– О нет. Я ревную, представляешь?! – с веселой яростью произнес Богдан. – Я в детстве посещал танцевальную школу. Вот тоска была… Обязаловка. Если бы я знал, что когда-нибудь встречу тебя. Парам-па-па…

Танцуя, они добрались до главных ворот. Еще одно «па» на автомобильной стоянке.

– Прошу, – Богдан распахнул дверцу машины перед Раей, помог ей сесть. Куда они едут, Рая не спросила. Она вообще молчала, пока они ехали, смотрела куда-то в сторону с едва заметной улыбкой на лице.

Богдан тоже не стал ничего говорить и направил машину к своему дому. Заезжать в какое-то кафе? Промокшими после этого дождя? Смысл?

В общем, он привез Раю к своему дому, там, во дворе, у подъезда, опять помог ей выйти. И она опять ничего не произнесла, лишь улыбалась загадочно.

Когда ехали в лифте, Богдан нюхал ее волосы.

– Кедр. Это кедр, я знаю.

– Что – кедр? – лишь тогда спросила она.

– Твои волосы пахнут кедром.

– Да? А я как-то и не интересовалась…

Он открыл дверь, пропустил ее вперед.

– Ванная там, и там все есть. Беги, грейся, а то замерзнешь. А я пока сделаю глинтвейн. Ты будешь?

– Ага…

Она закрылась в ванной и вышла минут через пятнадцать в белом махровом халате до пят. Уже серьезная, смотрела вниз. Волосы ее после мытья казались совсем черными, толстыми тяжелыми прядями они лежали на белом, и эти темные глаза болотного цвета… Игра контрастов. А еще узкие запястья в широких рукавах. Богдан опять поразился тому, какие у Раи красивые руки.

…Они пили глинтвейн, расположившись на большом диване перед телевизором. Богдан включил какой-то музыкальный канал.

Он думал только об одном сейчас, но не хотел форсировать события. Пусть будет как будет. Ни словом, ни жестом он не хотел разрушить эту волшебную гармонию.

– Еще? – спросил он, когда Рая протянула ему пустой бокал с фруктами на дне.

– Нет, спасибо…

Он убрал ее бокал и тут все-таки не выдержал. Сел с ней рядом, обнял. Прижал к себе, буквально подгреб. Рая подняла к нему лицо, и он поцеловал ее.

И все, все, дальше уже невозможно было остановиться. Белый халат сполз, упал на пол. У Раи были влажные холодные волосы, горячие губы.

Богдан поцеловал ее запястья. Потом прижал ее руки, ладонями, к своей груди.

– Давно мечтал, – прошептал он.

– О чем?

– Чтобы ты прикоснулась ко мне вот этими своими руками.

– Ты об этом мечтал? Когда? – выдохнула она.

– Когда в первый раз увидел тебя.

– Ты смотрел на меня с такой ненавистью…

– Конечно, ты была не моя тогда.

Рая провела руками по его телу, Богдан замер. Легкое касание, словно ласточка на лету задела его своим крылом. Прижала ладони к его горячей коже, сжала. Пробежала пальцами.

– Так? – спросила она.

– Да. Еще.

Она вдруг засмеялась, и ее смех показался Богдану таким нежным, почти неземным, что ли… Он открыл глаза и встретился с ее глазами. Потом она закрыла глаза, а он, наоборот, глаз не закрывал, и сверху вниз с какой-то жадностью все смотрел на ее лицо, сначала томно-расслабленное, безмятежное и слегка удивленное. Потом лицо стало меняться, щеки чуть порозовели, крылья носа раскрылись, словно ей не хватало воздуха. Потом она закусила губу, подняла брови, приподнялась и некоторое время трепетала, вибрировала почти как натянутая струна. Потом опустилась затылком назад, расслабилась, и губы ее замерли, полураскрытые.

Они лежали некоторое время неподвижно, затем Рая прикоснулась к своим волосам, нахмурилась. Богдан вскочил, принес фен, включил его и стал осторожно сушить ее волосы, разметавшиеся по изголовью дивана.

– У тебя волосы, как змеи, ты знаешь?

– Я что, горгона Медуза? – улыбнулась она, повернулась на бок и уютно поджала ноги.

– Ага. – Богдан поцеловал ее в плечо. – Такая красавица, такая красавица…

– Что смотреть страшно?

– Да просто не оторваться! Полностью околдованный…

Она улыбнулась хитро, потрепала его за бороду. У Раи, оказывается, было чувство юмора, она умела и могла шутить, в состоянии была поддержать веселую болтовню, но в то же время не сваливаясь при этом в бесконечный стеб. «Господи, как она мне нравится! – подумал Богдан. – И какой ее муж дурак…»

* * *

Рае позвонили с незнакомого номера. Она ответила, и оказалось, это был юрист по разводам. От Олега. Юрист предложил Рае встретиться для оформления всех необходимых документов. Сказал, что готов приехать к ней домой или, по желанию, Рая может подъехать к нему.

Рая сказала, что лучше к нему.

…Юридическая контора в новом современном здании. Приемная, отделанная деревом, длинные коридоры с золотыми цифрами.

Секретарша подвела Раю к нужной:

– Вот, прошу, Юрий Антонович ждет вас.

Юрий Антонович оказался довольно-таки молодым человеком – лет тридцать ему было, не больше. В костюме, абсолютно лысый, глаза за стеклами без оправы. Вел себя настолько нейтрально-спокойно, что у Раи даже возникло ощущение, будто она сейчас общается с роботом.

Обсудили все детали развода. Растолковали по пунктам все вопросы. Рая кивала, соглашалась. Иногда переспрашивала, потом опять кивала.

– Ну что ж, кажется, мы пришли к соглашению. Вам все понятно, Раиса Игоревна?

– Да, все, спасибо, – вздохнула Рая.

– Точно все? – Юрий Антонович пристально смотрел ей прямо в глаза.

– Да.

– Что вы поняли, простите?

– Что мы с Олегом полюбовно расходимся и претензий друг к другу никаких не имеем. И ничего не делим. То есть каждый при своем… Так?

– Совершенно верно, – бесстрастным кивком подтвердил юрист. – Подпишите здесь и здесь, сейчас еще кое-куда съездим, кое-что заверим, поставим печати…

Еще через час, полностью закончив с формальностями, Рая распрощалась с юристом.

Вернулась к себе домой, принялась варить легкий летний супчик из овощей.

Звонок. Это был Олег.

– Ну что ж… Ты молодец, – сказал муж. Вернее, уже бывший муж. – Ты сделала это. Мы сделали это!

– Поздравляю тебя и себя, – усмехнулась Рая, одной рукой держа телефон у уха, другой мешая суп.

– Трудно привыкнуть. Столько лет мы были вместе и тут оп – как отрезано… – задумчиво пробормотал муж.

– Да ну, перестань, брак – это ж не пожизненное заключение!

– Ты такая спокойная. Даже странно. Но это хорошо, что ты наконец сумела взять себя в руки, перестала истерить, вести все эти дурацкие расследования… Ведь перестала же? – в голосе бывшего мужа послышалась тревога.