Он смаковал каждую ложку, прикрыв глаза от удовольствия, и слегка покачивался, будто в нирване.

— Еще немного, и я буду ревновать к этому супу, а не к Трише, — усмехнулась она.

— Восхитительно, — выдохнул он. — Такой богатый вкус. А мой желудок точно уличный котенок, которого обогрели и взяли в дом.

— Мурчит от удовольствия? — догадалась Рокси.

— Можно мне еще? — повернулся Лютер к официантке.

Рокси доела свою порцию, отодвинула пустую тарелку и глянула на Лютера, который сидел, откинувшись на спинку и закрыв глаза. Снова наслаждается? Ловит приход от бульона?

Она подождала минуту, потом испуганно потрогала пульс на его запястье — бьется.

— Заснул, — констатировала официантка, подойдя к ним. — Принести чай?

— Да, — ответила Рокси. — И что там у вас на десерт.

Женщина принесла чашку чая и большой кусок шоколадного торта. Минутой позже вернулась с пледом и аккуратно укрыла им Лютера, который слегка сполз на диванчике и, подложив ладонь под щеку, спал сном младенца.

Такой трогательный, беззащитный. Но Рокси испытывала к нему совсем не материнские чувства.

Она рассматривала его с жадным любопытством собственницы: тень от ресниц, ямку над верхней губой, щетину. Ей хотелось потрогать его, поцеловать, лизнуть, точно как кусок торта, который она не заметила как съела.

В стекло постучали, и Рокси, вздрогнув, увидела рыжую голову Перси. Он помахал ей и, привстав на цыпочки, удивленно взглянул на Лютера. Завалившись в кафе через минуту, жестом заставил Рокси подвинуться.

— Агент Фосберг, наверное, всю ночь искал вампира, — свистящим шепотом предположил Перси. — Узнали что-нибудь новое?

Рокси колебалась недолго. В конце концов, они ведь назвали имя подозреваемой шефу, так почему бы не поставить в известность и Персиваля.

— Корделия Боулден, —  сказала она, и Перси вытаращил глаза и закрыл рот руками. — Только ты пока никому!

— Могила, — пообещал он. — Корделия — вампир… Быть может, стоит прочитать все ее книги? Вдруг там подсказки?

— Читай, — разрешила Рокси.

Перси достал телефон и, погуглив, застонал:

— Двадцать шесть книг… Поделим?

— Ты все равно в отпуск идешь, — ехидно напомнила Рокси. — Тебя бабушка отпросила.

— Кто бы говорил, твоя тоже с тебя глаз не спускает, — заметил Перси.

Рокси помрачнела при упоминании бабули. Червячок тревоги все же грыз ее сердце, несмотря на все логичные заверения Лютера о том, что беспокоиться не стоит.

— Слушай, Перси, — протянула она, бросив быстрый взгляд на сладко спящего Лютера. — Агент Фосберг полагает, что я могу быть следующей целью.

— Так-то ты довольно аппетитная, — похвалил рыжий.

— И он собирается увезти меня в дом на озере и присматривать за мной.

— А может, это просто грамотный подкат, — задумался Перси.

— Он предлагает притвориться влюбленными…

— Очень грамотный.

— …и дождаться подкрепления. А я боюсь за бабушку. Она тесно общается с Корделией.

— Хочешь, чтобы я за ней присмотрел?

— Я даже не знаю, — растерянно сказала Рокси. — Лютер говорит — никаких резких движений, чтобы не вызвать подозрений.

— Я все сделаю в лучшем виде, — заверил Перси. — Ненавязчивое сопровождение, охрана периметра…

— А твоя бабушка не будет против?

— Я — полицейский, — напомнил Перси. — Страж порядка. А не какой-то там бестолковый внучок, которого можно отправить на каникулы в лагерь.

— Ты лучший, — искренне сказала Рокси. — Только не говори ничего Лютеру.

Перси подмигнул ей, покачал головой, когда к столику устремилась официантка, и, поднявшись, исчез. А Рокси допила остывший чай и нарочито громко постучала ложкой о блюдце.

Лютер встрепенулся и оглядел кафе осоловелым взглядом.

— Я что, заснул? — с изумлением спросил он.

Нахмурившись, выпрямился и принюхался. Официантка подошла к ним и, забрав плед, спросила:

— Желаете еще что-нибудь?

— Нет, — сказала Рокси.

— Да, — перебил ее Лютер. — У вас есть что-нибудь навынос?

Из кафе они вышли с пятью коробками пиццы и упаковкой сока.

Сев в машину, Рокси тихо засмеялась.

— Что? — спросил он.

— Если ты опять наешься и уснешь, у меня будет психологическая травма, — заявила она.

— Если что, у меня есть знакомый психолог, — ответил Лютер. — Но я очень надеюсь, что обойдемся без нее.

***

Телефон все звонил: то Триша, то Джессика, но Лютер не хотел с ними разговаривать. Над городом почти стемнело, когда он добрался до парка. Дорожка к озеру стала шире, как будто по ней проехало очень много машин. Серый песок, сломанные ветки, обрывки упаковочной бумаги и прочие едва заметные глазу мелочи кричали о том, что где-то поблизости стройка. Лютер проехал до самого дома и припарковался.

Рокси повернулась к нему и, потянувшись, поцеловала. Короткое мягкое касание губ отозвалось в его сердце сладкой истомой.

Его лекарство, его свет, яркая как солнце, которого нет над Танороком. Его пропуск в вечную жизнь и спасение души.

— Я люблю тебя, — сказал он.

— Не обязательно говорить это, чтобы затащить меня в постель, — ответила Рокси, улыбнувшись. Но теплые глаза засияли ярче.

— Я не поэтому, — возразил Лютер.

— Тогда ладно, — кивнула она.

И больше ничего не сказала. Что ж, он готов подождать. Теперь у него впереди не вечность, но, быть может, все же довольно долгий срок. Надо бы выведать у Джессики, какие там перспективы.

Выйдя из машины, Рокси запрокинула голову, осматривая дом.

— Вау! — восхитилась она.

— Сам в шоке, — согласился Лютер, оглядывая проделанную работу.

Перед домом выровняли площадку, с лестницы убрали мусор и битые стекла, первый этаж уже сверкал новыми окнами, а рядом с крыльцом тихо жужжал какой-то агрегат.

А еще у дома стояла алая машина Триши.

— У тебя гости, — поняла Рокси. — Наверное, я лучше здесь подожду. Жестоко бросать девушку, когда новая стоит рядом.

— А может… — неуверенно начал он.

— Нет, — отрезала Рокси. — Иди