На сам Новый год решили ехать к Наталье Павловне – маме Нины. Праздновать узким кругом из родственников и близких друзей. Ждали маминого брата с семьей, обещала еще зайти тетя Люба, одна или с другом. Впервые это будет Новый год без отца, который пока так и не проявился.

– Алло, мам, привет!

– Здравствуй, девочка моя!

– Мам, что приготовить к столу? Что купить?

– Ой, ну я тут уже распланировала стол, но можно что-нибудь очень вкусненькое. Пирог принеси свой цветаевский. У тебя он такой нежный получается. Или грушевый пирог испеки, который с орехами.

– Ребрышки могу на горячую закуску замариновать.

– Отлично, ну и хватит.

– Договорились. Как у тебя дела? Настроение? Как Альфонс?

– Альфред, не Альфонс!!!

– Точно, Альфред, помню что на Аль имя начиналось. Вы еще общаетесь?

– Ох, Нина…

– Что‑то случилось?

– Не знаю, как тебе рассказать, стесняюсь, ты же все-таки моя дочь. В общем, встретилась я с ним. Вуаль нашла в прокате карнавальных костюмов. Надела чулки, юбку, шубу свою несчастную из норки расчесала, надушилась вся. Иду. А он оказался, ну ребенком совсем. Худенький, щупленький, усы плешивенькие такие растут. Господи, как же его мать‑то не откормила! Издевалась, видать, над дитем, морила голодом все детство. Вот он вырос теперь, а все ищет себе теплую мамочку, чтоб кормила его и лелеяла. Это мне так Дима сказал (еще один мой ухажер).

– Дима?

– Да, Дима, может я его на Новый год позову, познакомитесь. Я еще не решила, звать не звать. Так вот, про этого Альфреда. Прошлись мы с ним по бульвару по Тверскому. Он галантный такой, на зонтик-трость опирается. Под локоть меня держит. А сам дохлый, синий, еле на ногах стоит. В кино пошли. А в кино как раз шли эти оттенки серого. Секс-шмекс-БДСМ. Я же не знала, название‑то какое, при чем тут серое! Сели, смотрим, мне стыдно ужасно, а он руку на колено мне кладет и так гладит. Ох, Нина, приятно гладит так. Водит туда-сюда пальцами, узоры рисует. Чулок приспустил. Не буду все тебе рассказывать, стесняюсь, говорю же.

– Вы общаетесь еще?

– Да, иногда в кино ходим. Он пылкий такой. Я ему пироги пеку с печенкой, пусть пожирнее что‑то поест. Откормится хоть чуть-чуть. Звал меня в загородный отель. Но я не поехала. Говорит, выбирай отель любой, поедем на выходные. Я обрадовалась сначала, а потом оказалось, что надо мне не только выбрать, но и оплатить этот отель. Здрасьте, приехали. И я ему говорю, что не поеду. Пироги с печенкой – это максимум, который ты можешь с меня стрясти. Ну, знаешь, я на него не рассчитываю особо, это же не любовь ведь, так, физиотерапия, тонус. Комплименты послушать, массаж приятный он делает. А в кинотеатре даже интересно, я тебе скажу. Как будто я студентка. А вот Дима – другое дело, Дима джентльмен. Ой, Нин, все, «Модный приговор» начинается, там сегодня Любку показывают. Давай, потом расскажу.

– Мам, ну хоть пару слов, интересно же про Диму!

– Дима астролог. Он раньше в конструкторском бюро работал, потом куртки продавал китайские, а сейчас вот астролог, клиентов ведет, прогнозы пишет. Не то что твой отец – тюфяк тюфяком. Он хороший, этот Дима, тебе понравится. Все, пока-пока.

31 декабря приехали к пяти вечера. У мамы по-прежнему было уютно, пестро, ароматно. И немного небрежно – творческая натура.

Нина с Ильей раздвинули стол. Достали скатерть. Сервиз протерли и расставили, ГДРовский. Хрустальные бокалы тоже протерли – для соков, для вина. Фужеры для шампанского, рюмки для крепкого.

Приехал мамин брат с женой, без детей. Тетя Тамара облачилась в синее платье в блестках. Дядя Денис – в твидовый пиджак и клетчатую бабочку (подарок от дочери). Дядя Денис – некогда музыкант, средней руки скрипач, а теперь владелец небольшой строительной фирмы, совмещал в себе элегантность и неуклюжесть, как могут сочетать ее только музыканты и владельцы строительных фирм.

– Здравствуй, Ниночка, какая ты хорошенькая стала, вот это я понимаю, вошла в форму.

– Ниночка, тебе очень хорошо, ни в коем случае больше не худей, – поддержала мужа тетя Тамара.

– А где же наш Натусик? – Денис прошествовал на кухню – О! Какой грандиозный процесс приготовления яств! Браво, сестрица, овации и восхищение мое. – Денис обнял сестру и расцеловал ее в щеки.

– Да ты сияешь вся! Искришься! Признайся, ты ешь молодильные яблочки. Отсыпь мне немного, – снова поддержала мужа Тамара.

– Я из них, из молодильных, пирог испекла. Так что, чтобы съели весь, а то не помолодеете!

Все засмеялись. Засуетились. Ложки, вилки, хлеб, салаты в салатницах – все непрерывным потоком потекло на стол. Стол зарастал едой: нарезки, оливье, селедка под шубой, бутерброды с красной икрой (семейный символ Нового года), компоты, наливки, соленая рыба, салат «Мимоза», хитрый салат от Тамары с курицей, ананасами и грецкими орехами, фокаччо (тоже от Тамары), канапе а-ля форшмак (семейный рецепт). Богдан раскладывал вилки и ножи (на Новый год надо есть с ножами).

Илья ушел в спальню на медитацию.

Пришла тетя Люба, чародейка и экстрасенс, и следом тот самый Дима. Черная водолазка, два перстня на правой руке сжимают пухлые пальцы.

Гости стояли в холле, разговаривали, шутили, смеялись. Дима ушел на кухню, ему было поручено резать хлеб. Мама ушла в ванную прихорашиваться. Вышла в нарядном платье-тунике с жар-птицами на всю спину.

В 21 час сели за стол. Провожать уходящий год. Мужчины объединились вокруг крепких напитков. Дядя Денис принес свой фирменный самогон. Гости расхваливали самогон что есть мочи. Денис радовался и подливал. Даже Илья хвалил.

И все будто бы не замечали, что не было Петра – отца Нины. Как будто его и не было никогда. Каждый боялся случайно упомянуть о нем. «Жутко, вырезали человека из его жизни и поставили в другую. Как будто он картинка для коллажа», – думала Нина, видя, что мама убрала все упоминания об отце: его барометр, его корабль со шкафа, их фотографию с давнего отдыха. И глобус звездного неба.

Богдану выделили отдельный стул. Впервые он сидел за столом как взрослый, а не на коленях у родителей. Нина смотрела на него и любовалась. Вечер складывался добрым, семейным. Приближался Новый год. Нине стало казаться, что вот-вот и она почувствует волшебство праздника, как в детстве. То самое ощущение, которого ей не хватало в последние пару лет.

На телефоны стали приходить поздравления. Текстовые, в стихах, в картинках и в видеофайлах с озвучкой (чтоб ее). «За это видео надо ввести административный штраф или сажать на 15 суток», – зло думала Нина: у нее зависал телефон – не хватало памяти. Но чувство такта брало верх, она сразу удаляла все видеофайлы и отвечала: «Спасибо, и вас тоже с Новым годом».

– Мне такое поздравление красивое пришло, я вам его сейчас перешлю, – восклицала Тамара, – целый фильм, я даже прослезилась.