– Да, перестала, – добродушно согласилась Рая.

Рая все ждала, что он начнет прощаться, но Олег чего-то медлил, тянул. Словно его еще что-то мучило.

– Рая… ты хоть что-нибудь чувствуешь? Я серьезно! В принципе, мы ведь с тобой даже можем остаться… не друзьями, нет, но приятелями… Пусть мы и ссорились в последнее время…

– Нет, что ты. – Она выключила плиту, закрыла кастрюлю крышкой. – Умерла так умерла. В смысле, наша любовь. Наш брак, наши отношения. Все умерло. Ты мне теперь чужой. И твоя мама, Любовь Петровна, тоже чужая, и все твои друзья… Все чужие. Я ничего к ним не обязана больше чувствовать, я ничего не должна им, в смысле помогать там, делать подарки и прочее. Ну, и тебе в первую очередь, да!

– И ты мне чужая, – мрачно подхватил Олег. Прокашлялся, словно опять хотел о чем-то спросить, но сдерживался.

– Прощай? – сказала Рая.

– Что? А, да… Прощай, Рая. Прощай!

Рая нажала на «отбой». Потом села на стул, словно этот короткий разговор отнял у нее все силы.

«О чем еще он хотел поговорить? А я знаю о чем. Я же сегодня, по сути, согласилась со всеми его условиями. Что мне при разводе ничего не полагается. И юрист этот тоже все очками сверкал: вы поняли, вы поняли? Да, я поняла и ничего не требую. Они, верно, думали, что я права начну качать, бизнес делить и все такое… А мне ничего от Олега не надо. Да пропади оно все пропадом…» – Рая оттолкнула от себя телефон, и тот отъехал на другой край стола.

Вечером за Раей заехал Богдан, как и договаривались заранее. Зашел с букетом и с порога:

– Готова? Прогуляемся, детка? Сегодня чудесный вечер. Такси внизу, уже ждет. У меня на примете есть одно летнее кафе…

– Прекрасная мысль. Прекрасная, – страстно произнесла Рая, на ходу влезая в летние туфли. – У меня сегодня случилось очень важное событие, и это определенно надо отметить! Погоди, я цветы в вазу поставлю… – Она убежала на кухню.

– Какое событие? – с любопытством крикнул из прихожей Богдан.

Рая поставила цветы в вазу, вернулась к своему кавалеру:

– Я с сегодняшнего дня официально разведена.

– Ого! – поразился он. – Определенно это надо отметить!

В лифте он принялся целовать ее:

– Значит, ты теперь свободная женщина…

– Да, ни в чем себе не буду отказывать!

Сели в такси, поехали.

Всю дорогу шутили и смеялись, даже таксист иногда улыбался, поглядывая назад. Рая сама себя не узнавала: как это возможно, ее многолетний брак рухнул, а она смеется и ни о чем не думает.

В летнем кафе, расположившемся на берегу озера, они сели как раз у воды. Заказали шампанского и всяких морских гадов.

– Ну, за тебя. За свободную женщину.

– Отличный тост!

Рая выпила бокал залпом, закашлялась, засмеялась.

– У меня возникла мысль, – сказал Богдан.

– О, давай за мысль!

– Погоди, не гони, – он взял ее за руку. – Поехали куда-нибудь? У меня «окно» в июле… Поехали?

– Куда?

– Куда скажешь, – ласково произнес он, глядя на Раю с таким обожанием, что ей даже не по себе стало.

– Хорошо, я подумаю, – ответила она.

Официантка принесла блюдо с устрицами.

– Ты знаешь, как их есть? – спросила Рая у Богдана.

– Ты ни разу не пробовала раньше?

– Нет. Мне это казалось ужасной гадостью. А теперь даже интересно, – призналась Рая. – И мне уже ничего не страшно.

Она попробовала устриц, задумалась. Потом изрекла:

– Ничего так… Съедобно, оказывается.

Богдан взял ее руку, поцеловал.

– Какая же ты милая.

– Еще шампанского?

После ужина Рая и Богдан принялись бродить по городу. Оба были навеселе.

– …ты знаешь, я раньше всего боялась. Чтобы вот так напиться где-нибудь, как мы с тобой сейчас, – да ни в жизнь! – призналась Рая.

– А что в этом страшного?

– А вдруг меня заберут в полицию?

– С чего тебя должны забрать в полицию? Ты же не хулиганишь, не нарушаешь общественный порядок… – удивился Богдан. – И потом, мы, считай, особо и не пили – всего бутылка шампанского на двоих. Ты видела своего мужа сегодня? – неожиданно спросил он.

– Нет. Только с его юристом общалась. Но потом Олег позвонил, да. Предложил остаться друзьями.

– А ты согласилась? – ужаснулся Богдан.

– Нет! Сказала, что он мне чужой и все их семейство тоже.

– Это правильно.

– Ты ревнуешь, что ли?

– Я тебе уже сто раз говорил: да, да, да, я тебя ревную! К твоему мужу и ко всем!

Рае вдруг стало обидно:

– А мне каково? Я, может, до сих пор не могу забыть Машу Гречихину. Твою первую любовь. Ты ведь до сих пор ее вспоминаешь?

– Нет, – быстро ответил Богдан. Рае не понравилось, что он так быстро ей ответил. Слишком быстро!

– Врешь.

– Честное слово.

– Ты искал ее?

– Нет. Возможно, сейчас Маша – почтенная мать семейства. Солидная матрона, забывшая мое имя.

– А если она не забыла тебя? А если она вдруг появится? Кто знает, быть может, она все эти годы помнила о тебе, считала ваше расставание ошибкой.

Богдан бросился уверять Раю, что ничего подобного. Рая не верила и капризничала.

Потом ей стало вдруг нехорошо, просто ужасно нехорошо. Она побежала, Богдан – за ней.

– Куда? Да что случилось-то?..

– Меня тошнит, – с яростью произнесла Рая. – Я не могу… тут люди, а я…

Она забежала на какой-то пустырь, остановилась у старого гаража.

– Волосы держи! – наклонившись вперед, закричала она.

– Зачем?

– Держи волосы! – Рая запуталась в собственных волосах и едва не упала.

В конце концов Богдан догадался, что надо делать, и все то время, пока Раю рвало, он терпеливо держал ее волосы над головой. Потом сбегал за водой в ближайший супермаркет и отмывал Раю. Потом сидел с Раей на лавочке в сквере, вытирал ей влажным платком лицо и шептал слова жалости и утешения.

– Никогда. Никогда-никогда…

– Что – никогда?

– Я никогда больше не стану пить шампанское и есть устрицы! Ненавижу алкоголь.

Он засмеялся и обнял ее, прижал к себе. И произнес с восхищением:

– Ты такая милая. И я теперь вполне готов к отпуску. Потому что я знаю, как это – держать волосы!

– Это мой развод из меня выходил сейчас, точно…