенты корпели, высунув языки.

Входящие звонки на мобильник были бесплатные. Следователь излагал суть дела, а Калинин от нечего делать слушал. Через несколько минут лицо его оживилось.

— Чем, говоришь, она его придушила?

— Она пишет, что его утопила! — заорал следователь, которому было неважно слышно. — В ванне!