Пуджа приближается. Земля радостной пляской приветствует осень. Старики счастливы, что еще раз им довелось принести цветы и плоды в дар всесильной богине Кали, юноши на чужбине покупают разные безделушки и шлют их своим безутешным подругам, разлученные нанизывают в мыслях своих целые ожерелья нежных, красивых фраз. Дети радуются тому, что закрываются школы; бедные слуги радуются, что наконец-то получат новую одежду.

Между Гопалом и Хемом установилась прочная дружба. Гопал называл Хема братом, и Хем любил Гопала как родного.

— Гопал, думаешь ли ты поехать домой? Если нет, то поедем к нам, — предложил как-то Хем.

— Некуда мне ехать. Я с удовольствием отправился бы с вами, — ответил Гопал.

Когда Хем и Гопал приехали в дом Бипродаса, Шорнолота тоже стала звать Гопала дадой. Если Гопал-дада не учил ее, Шорнолоте и вовсе не хотелось заниматься. Если нужно было о чем-нибудь спросить, она спрашивала только у Гопала-дады, будто тот и вправду был ей братом.

— Шорна, ты что-то давно уже не читаешь, — сказал как-то Хем.

— Неправда! — возразила Шорнолота, улыбаясь. — Я каждый день читаю!

— Ну-ка принеси книгу, я проверю, — проговорил Хем.

Шорна, смеясь, принесла «Бенгальскую девушку» и положила книгу перед Хемом.

— Что прочесть? — спросил Хем.

— Читай про Ситу.

Хем раскрыл на этом месте книгу. Дочитав до следующей главы, он спросил:

— Все поняла?

Шорна слушала брата рассеянно. Застигнутая врасплох его вопросом, она сказала:

— Дада, ты читаешь слишком быстро. У тебя я ничему не научусь. Я лучше буду с Гопалом читать.

— Тогда зови своего Гопала-даду!

Шорна оставила Хема, с которым сидела рядом, и побежала за Гопалом.

Тот один сидел в гостиной.

— Гопал-дада, тебя дада зовет! — сказала Шорна и потянула его за руку.

— Зачем?

— Иди, узнаешь!

Она продолжала тянуть его за руку, и Гопал, смеясь, последовал за ней. Они вошли в комнату, и Шорна усадила Гопала рядом с Хемом.

— Ты зачем меня звал, дада? — спросил Гопал Хема.

— Что ты, Гопал, словно чужой, сидишь где-то один. Ты же не у чужих живешь, — проговорил Хем.

Гопал смутился.

— Все сидят в гостиной, почему бы и мне не посидеть там? — возразил он.

— Шорна не хочет заниматься со мной. Мое преподавание ей не нравится. Почитай-ка ты.

И Гопал начал читать. Он читал, отчетливо произнося каждое слово, объясняя Шорне все непонятные места. Но Шорна не смотрела в книгу, к Гопалу был прикован ее взгляд.

Окончив главу, Гопал поднял глаза от книги и взглянул на Шорнолоту.

— Все поняли? — спросил он и покраснел. Шорна рассмеялась.

— Гопал-дада, почему сейчас ты назвал меня на «вы»? — слегка улыбаясь, спросила она.

Лицо Гопала сделалось пунцовым. Прежде он всегда говорил Шорне «ты», почему же вдруг он обратился к ней на «вы»? Он и сам не мог бы объяснить.

Хемчондро лежал на тахте и слушал, как читал Гопал. Однако вскоре он поднялся, чтобы уйти.

— Дада, куда же ты идешь? Подожди немного, пойдем вместе! Осталось совсем чуть-чуть дочитать! — поспешно сказал Гопал.

— Ты дочитывай, а я пошел.

И с этими словами Хемчондро вышел.

Гопал продолжал читать, низко опустив голову.

— Гопал-дада, что это с тобой сегодня? Почему ты глаза опускаешь? — расспрашивала его Шорнолота.

— Ничего особенного. Почитайте, пожалуйста, вы! — попросил он.

— Гопал-дада, откуда ты выучился этому новому слову — «вы»? Ведь прежде ты никогда ко мне так не обращался! — продолжала свой допрос Шорнолота.

Гопал быстро взглянул в лицо Шорнолоты и снова опустил голову.

— Шорна, я очень бедный человек. Я служил в одном доме поваром. Достоин ли я того, чтобы вы разговаривали со мной, как с равным? — И он посмотрел на Шорнолоту. В глазах его стояли слезы.

Тогда Шорна, желая отвлечь его от грустных мыслей, спросила:

— Гопал-дада, а у вас дома будут праздновать Пуджу? Шорна не понимала, что своими вопросами только увеличивает страдания Гопала. Еще ниже склонив голову, Гопал с горечью ответил:

— Мы люди бедные, какие могут быть у нас праздники? — Гопал замолчал, продолжая по-прежнему смотреть в пол. Замолчала и Шорна, но вскоре опять спросила:

— Гопал-дада, а где твоя бабушка?

— У меня нет бабушки.

— А мама?

— И матери нет.

Лицо Шорны омрачилось. Она тихо спросила:

— Гопал-дада, а ты ничего не знаешь о моей маме?

— Откуда мне знать? — удивился Гопал.

— У всех, с кем я играла, всегда были мамы. Только у меня нет. Спросила я у бабушки, а она мне ответила, что ни у кого нет мамы. Спросила бабу — он заплакал. Даду спросила — он смолчал. Может быть, ты знаешь что-нибудь о моей маме?

— Твоя мама умерла, — сказал Гопал.

— Я так и думала. А твоя мама тоже умерла?

— Да.

— Видишь, у нас с тобой судьба одинаковая.

Но Гопалу стало еще тяжелее от слов Шорнолоты. Голова его поникла, он тихо заплакал. Шорнолота, ласково улыбнувшись, произнесла:

— Гопал-дада, чего же ты плачешь? Потому что у меня нет мамы? Но я ведь не плачу! Пойдем, Гопал-дада, посмотрим лучше на тхакура[59]! — И она схватила за руки Гопала. — В вашем краю тоже есть такие тхакуры?

Гопал не ответил.

— Пойдем быстрее, Гопал-дада! Ты что, и ходить разучился?

Пока они шли, слезы у Гопала высохли, он даже чуть улыбнулся и сказал:

— Шорна, не говори даде о том, что я плакал.

— Не скажу, но и ты не говори никому, что я тебя спрашивала о маме.

— И я не скажу.

С тех пор Гопала с Шорной точно связали какие-то тайные узы. Гопал по природе был застенчив, но теперь эта застенчивость неизмеримо возросла. Гопал больше не заходил в онтохпуру. Если раньше он любил поговорить, то теперь сделался молчаливым. Если собиралось много гостей, Гопал старался куда-нибудь уйти потихоньку, чтоб остаться одному.

Хемчондро не был дома целый год. Теперь он почти все дни проводил в гостях, навещал старых знакомых. С Гопалом он бывал мало и не замечал в нем особой перемены. Он думал, что подавленное состояние вызвано тоской по родному дому. Раза два, подойдя к Гопалу, Хем видел в его глазах слезы. Однажды Хем остановился перед Гопалом, а тот даже не заметил его. И только когда услышал его голос, вздрогнул и спросил: