На него было больно смотреть. Я не двигался. Просто лежал на траве, смотрел на него и хотел только одного: чтобы он ничего не говорил. Я не мог это слышать.

– Уилл… они…

– Знаю, – быстро ответил я, не желая слушать то, что он скажет.

– Да, – кивнул он и отвернулся. – Твоя бабушка хочет…

– Знаю, – повторил я еще громче.

– Может быть, тебе стоит…

– Не хочу.

Я и правда не хотел. Ноги моей не будет в этой больнице. В этом здании, где лежат трое моих самых близких людей. Без каких-либо признаков жизни.

– Уилл, тебе придется…

– Я не хочу! – заорал я.

Дедушка, мой бедный дедушка, просто кивнул и вздохнул. А что еще он мог сделать? Что еще он мог сказать? У меня только что отняли всю мою жизнь, поэтому меньше всего на свете мне хотелось выслушивать соболезнования от медсестер и врачей, от священников и даже от бабушки с дедушкой. Я просто ничего не хотел слышать.

Оставив меня лежать на газоне, дедушка нерешительно отошел на несколько шагов, но перед тем, как уйти, все-таки обернулся:

– Понимаешь, Колдер тебя зовет. Он жутко напуган. Поэтому когда ты будешь готов…

– Колдер?! – Я боялся верить своим ушам. – Колдер, он…

– Нет, сынок, – покачал головой дедушка. – Нет-нет, с Колдером все в порядке!

Как только он произнес это, на меня как будто навалилось все вместе. Сдавило грудь, лицо запылало, защипало глаза. Схватившись за руку, я перекатился на живот и сел на колени… Что было дальше, помню плохо. Из меня вырвались какие-то утробные звуки – даже не знал, что я на такое способен. Никогда в жизни – ни до, ни после – я так не плакал. Я сидел на газоне перед больницей и плакал от радости, что Колдер жив.

– Ты в порядке? – спрашивает Джулия, выводя меня из ступора.

– Да-да, – киваю я, стараясь стряхнуть воспоминания о том дне, – в порядке.

– Я не хочу, чтобы ей пришлось растить Кела, – поерзав на диване, вздыхает Джулия. – Лейк должна получить шанс прожить свою собственную жизнь. Я не возложу на нее такую непосильную ношу.

– Джулия, – уверенно говорю я, потому что не понаслышке знаю, о чем идет речь, – вы возложите на нее непосильную ношу, если запретите ей это.

Если Лейк не сможет растить Кела, это убьет ее. Точно так же, как мысль о смерти Колдера чуть не убила меня. Для нее это будет страшным ударом.

Джулия не отвечает, давая мне понять, что я лезу не в свое дело. Мы молча сидим на диване. Похоже, нам обоим больше нечего сказать.

– Я свожу мальчиков куда-нибудь сегодня вечером, – наконец говорю я. – До нашего отъезда прослежу, чтобы Лейкен встала, и тогда у вас будет время поговорить.

– Спасибо тебе, – искренне благодарит она и улыбается.

Это хорошо. Я уважаю право Джулии на свое мнение, и мне очень не хочется, чтобы она разочаровалась во мне так же, как и Лейк.

Кивнув, я ухожу домой и сразу иду в свою комнату. Лейк еще спит. Опустившись на кровать рядом с ней, я шепчу, пытаясь осторожно разбудить ее.

– Лейк, просыпайся! – тихо шепчу я, присев рядом с ней на кровать.

Она ворочается, сбрасывает с себя одеяло. Уже давно пора обедать, но она, судя по всему, проспала бы еще часов двенадцать. Лейк открывает глаза, тянется и тут замечает меня. На ее щеках засохли потеки туши, черные разводы остались и на моей подушке. Волосы растрепаны, резинка валяется рядом на простыне. Выглядит она ужасно. Ужасно красиво.

– Да, ты, судя по всему, не жаворонок, – произношу я.

– Туалет, – садится в постели она. – Где у тебя туалет?

Я указываю в другой конец коридора. Она вскакивает с кровати и бросается к двери. Вот теперь она точно проснулась, но, готов поспорить, ей нужна чашечка кофе.

Сварив кофе для нас обоих, я сажусь к барной стойке и ставлю наши чашки рядом. Наконец Лейк выходит из туалета:

– Сколько сейчас времени?

– Половина второго.

– Ой! – в шоке восклицает она. – Да, у тебя и правда удобная кровать…

– Очевидно, да. – Я с улыбкой толкаю ее в плечо.

Мы молча пьем кофе. Понятия не имею, какие мысли бродят сейчас в ее голове, поэтому не решаюсь заговорить первым и даю ей время подумать. Допив кофе, я убираю наши чашки в раковину и сообщаю, что везу мальчиков на утренний сеанс в кино.

– Мы выезжаем через пять минут, потом, наверное, перекусим где-нибудь и вернемся около шести. Так что у тебя будет время поговорить с мамой.

– А если я не хочу разговаривать? Если я хочу с вами в кино? – хмурится она.

– Тебе сейчас нужно не кино смотреть, а с мамой поговорить, – говорю я, облокачиваясь о стойку. – Пошли! – Я беру ключи, куртку и направляюсь в сторону двери.

Она откидывается на спинку стула и упрямо скрещивает руки на груди.

– Да я же только что проснулась! Еще даже кофеин не подействовал! Можно, я побуду здесь еще немного?

Она надувает губки, выпячивая нижнюю, и умоляюще смотрит на меня. Мой взгляд задерживается на ее лице на секунду дольше положенного. Кажется, она это замечает, потому что прикусывает нижнюю губу и краснеет. Я слегка качаю головой, стараясь переключить внимание на что-нибудь нейтральное.

– Ладно. – Я выхожу из транса и целую ее в лоб. – Но не весь день. Ты должна поговорить с ней.

Я ухожу, в полной мере осознавая, что этот поцелуй в лоб нарушает все границы. Хотя тот факт, что она спала в моей постели прошлой ночью, и без того взбаламутил воду. Ситуация уже не кажется мне такой черно-белой. Видимо, теперь мой любимый цвет – серый.

* * *

Прошло больше пяти часов с того момента, как мы с мальчиками уехали, поэтому я надеюсь, что Лейк и Джулия уже успели поговорить и во всем разобраться. Предложу Келу переночевать у нас, чтобы дать им еще какое-то время. Отперев входную дверь, мы с мальчиками проходим в гостиную и замираем на пороге: на полу сидит Лейк, а вокруг на нее раскидана куча белых этикеток.

Какого черта она тут делает?

– Ты что делаешь? – спрашивает Колдер, словно озвучивая мои мысли.

– Навожу порядок. Алфавитный, – отвечает она, не поднимая головы.

– Алфавитный? Что еще за порядок?

– Просто порядок. Сначала разобрала фильмы, потом музыку. Колдер, я у тебя в комнате книжки расставила. Игры тоже. Некоторые названия начинались с цифр, поэтому их я поставила вперед, а дальше по алфавиту. А это рецепты, – говорит она, показывая на карточки, рассыпанные на полу. – Я их нашла на холодильнике. Сначала по алфавиту идут категории: баранина, говядина, курица, свинина. А потом, внутри категорий…

– Ребята, ну-ка идите к Келу и скажите Джулии, что вы приехали, – бросаю я мальчикам, не глядя в их сторону.