кирпича возле самого пола. На первый взгляд они ничем не отличались от соседних – однако Скарфен недаром отпрыгивал подальше. Из-под кирпичей быстро-быстро изливалась темная дымящаяся жидкость, распространяя вокруг себя резкий, тошнотворный запах, от которого даже у привычного ко всему Конана начинала кружиться голова.

– Сейчас… сейчас… – бормотал ванир, поспешно творя какие-то пассы руками над дымящейся лужей. – Сейчас мы тебя образумим…

Между его ладонями вновь вспыхнул огненный мост, на сей раз темно-багряный. Не сноп ветвящихся молний, как в прошлый раз, но ровная струя спокойного огня. Скарфен пронес ее над дымящейся лужей – и та вскипела, стремительно испарившись.

– Если бы я замешкался, то сам обратился бы в такую же точно жижу, – пояснил Конану ванир. – Но это все игрушки. Ставили, чтобы охранять от людей, не от таких, как я…

– Ты не человек? – тяжело взглянул на своего спутника Конан… Рука его невольно потянула из ножен меч. Скарфен чуть усмехнулся, заметив движение киммерийца, и ответил:

– Человек. Такой же, как и ты. Но как-то меня угораздило попасть в ученики к одному чародею… с тех пор и маюсь. Но разговаривать станем потом! – пальцы ванира осторожно ощупали заветные кирпичи, потом потянули один из них. Открылась черная выемка; Скарфен припал к самому полу, глубоко запустив руку в отверстие. Лицо его исказилось от напряжения; казалось, он обмер при одной мысли о том, что вожделенной статуи в тайнике может не оказаться. Однако…

– Есть! – приглушенно выдохнул ванир.

Фигурка Размышляющего Ханумана оказалась в точности такой, как и в описаниях Скарфена. Высотой в две ладони, она была искусно, с мельчайшими деталями убранства вырезана из цельного куска чуть светящегося изнутри зеленоватого кристалла. Хануман сидел, скрестив кривоватые ноги и сложив длинные руки-лапы на круглом животе. Крошечные глазки казались живыми; создавалось полное впечатление, что бог-обезьяна внимательно смотрит на тебя, не отводя ни на мгновение взгляда.

– Он же огромных денег стоит, – поневоле хрипло произнес Конан, со всех сторон рассмотрев статуэтку.

– Да, и тебе причитается половина, – отозвался Скарфен. – Я не люблю оставаться в должниках, возьми! – Он распахнул плащ и отвязал от пояса увесистый кожаный мешочек. Киммериец поймал кошелек на лету и даже присвистнул – золота там на вес было столько, что хватило бы купить четверть Аграпура… Не удержавшись, киммериец рванул завязки, заглянул внутрь – все правильно, тяжелое, полновесное, чистое туранское золото с горных приисков в Ильбарсах…

– Теперь надо постараться выбраться отсюда, – заметил Скарфен, аккуратно всовывая кирпичи на место. – Думаю, что не стоит зря мудрствовать, отыскивая твой второй выход, а вернуться тем же путем, что и пришли…

Они двинулись обратной дорогой. Ванир уверенно вывел из лабиринта, однако, когда они добрались до зала, служившего обиталищем хатчи, оказалось, что жабы устроили всю эту кутерьму не напрасно. Подземелье заполнял мягкий серебристый свет; над полом колыхалось нечто вроде молочно-белого тумана. По колено в его невесомых волнах стояли пять странных человекоподобных фигур в ниспадающих тяжелыми складками плащах с низко надвинутыми капюшонами. В руках куда более длинных, чем людские, пятеро держали кто топор, кто булаву, кто шестопер. Мечей или кинжалов Конан не заметил ни у кого.

Прежде чем киммериец успел хотя бы принять оборонительную позицию, пятеро воинов молча и бесшумно шагнули вперед, а Скарфен вдруг захрипел, как будто ему не хватало воздуха, и, рванув Конана за плечо, потащил его назад, в лабиринт узких ходов, откуда они только что вышли. Черные плащи неспешно пустились вслед за беглецами.

– Если мы не найдем выхода – нам конец! – крикнул ванир. – Но я знаю дорогу только до тайника! Дальше пойдем наобум!..

Вскоре они действительно миновали приметное место, где еще не окончательно рассеялся едко-кислый запах колдовской жидкости. Коридоры продолжали быстро ветвиться, и тут Скарфен спасовал. Теперь он просто бежал следом за Конаном, крепко прижимая к груди Размышляющего Ханумана.

Киммериец выбирал дорогу. Он не мог объяснить, почему сворачивает влево или вправо; его просто тянуло то в одну, то в другую сторону, и он слушался своего звериного инстинкта варвара.

Как ни странно, звуков погони Конан пока не слышал. Несмотря на то что дважды предвидение все же подводило его и они оказывались в тупиках, преследователи так и не смогли нагнать их. После недолгих метаний по запутанному лабиринту, где любой «цивилизованный» хайбориец проплутал бы неделю, Конан и Скарфен оказались подле узкой лестницы наверх. Ступени закончились мощной дверью; по счастью, она легко отворилась. Выскочив за порог, Конан и ванир поспешили задвинуть очень кстати установленные прочные железные засовы.

– Мы где-то возле поварской, – сориентировался Скарфен. Ванир тяжело дышал и беспрерывно утирал обильно струящийся пот: для бесстрашно сражавшегося с жуткой жабой человека, владеющего кое-какими секретами колдовства, он вел себя несколько странно.

– Надо убираться отсюда, – заметил Конан. – Ты не забыл, что в саду полно стражников?

– Думаю, мои братья уже все уладили, – сказал Скарфен, вновь обретая прежнее хладнокровие.

Однако выбраться из дворца оказалось далеко не так просто, как попасть в него. Слуги отнюдь не спали: вооружившись кто чем, повара, лакеи и прочая челядь по трое-четверо осторожно пробирались по коридорам, освещая себе дорогу многочисленными факелами. Им было страшно, они постоянно перекликались друг с другом – и потому Конан со Скарфеном сумели незамеченными добраться до какого-то окна. Ванир собрался было его вышибить; Конан остановил его в последний миг и аккуратно отомкнул замок острием кинжала.

В парке все было тихо; сквозь снежную пелену видны были фигуры стражников; с копьями наперевес они длинной цепочкой бежали ко дворцу.

– К стене! – скомандовал Конан. Там, где дело касалось воровства, он не терпел ничьих приказов.

Им повезло. Незамеченными они пересекли парк, в то время как у них за спинами в многочисленных дворцовых окнах один за другим загорались огни; слышались запоздалые крики.

Конан одним движением забросил якорь с веревкой на гребень; спустя мгновение киммериец оказался уже наверху. Скарфен чуть замешкался – сказалось отсутствие опыта, – однако вскоре Конан и ванир были уже на улице.

– Сама судьба за нас, – вдруг глухо произнес Скарфен, и голос его внезапно дрогнул. – Идем, Конан. У тебя наверняка есть надежное место, где мы могли бы поговорить и ты не опасался бы, что я с товарищами попытаюсь отнять у тебя честно заработанные деньги.

– Ну, отчего же и не поговорить, – кивнул головой киммериец.

– А вот и мои братья, – Скарфен указал на три возникшие из пелены дождя фигуры. – Веди нас, Конан!

Глава 2

Глухой дождливой ночью задняя дверь трактира «Красный Сокол» неслышно приоткрылась, и в темный дом