было слышно, как задыхался Макси, и мне стало тошно. Затем все стихло. Появился Барретт. Он посмотрел на меня и осклабился.

– Погоди немного, ты следующий, дружище, – объявил он. – Но ты так легко не отделаешься. – Барретт обернулся к Дедрику, который не отрывал от него глаз. – Все, веди этого. Только осторожно. Если начнутся проблемы, пристрели его.

– Не один же я его поведу?

– Почему не один? Мне надо избавиться от Макси. Пора убираться. О чем ты беспокоишься? Пристрели его, если он начнет дурить.

– Ага. И отвечай потом за убийство.

– А ты и полицейских перестреляй, – засмеялся Барретт.

Дедрик постоял в нерешительности, потом пожал плечами.

– Лучше одолжи мне пиджак, чтобы я ему набросил на руки, – попросил он Барретта. – Верну, как только посадим его в машину.

Барретт зашел в спальню и вынес оттуда легкий плащ.

Дедрик поднял меня на ноги.

– Придется использовать твою машину, – сказал он. – Значит, слушай: одно лишнее движение, и ты покойник.

Барретт набросил плащ мне на плечи и повязал вокруг моей шеи шелковый шарф, чтобы скрыть заклеенный рот.

– Все, больше не увидимся, Маллой, – сказал он на прощание. – То есть, может быть, я тебя увижу, но ты меня точно нет.

И он толкнул меня к Дедрику:

– Вперед!

Дедрик взял меня под руку и повел по коридору.

Никто не видел, как мы садились в лифт. Когда доехали до первого этажа, Дедрик ткнул меня в бок пистолетом.

– Не забудь: одно лишнее движение, и схлопочешь пулю, – предупредил он.

По его лицу катился пот.

Мы вышли в вестибюль. Он протащил меня до выхода на улицу, потом по ступенькам к «бьюику».

Навстречу двигались две девушки. Они равнодушно посмотрели на нас и прошли мимо в вестибюль.

Дедрик открыл заднюю дверцу:

– Залезай!

Я нагнулся, чтобы влезть в машину, и в этот момент Дедрик сильно ударил меня рукоятью пистолета по голове.

Глава двадцать девятая

Сознание возвращалось ко мне, как будто из темной ямы, точнее сказать – как наступает похмелье тусклым утром. Сначала я ощутил пульсирующую головную боль, затем открыл глаза и обнаружил, что лежу на спине, а мое лицо освещает луч карманного фонарика. Я замычал, повернул голову и попытался сесть, однако кто-то толкнул меня в грудь, и я снова упал.

– Лежать! – прикрикнул Дедрик. – Я тебя только что уложил.

Он высвободил пальцами конец клейкой ленты, которая стягивала мне рот. Нащупав как следует этот конец, он резко дернул и содрал ее. Это было больно, и я простонал.

Свет фонаря резал глаза, но промозглый воздух и тьма беспокоили меня больше.

– Что происходит?

– Скоро узнаешь.

Я почувствовал, что чем-то опоясан, и, подняв голову, увидел, как Дедрик прикрепляет к петле в стене толстую цепь. Другой конец этой цепи был обвит вокруг моей талии и закреплен висячим замком. Я поглядел на грубо обтесанные стены, кое-где подпертые почерневшими бревнами.

– Где мы? Это что, шахта? – спросил я.

– Ага. Тридцать метров под землей. Это не я придумал, Маллой, ты же сам слышал, что он сказал. Я-то против тебя ничего не имею. Я пустил бы тебе пулю в лоб – и все дела. Но с Барреттом не шутят. Он обещал завтра прийти на тебя посмотреть.

– Он хочет, чтобы я умер тут от голода? – спросил я, пробуя на прочность ленту, которой были связаны мои руки, но она совсем не поддавалась.

– Нет, не от голода, – ответил Дедрик. Он сделал паузу, чтобы закурить. При свете спички я заметил, как дрожат его руки. – От голода не успеешь.

– Что ты хочешь сказать?

– Сам увидишь. Если пообещаешь не бузить до тех пор, пока я не уйду, то я развяжу тебе руки. Так хоть побороться сможешь.

Меня стал пробирать ужас.

– Послушай, Дедрик. Если ты мне развяжешь руки, я тебя, наверное, задушу. Я пугливый, но не настолько.

– Не говори глупостей. Ты просто не знаешь, с кем имеешь дело. А руки я тебе все-таки развяжу.

Я повернулся, и он, уперев колено мне в спину, сдернул ленту и отпрыгнул раньше, чем я успел его схватить.

Встать не получалось: цепь была слишком короткой, и я смог только сесть. Но все-таки приятно было снова почувствовать, что руки свободны.

– Фонарик я тебе оставлю, – сказал Дедрик. – Это все, что я могу для тебя сделать.

– Совести у тебя довольно много сохранилось, – ответил я, потирая запястья, чтобы восстановить кровообращение. – Так и не скажешь, что тут должно произойти?

– Не знаю.

Дедрик поднял фонарик и осветил мощным лучом длинный темный туннель.

– Вон туда посмотри. Можешь сам догадаться.

Луч остановился на какой-то куче тряпья. Я вгляделся: похоже, когда-то эти отрепья были пиджачной парой.

– А под тряпками – скелет, – объяснил Дедрик. – Мы его тут бросили часов на двенадцать – и вот что от него осталось. Тряпье, кости и больше ни черта.

– Кто это? – глухо спросил я.

– Не важно.

Я решил, что это Лют Феррис – кто же еще?

– Это Феррис, да?

– Это один очень любопытный малый, от которого были одни неприятности, – ответил Дедрик, вытирая лицо платком. – Кто-то его сожрал. Тут живет кто-то. Рысь, что ли? – Он вытащил из кармана еще один фонарик и бросил мне. – Держи. С ним веселей. А если услышишь, что идет Барретт, убери фонарик подальше. Он меня убьет, если узнает, что я оставил фонарик.

– Ладно, спасибо, – сказал я и направил луч прямо ему в лицо. – А почему бы тебе не пойти до конца и не освободить меня? Тебе же не нравится эта затея, а, Дедрик? Давай. Ты еще можешь избежать наказания. Если вытащишь меня отсюда, я сделаю для тебя все возможное.

– Не получится, – ответил он. – Ты не знаешь Барретта. С ним нельзя ссориться ни в коем случае. Так что пока, Маллой. Надеюсь, все случится очень быстро.

Я сидел неподвижно и смотрел, как пятно света от его фонарика становится все меньше и меньше. По мере того как оно таяло, вокруг меня сгущалась плотная удушливая тьма, от которой меня пробирал холодный пот. Я включил свой фонарик. Светлый луч немного разогнал темноту, словно она была живым существом. Но она кралась вслед за лучом, ожидая момента, когда можно будет снова на меня кинуться.

Разумеется, первым делом я обследовал цепь, которой был обмотан: цепь надежная, замок крепкий и тяжелый – такой не сломать. Потом посмотрел, как цепь крепится к стене: она держалась с помощью вбитой в скалу скобы. Я взял цепь обеими руками, уперся ногой в стену и напряг все силы. Ничего не вышло. Снова напрягся и