— Чем планируешь угощать? — спросила Лиза.

— Решила побаловать вас средиземноморской кухней. Для начала оливковый хлеб и каша, — ответила Мимми, не прерывая работу.

Сейчас она протирала барную стойку сухой салфеткой, которую всегда носила заткнутой за пояс.

— Есть цацики, тапенада и хумус, — продолжала она. — Потом бобовый суп и писто. Я решила приготовить что-нибудь вегетарианское. Ведь наверняка половина из них травоядные.

Тут Мимми с усмешкой посмотрела на Лизу, которая в этот момент сняла кепку.

— Но, мама, — с укоризной сказала девушка, — что у тебя на голове? Это собаки обгрызают тебе волосы, когда они становятся слишком длинными?

Лиза пригладила ладонью свой «ежик». Мимми посмотрела на часы.

— Сейчас я все поправлю. Возьми стул и сядь. — С этими словами Мимми исчезла за дверью, ведущей на кухню.

— На десерт будет мороженое с маскарпоне и ягодами, — крикнула она. — Такое объедение… — Не закончив фразу, Мимми присвистнула.

Лиза выдвинула стул, сняла плащ и села. Майкен тут же улеглась у ее ног. Лиза чувствовала себя уставшей или, скорее, измученной, несмотря на то что ее прогулка была совсем короткой. Она сидела тихо, как в церкви, пока Мимми занималась ее прической. Вскоре волосы на голове Лизы стали одинаковой длины, примерно в толщину пальца.

— И как вы теперь будете без Мильдред? — спросила Мимми мать. — Здесь у тебя целых три вихра.

— Будем продолжать, как раньше, — ответила Лиза.

— Это как?

— Обеды для женщин, «чистые трусы», волчица…

«Чистые трусы» — так условно назывался один из их проектов. Практическая помощь социальных служб неблагополучным семьям была направлена в первую очередь на мужчин. Это им предназначались одноразовые бритвы и кальсоны в пакетах. Пакетов с гигиеническими тампонами и женскими трусами не предусматривалось, что вынуждало женщин обходиться мужским бельем и разорванными простынями и пеленками. Группа «Магдалина» предложила социальным службам сотрудничество, направленное именно на поддержку женщин. Предлагалось закупать тампоны и женские трусы, а также дезодоранты и другие средства личной гигиены. Далее планировалось сотрудничество с домовладельцами через специально назначенных контактных лиц. Задачей последних было уговаривать домовладельцев сдавать жилье женщинам, скрывающимся от своих мужей. В случае возникновения проблем, например с оплатой, домовладелец обращался к контактному лицу.

— А что с волчицей? — спросила Мимми.

— Здесь мы надеемся на помощь Общества охраны природы. Когда ляжет снег, за ней легче будет проследить, даже если мы не сможет нанять охрану. Но у нас есть фонд и кое-какие деньги, так что посмотрим…

— Ну, теперь тебя уж точно возьмут в оборот.

— Что ты имеешь в виду?

— «Магдалину». Теперь ты там будешь заправлять всем.

Лиза сдула несколько попавших на глаза волосков.

— Никогда.

Мимми засмеялась.

— Ты думаешь, у тебя есть выбор? Это даже смешно, ведь ты никогда не была общественным работником и, верно, не собиралась им быть? Если в один прекрасный день я узнаю, что ты стала председателем… надеюсь, Мике окажет мне первую помощь.

— Будем надеяться, — сухо отвечала Лиза.

«Нет, — подумала она. — Это не для меня. Я не амбициозна».

Она чувствовала, как пальцы Мимми касаются ее головы, слушала, как щелкают ножницы.

Ей вспомнился один из вечеров начала лета.

Тогда Лиза сидела на кухне и шила чехлы для собачьих постелей. Так же щелкали ножницы. В гостиной работал телевизор, перед ним на диване лежали две собаки и время от времени сонно смотрели на экран. Лиза вполуха слушала последние известия, пока кроила. Потом она нажала на педаль швейной машины — и стук мотора заглушил все остальные звуки.

Карелин храпел в прихожей. Не было ничего на свете смешнее спящего Карелина! Он лежал, задрав кверху лапы; одно ухо закрывало глаз, словно пиратская повязка. Майкен отдыхала на постели в спальне, прикрыв лапами нос. Время от времени из горла ее вырывались негромкие звуки, а по лапам пробегала дрожь. Рядом с ней прикорнул норвежский спрингер-спаниель.

Вдруг Карелин проснулся и залаял как сумасшедший. Его поддержали собаки на диване в гостиной. Лиза встала. Майкен и спрингер-спаниель вбежали на кухню, где она работала, и чуть не повалили ее на пол. Тут появился Карелин и объявил то, что и без того было уже понятно: у них гость, кто-то ждет за входной дверью.

На крыльце стояла Мильдред Нильссон. В лучах заходящего солнца волосы ее светились, словно золотой венец.

Собаки радостно бросились ее встречать. Они лаяли, урчали, пищали, Карелин, похоже, даже что-то напевал. Их хвосты стучали о перила крыльца и дверной косяк.

Священник нагнулась, чтобы приласкать их. Это хорошо: Лиза не может долго смотреть ей в глаза. Когда Мильдред останавливает на ней свой взгляд, Лизе кажется, что ее уносит стремительная река. Хорошо, что есть собаки! Женщины переглянулись. Карелин и Майкен вылизывали гостье лицо, так что под бровями у нее образовались темные разводы от туши. Одежда вмиг покрылась собачьей шерстью.

У Лизы закружилась голова. Ухватившись за дверной косяк, она скомандовала собакам идти в дом. Обычно в таких случаях она кричала на своих питомцев, иначе их было не успокоить, однако на этот раз говорила почти шепотом.

— Место. — Она сделала чуть заметное движение рукой в сторону двери.

Собаки посмотрели на нее с недоумением, однако подчинились.

Гостья перевела дыхание; она явно сердилась. Лиза была на голову выше ее ростом, и Мильдред смотрела на нее снизу вверх.

— Куда ты подевалась? — строго спросила она.

Лиза подняла брови.

— Ты о чем?

Взглянув в лицо Мильдред, она заметила, что за лето на нем появились веснушки, а пушок над верхней губой и на щеках выгорел на солнце.

— Ты знаешь, что я имею в виду, — ответила Мильдред. — Почему ты пропускаешь занятия по изучению Библии?

— Я… — начала Лиза и задумалась в поисках подходящего ответа.

Потом ее охватила злоба. Собственно, почему она должна объяснять? Она что, ребенок? Разве в пятьдесят два года человек не вправе сам решать, что ему делать?

— У меня были другие дела. — Голос ее прозвучал грубее, чем она хотела.

— Что за дела?

— Ты знаешь.

Они стояли на крыльце друг против друга, набычившись и тяжело дыша.

— Ты знаешь, почему я не приходила, — повторила Лиза, чувствуя, что теряет над собой контроль.

Мильдред сделала шаг вперед. Во взгляде ее читались удивление и злоба; рот слегка приоткрылся, словно для того, чтобы набрать воздуха перед погружением в головокружительный поток, готовый унести их обеих.