Целый час провел, работая над новым стихотворением. Уж если я намерен и дальше лгать Лайле, что именно музыка удерживает меня в этом доме, надо по крайней мере вышеупомянутой музыкой и заниматься. Две недели назад я начал писать песню под названием «Свободных мест нет» и сегодня довожу текст до ума.

Бушует гроза с дождем и ураганным ветром. Синоптики изменили прогноз: непогода продолжится целых три дня. Это меня тревожит. «Пляжные дни» успокаивают Лайлу; а вот в каком настроении она будет, если три дня просидит дома?

– Чем занимаешься?

Я вскакиваю со стула – так резко, что он отлетает фута на два. В дверях стоит Уиллоу. Хватаюсь за грудь и выдыхаю. Из-за грозы я не услышал, как она спускалась по лестнице.

Моя реакция ее рассмешила.

– Ты что, привидение увидел? – говорит она, подмигивая, и сразу направляется к холодильнику. – Лидс, у твоей девушки анорексия. Это серьезно. Я беспокоюсь за нее. – Она достает тарелку с остатками вчерашнего ужина – фаршированный печеный картофель и салат «Цезарь». Лайла ела только салат, картошку я оставил Уиллоу.

Я сохраняю файл и закрываю ноутбук. Уиллоу ставит тарелку в микроволновку и поворачивается ко мне.

– Что здесь сегодня творилось? Все это кривлянье и совершенно нетипичные для тебя показные фотки?

Пока Лайла заставляла меня позировать, я размышлял: где сейчас Уиллоу, видит она нас или нет? И надеялся, что не видит.

– Ничего особенного. – Мне не хочется обсуждать наше с Лайлой соглашение, особенно один неловкий момент – всякий раз, стоило ей запостить меня с обнаженным торсом, количество загрузок моей музыки увеличивалось в два раза.

– Ты надумал стать моделью? – игриво спрашивает Уиллоу.

Лучше бы она забралась Лайле в голову да сама выяснила, чтобы избавить меня от объяснений.

– Есть такая штука… называется соцсети.

– Я знаю, что такое соцсети.

– Ну да, конечно. Так вот, Лайла работает над тем, чтобы монетизировать мою платформу.

– Значит, ты инфлюенсер?

Я откидываюсь на спинку стула, окончательно сбитый с толку.

– Откуда тебе известны такие вещи?

– Я смотрю телевизор. Я много чего знаю. Ты знаменит?

– Нет.

– Но хочешь стать знаменитым?

Срабатывает таймер микроволновки. Уиллоу выхватывает из нее тарелку и направляется к столу.

– Лайла надеется, что моя музыкальная карьера пойдет в гору. Я подыгрываю ей. Даю то, чем она может занять себя.

– А вдруг она права? И ты станешь знаменитым?

– Этого я и боюсь.

Уиллоу запихивает в рот ломтик картошки и очерчивает вилкой круг в воздухе.

– Значит, вот как ты оплачиваешь аренду дома? Зарабатываешь деньги в соцсетях?

– Нет. Я выложил в интернет всего три песни. А деньги у меня и так есть. Наследство.

Я ожидаю, что она как-то прокомментирует это, однако Уиллоу просто с любопытством меня разглядывает.

– Ты прикидываешься, что тебе это не надо, или действительно не хочешь сделать карьеру в музыке?

– Я на распутье. Люблю писать музыку и хочу, чтобы люди ее слушали, но сомневаюсь, что мне придется по душе все, что этому сопутствует.

– Внешность у тебя соответствующая.

– Вот чего я точно не хочу, так это стать знаменитостью благодаря внешности!

– А вдруг ты переоцениваешь свой талант? Что, если подписчики запали на тебя по причине твоей сексуальности?

Я смеюсь. Что называется, рубит с плеча!

– Ты считаешь меня сексуальным?

Уиллоу закатывает глаза.

– В зеркало посмотрись! – Она жестом указывает на мой телефон. – Хочу послушать одну твою песню. Которую ты пел для Лайлы в вечер вашего знакомства. По-моему, называется, «Я больше не верю».

– Ты же вроде не копаешься в ее памяти.

– Порой трудно избежать соблазна. Это воспоминание у нее в голове на самом почетном месте.

Оно и мое самое любимое.

Я открываю приложение и включаю для Уиллоу песню. А сам тем временем утыкаюсь в ноутбук, стараясь игнорировать происходящее. Терпеть не могу слушать собственные песни. Поэтому решаю проверить почту, пока она прослушает все три композиции. Наконец музыка заканчивается, и Уиллоу возвращает мне телефон.

– У тебя завораживающий голос.

– «Завораживающий» из уст привидения – это хорошо или плохо?

– Как хочешь, так и понимай! – Уиллоу в хорошем настроении. Вообще-то она всегда в хорошем настроении, даже когда сердится на меня – за настойчивые попытки выяснить, почему она застряла в этом доме, или за то, что я чуть не подмешал снотворное Лайле. Переход от Лайлы к Уиллоу воспринимается как удар хлыста: Лайла спит на ходу, а Уиллоу – как порыв ветра.

– А ты ощущаешь тревожность Лайлы, когда находишься в ее теле?

– В данный момент – нет. Наверное, потому, что она спокойна. Ей сейчас не о чем тревожиться.

– Но ведь ты чувствуешь, как она любит и грустит. Ты сама мне говорила.

Уиллоу кивает.

– Очевидно, ее чувства сильнее беспокойства. Тем более что все ее мысли о тебе.

Приятно слышать.

– Она ждет, что я сделаю ей предложение?

– А ты собираешься?

– Наверное.

Уиллоу отпивает глоток воды. Проглатывает. Несколько секунд задумчиво изучает свою тарелку – пытается прощупать мысли Лайлы.

– Она надеется, что ты сделаешь ей предложение, однако вряд ли ждет его в ближайшее время.

– Какое кольцо она хочет?

– Какая разница? Ты его уже купил. И спрятал в обувь, как идиот.

Она знает об обручальном кольце?

– Девушки чуют такие вещи лучше всякой ищейки. Перепрячь срочно, а не то она его найдет.

– Ты видела кольцо? Как полагаешь, ей понравится?

– Я полагаю, ей понравится любое, какое ты ей вручишь, даже из пластика, – улыбается Уиллоу. – Она любит тебя больше чем… – Она обрывает фразу на полуслове.

– Больше чем что?

Уиллоу качает головой. Ее глаза внезапно стали серьезными.

– Не бери в голову. Мне не следовало говорить. Это нечестно.

Она приканчивает еду, и я не могу не задуматься: в чем причина внезапной перемены настроения? О чем она умолчала?

Уиллоу вытирает со стола, направляется к выходу из кухни и оглядывается на меня через плечо.

– Пойдем, Лидс. Спой для меня.

Я медлю. Никогда не забуду, как пел для Лайлы тогда, в Большом Зале. Хочу ли я извлечь из памяти и повторить это для другой девушки? Не будет ли это предательством?