– Нашла ли ты свежей рыбы? – продолжала расспросы Алиенора.

– Да, госпожа, но я не уверена, что она придется вам по вкусу. – Бельбель сделала глубокий вдох. – Король приказал арестовать и заточить в крепость графов Лестерского и Глостерского, а еще он усилил слежку в Англии за всеми, кого считает способным на восстание против его власти.

– Почему? – У Алиеноры заколотилось сердце.

В последние годы Генрих начал было ослаблять хватку, но, по-видимому, разразился новый кризис.

– Госпожа, Молодой Король и граф Бретани пошли против короля и графа Пуату. На людей короля напали, и пытались убить самого короля. В него выстрелили из лука, когда он стоял под белым флагом, и стрела пробила его плащ.

Алиенора сжала кулаки. Недовольство Гарри рано или поздно должно было выплеснуться наружу, а она не может вразумить его, пока сидит в Саруме.

– Продолжай. Я догадываюсь, что это не все.

– Судачат, что король намерен отлучить мятежников от Церкви, в том числе и своих сыновей.

Последние слова повергли Алиенору в отчаяние. Она могла понять чувства Гарри, но зачем же он втянул в это Жоффруа да еще поднял оружие на Ричарда?

– Это выше моего разумения! – воскликнула она. – Взрослые мужчины, а дерутся, как мальчишки.

– Простите меня, госпожа, хотела бы я принести вам приятные новости.

Королева отмахнулась:

– Нет, знание всегда лучше незнания.

– Еще я слышала, что Молодой Король отправил свою супругу во Францию. Якобы ради ее безопасности, но люди поговаривают, что у них с Уильямом Маршалом что-то было…

– А вот это пустые сплетни, – прервала девушку Алиенора. – Если бы Уильям Маршал по-прежнему находился рядом с моим сыном, то мог бы предотвратить случившееся или, по крайней мере, отговорил бы Гарри от самых больших глупостей.

Ее просто убивало собственное бессилие. Она сидит здесь, в Саруме, взаперти, и не может никак повлиять на происходящее. Остается только рассылать увещевательные письма да молиться о мире, но опыт подсказывал, что и то и другое вряд ли возымеет эффект.

Две недели спустя во время очередного похода на рынок Бельбель встретила королевский обоз, присланный забрать деньги из недавно выстроенной башни. От сопровождающих обоз солдат она узнала, что Гарри простил Уильяма Маршала и призвал его из изгнания. Но улучшения не наступило. Гарри по-прежнему бунтовал и в настоящее время занимался тем, что грабил и жег Лимузен. Алиенора спрашивала себя: хорошо ли, когда желания сбываются лишь наполовину, или лучше уж ничего бы не исполнялось? Может, Уильям сумел бы обуздать взбесившуюся лошадь, да только беда в том, что Гарри вернул его ради военных талантов Маршала, а не ради политических советов.

В тот день Алиенора пообедала рыбной похлебкой, которую очень любила. Шафран усиливал нежный вкус и придавал блюду красивый золотистый цвет. Остатки бульона она собрала свежим белым хлебом. Трапезу завершило вино с пряностями и засахаренные фрукты. К счастью, на этот раз Генрих не обрек ее на скудный рацион. Чтобы утолить чувство пустоты в душе и мыслях, Алиенора ела, сколько влезет, а потом сожалела об этом.

Тяжесть после плотного обеда не проходила, и немного погодя Алиенора решила прогуляться внутри крепости. По измученному летним зноем небу расползался пурпурный кровоподтек заката. В неподвижном воздухе взмывали ввысь и стремглав ныряли к земле стрижи, их крики пронзали тишину серебряными иглами. У Алиеноры сводило желудок – ходьба не помогла пищеварению. Стали закрадываться подозрения: свежая ли была рыба? Она попросила Бельбель вернуться в покои и приготовить для нее настой из листьев мяты, а сама в сопровождении Амирии направилась в часовню прочитать вечернюю молитву.

В часовне Святого Николая было тихо и темно. Горела всего одна лампа над алтарем да несколько свечей по углам. Здесь царила благословенная прохлада, и Алиеноре стало чуть полегче. Она осенила себя крестом и опустилась на колени, чтобы помолиться. Ее желудок терзали спазмы, а в голове не было ни единой мысли, словно между ней и Богом образовалась пустота. С трудом подбирая слова, она просила Всемогущего наставить ее на путь истинный, просила уберечь ее сыновей, что бы они ни затевали. Однако ее мольбы не возносились к небу – слишком усталой и слишком вялой чувствовала она себя, чтобы настроиться на нужный лад.

Рядом с ней Амирия шептала свои молитвы: руки сложены перед собой, голова поднята к сводчатому потолку с нервюрами, которые изгибались, как ребра гигантского животного. Алиенора тоже посмотрела наверх, но сразу опустила взгляд, потому что у нее закружилась голова. Она попробовала закрыть глаза в надежде, что это поможет, но перед ней тут же возник образ Гарри, будто нарисованный светящимися красками. Блестит сусальное золото, цвета сочные, густые, которые получаются, только если использовать самые дорогие пигменты. Гарри сидит на троне с золотыми леопардами по обе стороны, в правой руке держава, в левой скипетр. Он увенчан сияющей золотой короной с драгоценными камнями и жемчугом. Над его головой реет вторая корона, такая яркая, что ее блеск ослепил Алиенору и потом затопил все видение горячей белой вспышкой. От боли она вскрикнула и открыла глаза. Но зрение не вернулось, и Алиенора в панике заметалась.

– Госпожа! – Перепуганная камеристка поймала ее за руку.

Зрение наконец восстановилось, но все было мутным и испещрено зигзагами пестрых сполохов. И тут к горлу подступила тошнота. Алиенора зажала рот рукой и, прилагая невероятные усилия, чтобы не осквернить часовню, кинулась к выходу. За дверью ее вырвало. Только тогда Алиенора осознала, что у нее жестоко болит голова, словно на нее надели венец из раскаленного железа. Амирия криками призвала помощь. К ним подбежали слуги.

Сообща они довели обессиленную королеву до ее покоев и помогли лечь в кровать. Бельбель принесла тряпицу, смоченную в холодной воде, чтобы положить Алиеноре на лоб. Головокружение так и не прошло, но после приступа рвоты она чувствовала себя очищенной и легкой.

– Там, в часовне, мне привиделся Гарри, – прошептала королева, когда ополоснула рот мятным отваром. – На троне, с державой и скипетром в руках.

– Должно быть, это к добру, госпожа, – осторожно предположила белошвейка. – И он сейчас постоянно в ваших мыслях и молитвах, вот почему возникло такое видение.

– Возможно. – Алиенора не призналась, что видение произвело на нее зловещее впечатление. Значит ли оно, что на этот раз Гарри добьется успеха? И если да, то чего ждать Ричарду? И почему вообще ей привиделся Гарри, а не Ричард?

Она опустилась на подушки, и служанки затянули полог. В висках стучала боль, перед глазами мелькали вспышки света. Алиеноре казалось, что в голове ее разразилась гроза. В конце концов Алиенора заснула, и никакие видения или сны ее не посещали. Когда через несколько часов она проснулась, головная боль сменилась ощущением тяжести в затылке, мысли едва ворочались, и каждое движение приходилось делать через силу.