Всего на мгновение в моём полупьяном мозгу мелькает мысль, что показывать home-video будет дерьмово по отношению к Тихоне. Она же ещё целочка. Если Олли растреплет или покажет видео кому-то другому, это станет для неё ударом. Болезненным и сильным ударом. В самое сердечко, которое бьётся невероятно быстро и громко, стоит лишь начать ласкать её.

Но потом… Потом я вспоминаю её отказ назвать меня по имени. Словно я — отброс, пёс, отирающийся на помойке, достойный лишь того, чтобы его звали по кличке.

Никогда не был против того, чтобы меня звали так — Акула. Но из пышных губёшек Тамиллы мне бы хотелось услышать своё имя. Не кличку, под которой меня знает весь квартал Чёрных Псов. Не короткое прозвище, которым меня окликают братки Бигги.

Но имя.

Как знак.

Хрен знает, что бы это означало. Сам ещё не до конца разобрался. Но внезапно понял, что для меня это, чёрт побери, важно.

Но Тамилла отказала мне в этой крохотной милости.

Да-да, я помню, усмехаюсь сам себе. Наши миры — они слишком разные.

Она — небо, а я — земля.

Но даже небеса иногда падают на землю.

— Мой байк в отличном состоянии. Гонял на нём недавно, — делаю паузу, глотнув пива. Спрашиваю небрежно. — А как у тебя дела с наликом?

— Полный порядок. Но пригодится ли мне налик? — сверкает глазами громила.

— Пригодится. Я уже пасу эту цыпочку и побывал в её трусиках. Там невероятно горячо и влажно, — скабрёзно усмехаюсь.

— Воу, есть видос? — оживляется приятель.

— Ещё нет. Ты же помнишь? Мне интересен не только трах. Иначе я завалил бы её в тот же день. Она будет пускать слюни на мой член и бегать за мной.

— О, это меня уже не касается. Я хочу видеть доказательства, что твой дружок побывал в её дырке. Только и всего. Бегает она за тобой или от тебя — на это мне плевать!

— Будет у тебя видео. Ещё до Хэллоуина, — очерчиваю для себя временные рамки.

— Замётано! — бьёт меня по плечу приятель, снова подавая бармену знак. — Дружище, повтори по пиву мне и моему другу.

Я хочу возразить Олли, что с меня хватит. Но потом… потом на меня накатывает безразличие. Я хочу напиться вдрызг. Знаю, что завтра мне будет хреново. Долбаное похмелье будет царствовать в моем состоянии. Но я хочу отключиться из этой долбаной реальности, где гребёшь изо всех сил, пытаясь пробиться в жизни, но остаёшься на месте с той же жёлтой биркой ублюдка, болтающейся на шее камнем. Я хочу забыть о том, что стараюсь на разрыв жил, желая выплыть, но тону в океане дерьма. Тону и делаю это успешнее с каждым грёбаным днём.

У меня есть стимул быть хорошим парнем. Стать лучше. Чище. Правильнее. Но сейчас этого стимула оказывается мало. Мне нужно что-то ещё. Впервые… Мне мало собственного упрямства и характера.

Я желаю не ледяного спокойствия, не стопроцентной уверенности в своих силах. Мне хочется иного — тепла, ласки. Смеха.

Недоступное.

Вот как это называется.

После четвёртой по счёту кружки пива я надираюсь настолько, что даже улыбка дешёвой размалёванной шлюхи, тянущей руки к моей ширинке, кажется почти искренней. Я не помню, когда шалава подсела ко мне. Не понимаю, зачем мы отправляемся в дешёвый мотель. Я перестаю различать оттенки грязи. Грязь есть грязь. Возможно, я увяз в ней по уши и иду ко дну.

Но мне плевать…

…Наутро я расплачиваюсь со шлюхой по названному тарифу за одну ночь. Приняв наличку, она проворно отсчитывает свою долю, спрятав в лифчик, остальное суёт в сумочку, чтобы отдать сутенёру.

Я равнодушно наблюдаю за тем, как ярко-пепельная блондинка красится, сидя на кровати. Быстро наносит яркий макияж заученными движениями. Она оказывается старше, чем я помню. Сейчас, при ярком свете полудня, понимаю, что ей лет тридцать, не меньше. Жду, пока шлюха уйдет. Потом соскребу себя от кровати и приму ледяной душ, чтобы кисель на месте мозгов протрясло хотя бы немного. Проститутка быстро раскрашивает губы в алый цвет и щёлкает крышкой зеркальца, протягивает мне визитку со словами:

— Заказывай меня почаще, малыш!

Я пытаюсь вспомнить, что было. Не получается. Помню только бар, вывеску мотеля… Помню, как пытался попасть ключом в замочную скважину. Дальше — темнота. Пустота. Проснулся только утром со спущенными трусами. Что было в промежуток между начальной и конечной точкой? Загадка…

— Что, так понравилось? — усмехаюсь, желая внести для себя ясность.

Наверняка я просто опустился ещё ниже, чем мог. Неужели мне хочется уяснить это для себя? Зачем…

— Очень, — с жаром заверяет меня проститутка, одёргивая короткую кожаную юбку. — Мне редко платят за то, чтобы я дрыхла всю ночь напролёт. Я выспалась впервые за пять лет на этой работе, — улыбается она.

— Хочешь сказать, мы не трахались?

— Нет, малыш. Мы добрались до койки, я разделась, приготовилась к тому, что такой молодой жеребчик будет долбить меня всю ночь напролёт. Мысленно пожалела свою вагину… Ты начал раздеваться, приспустил трусы. Залез на меня сверху… и отрубился, — с улыбкой завершает проститутка.

— И всё? — спрашиваю с недоверием и облегчением.

Не хватало мне ещё совать свой член в проституток, которых поимела большая половина города. Никогда не имел дело с подобной рванью, у меня всегда есть тёлочки, готовые перепихнуться. Но снять шлюху — это днище…

— И всё! — подтверждает проститутка, вытягиваясь всем телом. — А нет, ещё ты сказал. «Тамилла, почему ты такая дрянь?» Или что-то в этом роде. Не расслышала. Ты храпел на мне уже через секунду. Я передвинула тебя и тоже решила поспать. Самая чудесная ночка! — Проститутка растягивает губы в улыбке, потом опускает мой взгляд на уровень паха. — Вообще-то все мои услуги платные. Но тебе, малыш, я могу сделать первоклассный отсос. В благодарность… Можешь называть меня Тамиллой, если хочешь.

— Ха! Иди уже… — отправляю прочь проститутку.

Она не настаивает, закрывает за собой дверь номера мотеля в ту же минуту. Я заставляю себя встать и пройти в душ. Вода, как я и ожидал, ледяная. Под её струями находиться не то что неприятно, но даже больно. Стиснув зубы, заставляю себя стоять ровно и не дёргаться. Мне нужно протрезветь. Хотя бы немного. Нужно выбросить из головы мусор. В виде симпатичной мордашки Тамиллы.

Несмотря на ледяную воду, я начинаю возбуждаться, думая о Тихоне. Обхватив член пальцами, начинаю дрочить, опершись раскрытой ладонью о стену.

— Сучка… — стону сквозь стиснутые зубы, ставя финал.

Сперма брызгает на кафель.

Дрянь. Не помню, чтобы меня раньше сильно вело от таких правильных девочек… Я просто должен взять то, на что поспорил. Всё. Без лишних сантиментов. Без сожалений.

Неделя проходит в странном ритме. Макс находится в приподнятом настроении, чем немало удивляет меня и братьев. В колледже я пересекаюсь с Акулой, который почему-то более-менее исправно посещает занятия. Временами он пропускает одну или две пары, но не критично. Иногда мне в голову приходит мысль, что он умнее, чем кажется, потому что когда преподаватели задают ему вопросы, он отвечает нехотя, но по большей части толково. Неужели Александр Хоуп действительно старается?