Я поднимаю голову и надеваю такую же маску, по крайней мере, я надеюсь, что вписываюсь, а не выставляю себя посмешищем. Но пока я иду и ловлю на себе заинтересованные взгляды мужчин, то немного успокаиваюсь, но одновременно напрягаюсь. Почему они так смотрят? Будто я кусок мяса, а они животные, готовые наброситься при первой же возможности.

Я внимательно оглядываю свое окружение, вспоминая недавнее слово Лилианы. Знала бы я что искать, может и нашла бы, но так..?

Почему это называется ужин, если люди снова собираются небольшими группами и стоят за высокими круглыми столиками, попивая шампанское?

Я резко останавливаюсь, уставившись на высокого мужчину с такими же черными волосами как у Фабио. С таким же пронизывающим взглядом только другого поражающего яркого цвета.

— Что… — Сивилья замолкает, прослеживая за моим взглядом.

Мое сердце бешено стучит, а в горле образуется ком, пока я смотрю на Луку Манчини, разговаривающего с другим мужчиной.

Его я должна найти? Эта та тренировка, о которой говорил Сантино?

Я сглатываю, подавляя резкое желание сбежать отсюда и делаю глубокий вдох.

— Жених Лилианы. Я вас познакомлю. — Сивилья касается моей руки, когда я долго стою на месте.

Чем ближе мы подходим, тем чаще бьется сердце.

Мое первое задание.

Я не была готова встретится с ним сегодня. Это должно было произойти в Нью-Йорке хоть и скоро, но уж точно не сейчас. И я хочу действительно столкнуть Фабио с обрыва за то, что поставил меня в такое положение.

Лука одет в черный костюм. Его белая рубашка расстёгнута на несколько верхних пуговиц. Темные волосы уложены назад, а на лице бесстрастное выражение. Наверно обсуждают какое-нибудь очередное убийство. И этого человека я должна проверить!

Мой мозг нервно смеется, подавая сигналы, чтобы я немедленно уходила, потому что просто невозможно обмануть человека с таким выражением лица! Я буду выглядеть жалко, пытаясь одурачить его.

До меня теперь резко дошел смысл всех предупреждений Сантино и Фабио о том, что мне нечего делать в Нью-Йорке, если я не научусь себя правильно вести в их окружении.

Да!

И еще раз чертово да!

Мне нечего делать не только там, но и здесь. Я должна была сейчас веселиться со Стеллой. Господи, я согласна даже на Майкла.

— Что с тобой? — шепчет Сивилья. — Ты похожа на испуганного кролика.

Если бы она знала, что чувствую себя еще хуже… Примерно куском собачьего дерьма в коровьем навозе.

Я глубоко вдыхаю, прикрывая глаза на мгновенье и открываю их уже с уверенной улыбкой на лице.

Я что, зря столько времени провела с Фабио, узнавая тонкости психологии? Я смогу сделать это. Если это тренировка, я достойно пройду ее, а потом уже буду выплескивать свой гнев на Фабио.

— Все в порядке, просто такое количество людей непривычно для меня. — отвечаю.

— Не могу винить тебя. Я так выросла, но до сих пор мне некомфортно участвовать в таких мероприятиях. И Лука… Он выглядит устрашающе.

Я издаю нервный смешок.

— Знаешь, твой брат тоже не милый одуванчик.

— Нет, но я знаю его и к своей семье он относится с трепетом. К женщинам в основном, особенно после…

Она замолкает и мне становится любопытно. Особенно после чего? Но я не спрашиваю. Это меня не касается и подобные расспросы могут навести ее на неправильные мысли.

— Видимо, это распространяется только на семью. — говорю я, вспоминая истинную причину своего нахождения здесь.

Мы останавливаемся в паре шагов от беседующих мужчин, чем привлекаем их внимание, и они замолкают.

Я могу смотреть только на Луку, надеясь при этом, что не выгляжу как олень в свете фар. Он поворачивается в нашу сторону и в отличии от меня, его взгляд первым делом падает на Сивилью, которая стоит слева от меня.

Это не длится долго, но как только Лука удостаивает меня вниманием, я слышу тихий выдох Сивильи.

Мое сердце, кажется, совсем перестает биться, когда Сивилья слегка дрожащим голосом представляет нас.

— Лука Манчини — он отвечает за Нью-Йорк. — она указывает на него рукой. — Габриэлла…

— Адамс. — подсказываю я, протягивая руку мужчине.

К моему огромному удивлению она не дрожит.

— Очень приятно.

Лука мгновенье смотрит на мою руку, но затем протягивает свою и пожимает. Его ладонь широкая и крепкая.

Глаза Луки прищуриваются, и он рассматривает меня, но я не могу понять, о чем он думает. Его взгляд не похож на тот, что у многих мужчин здесь и я не знаю хорошо это или плохо.

— Откуда вы, Габриэлла?

— Габриэлла. — глубокий мужской голос заставляет нас всех обернуться.

На Фабио нет пиджака и рукава его черной рубашки закатаны до локтей, обнажая крепкие загорелые предплечья.

Его взгляд прикован ко мне, пока он подходит ближе в компании своего отца. От них с Лукой исходит похожая энергетика, только в присутствии Фабио в моем животе происходит что-то странное. Я пока не поняла причину, но уверенна, что такое со мной впервые.

— Вижу, вы уже познакомились. У меня есть к тебе разговор, Лука. — Фабио кивает куда-то в сторону, но я чувствую пронзительный взгляд Луки, хотя смотрю на Фабио, который также не отрывается от меня.

— Ты выглядишь знакомой. — задумчиво говорит Лука, не обращая никакого внимания на окружающих. — Почему? — его тон обманчиво спокойный.

Глаза Фабио вспыхивают чем-то странным. Тем, что я не могу прочитать или понять. В одно мгновенье он оказывается рядом, и я сразу чувствую его аромат, вызывающий привыкание.

Невольно мои легкие раскрываются, втягивают в себя мускусный запах. Мне хочется прижаться ближе и вдыхать…

Стоп.

Мне не хочется ничего подобного.

Может у меня стокгольмский сидром?

Потому что другого объяснения такому состоянию у меня нет. Еще недавно я была зла на него за то, что он подставил меня, не предупредив о присутствии Луки, но теперь мне хочется просто уткнуться в его шею и почувствовать на себе его сильные руки.

Мне становится жарко от подобных мыслей и лицо начинает гореть. Я поспешно отвожу взгляд. Надеюсь, никто не заметил покрасневших щек.

— Прошу прощения. Мне нужно в уборную. — бормочу я и несусь прочь.

Еще никогда мне не хотелось сделать того, о чем я думаю рядом с Фабио. Никогда. Даже с Майклом. Почему именно Фабио? Его голос, речь… Итальянский язык сам по себе очень красив, но из его уст… Может все дело в произношении? Но с момента моего прибытия в Италию со мной всегда говорили на итальянском. Почему ничего подобного я не испытываю с Сантино? Или с