– Дай мне минут двадцать, – она нарочно не заметила раздражения Игоря.

И действительно, через двадцать минут Светлана была готова и стояла у дверей. Она ожидала, что Игорь скажет что-нибудь по поводу ее платья, прически ли хотя бы одобрит быстроту, с которой она собралась. Но тот в глаза не смотрел, за руку не брал и молчал, как будто собираясь с недобрыми мыслями. Казалось, ее доброжелательное спокойствие он воспринял как пренебрежительное игнорирование, а потому еще больше надулся и помрачнел. Светлана про себя устало вздохнула – надо же, она столько себе намечтала по поводу этой поездки.

Совместный отпуск – а для иной пары возможен только такой, – это ловушка для двоих. Попав в нее, с удивлением обнаруживаешь, что твой сосед имеет массу чуждых тебе привычек и пристрастий, расстаться с которыми он не в силах. Все самые неприятные открытия делаются именно в отпуске, когда свободного времени предостаточно и вы нос к носу торчите в одном номере, у бассейна, в ресторане, на одной морской отмели, под одним пляжным зонтом. Разумные люди, такие, как, например, Нащокин, на это время заключают пакт. «Дорогая, клянусь, за время отпуска я не напишу ни одной строчки!» – обещал Михаил Семенович жене, зная, как раздражает ее свойственная ему в такие моменты рассеянность и сосредоточенность. Светлана была благодарна за то, что этот недолгий период центром внимания была именно она, и отвечала ему тем же. «О, Игорь, похоже, на такое не способен!» – этот вывод Светлана сделала, как и полагается, в отпуске.

Завтракали они в огромном ресторане, повсюду слышался немецкий язык, русскими были они и еще две пожилые пары с маленькими внуками. Шведский стол соблазнял многочисленными яствами, а две огромные, встроенные в стену бочки свидетельствовали о том, что вино здесь льется рекой. Обугленные немецкие бюргеры образовали стройную, полную только им известного порядка очередь. Светлана поесть любила и теперь с удовольствием изучала красивые закуски.

– Дорогая, ты не лопнешь? – Игорь, иронично посмеиваясь, кивнул на маленькую вавилонскую башню на ее тарелке.

– Не лопну. А ты что, не голоден? – Она увидела, что Игорь ограничился двумя поджаренными тостами, яйцом и апельсиновым соком.

– Голоден, но зачем же обжираться. – Игорь отвел глаза и сосредоточился на яичной скорлупе.

Ответ был откровенно груб, и Светлана в растерянности отставила свою тарелку. Аппетит был безнадежно испорчен.

– Пойду кофе возьму, – она с шумом отодвинула стул.

Кофе ей не хотелось, просто требовалось время для того, чтобы решить, как вести себя сейчас с Игорем. «Всякое женское снисхождение должно быть умеренным!» – Юля Нестерова, человек опытный, знала, о чем говорила. Светлана была с ней согласна, но в Москве Игоревы капризы не так бросались в глаза. Здесь же на небольшом пространстве гостиничного номера, в незнакомой стране, куда они вообще-то приехали отдохнуть и развлечься, а не выяснять отношения, стерпеть такое его поведение оказалось сложнее. «Может, плюнуть, не портить себе нервы? Как-нибудь успокоиться, хотя все-таки обидно. Я старалась, выбирая отель…»

– Мадам! Осторожно! – дальнейшая фраза прозвучала сначала по-немецки, потом по-английски. Светлана опомнилась и увидела, что пролила кофе прямо на белую скатерть. Симпатичный пожилой немец озабоченно оглядывал ее руки.

– Да, я вижу, спасибо, – по-английски ответила она и почувствовала, как слезы подступают к горлу.

К столу Светлана не вернулась. Она поднялась в номер, прошла во вторую спальню и горько расплакалась. Плача, она делала все то, что делают миллионы женщин, – жалела себя. Хотя, если говорить по правде, к несчастным или несчастливым женщинам отнести ее было сложно. Но то, что случилось сегодня утром, казалось ей совсем несправедливым. Курортный, праздничный шум за окном теперь стал неуместным и надоедливым, сейчас ее бы больше устраивала тишина, лес, дождь, то, что чаще всего можно было видеть из окна их спальни. Светлана еще немного полежала на широкой мягкой кровати, потом вздохнула, вытерла слезы и стала собирать осколки своего отпускного настроения.

Усыпанный зонтиками и телами пляж представлял собой всем известную ярмарку тщеславия. Отдыхающих дам можно было разделить на две категории – с фигурой и без оной. Объединяло всех одно – все они загорали топлесс. Обнаженные бюсты в свою очередь можно было тоже поделить на две части – натуральные и искусственные, последних было больше, и это большинство горделиво вздымало к небу соски, почти начисто отрицая законы гравитации. Мужская часть, словно евнухи, бродили между этими соблазнами и чаще всего свои взоры останавливали на большом ярком шатре, в котором подавали ледяное пиво.

Светлана бросила простыню под свободный зонтик, разделась и растянулась на песке. Полежав с минуту, она рассеянно зачерпнула рукой песок, пропустила его сквозь пальцы, и шелковистые струи вдруг вернули ей отпускное счастье. Всего лишь мгновение, после которого все, что было утром – обида, слезы, – оказалось ничтожным. Полежав еще немного и почувствовав, что солнце проникло под зонт, Света поднялась и пошла в воду. «Я понимаю, почему мы так любим море. Потому что это наше детство, это наши родители, их счастливые отпуска», – Светлана миновала мелководье и малышню, которая там устроилась со своими игрушками, вступила в темную ложбинку дна, оттолкнулась и поплыла.

Игорь нашел ее мокрой с головы до ног, пытающейся не сгореть под полуденным южным солнцем.

– Семицветик, – ласково произнес он, – прости меня. Вчера устал, и к тому же ужасно разболелся зуб. Думаю, в Москве надо будет его все-таки удалить.

Светлана, забыв обо всем, забеспокоилась:

– Опять. Да, все-таки лучше его убрать.

Зуб мудрости, который у Игоря лез с большим опозданием и совершенно не по той траектории, давно причинял ему беспокойство. Но стоматолог, к которому они оба ходили, рекомендовал пока ничего не делать, а пить болеутоляющее.

– Погодите, выдрать никогда не поздно. Но сейчас нельзя, он еще слишком глубоко. Десну придется резать. А зачем вам такая экзекуция.

Экзекуция была ни к чему.

Периодически Игорь ходил с платком у щеки, полоскал рот содой и пил анальгин в огромных количествах. Светлана все время бегала вокруг него, а в свободное время варила манную кашу.

– Да нет, уже прошло, я анальгин после завтрака выпил, а потом пошел искать тебя. Хорошо, пляжный распорядитель тебя видел, он мне и указал, где ты. Может, к бассейну пойдем? Там старые шелковицы и огромный орех, тень, прохладно и вода.

Игорь, не дождавшись ответа, вдруг крепко ее обнял и поцеловал.

– Господи, мокрая какая!

– Так мы на море, – засмеялась она.

У бассейна Игорь поставил в тень два шезлонга, постелил на них простыни и помог устроиться Светлане.

– А не пойти ли мне поплавать? – задумчиво проговорил он.

– Пойти, только надо медиков на всякий случай вызвать, – откликнулась Светлана.