Феррис, – ответил я и неохотно подошел к нему, посветив фонариком.

Даже череп был начисто лишен кожи. Во лбу зияла небольшая дырка.

– Значит, они застрелили его. Хм, интересно, почему?

Я обследовал остатки одежды и обнаружил кожаный бумажник. Внутри были права на имя Люта Ферриса, две пятидолларовые купюры и фотография девушки, в которой я узнал миссис Феррис. Я положил бумажник на место, поднялся и сказал:

– Надо потом привести сюда Мифлина.

Паула не отрывала глаз от кучи костей.

– Это крысы его так объели? – спросила она чуть слышно, дрожащим от ужаса голосом.

– Похоже на то. Все, пошли!

Она со страхом посмотрела в темноту.

– А эти крысы за нами не пойдут, Вик?

– Нет. Они нас больше не потревожат. Пошли.

И мы направились дальше по туннелю. Я подсвечивал дорогу своим фонариком, уже совсем тусклым, но фонарик Паулы мы берегли. Он мог нам еще пригодиться.

Вскоре мы пришли к развилке: от нашего коридора влево вел еще один туннель. Я вспомнил, что именно этим путем уходил Дедрик.

– Свернем сюда, – предложил я.

– А почему не прямо?

– Сюда пошел Дедрик.

Мы повернули налево и метров через сто обнаружили еще один коридор: он уходил в темноту вправо и влево.

– А теперь куда?

– Без разницы, как скажешь.

– Пошли направо!

И мы пошли направо. Через несколько минут я понял, что мы спускаемся.

– Погоди-ка, Паула. Нам не вниз надо, нам надо наверх. Давай-ка вернемся на перекресток и пойдем по левой ветке.

– Вот об этом я и говорила, – сказала Паула. В ее голосе появилась некая новая нотка. – Именно это со мной и было: я так здесь и кружила.

– Ничего, пойдем дальше!

Мы вернулись к пересечению двух туннелей и двинулись по левой ветке. Шли минут пять, пока не уперлись в скалу: впереди был тупик.

– Знаешь, похоже, ты ориентируешься ничуть не лучше, чем я, – чуть слышно сказала Паула.

– Спокойно!

Я уже немного беспокоился за нее: Паула всегда была такой невозмутимой. Мне и в голову не могло прийти, что она может удариться в истерику. Я решил ее успокоить:

– Может быть, тот туннель, из которого мы пришли, сначала идет вниз, а потом поднимается вверх. Давай проверим.

– Какая я была дура, что пошла сюда в одиночку! – Она схватила меня за руку. – Ну почему я не позвонила Мифлину? Мы заблудились, Вик. Так можно блуждать неделями.

– Хватит! – оборвал я ее. – Хватит нести околесицу. Через десять минут мы выберемся отсюда.

Она попыталась взять себя в руки, и, когда заговорила вновь, ее голос звучал уже гораздо спокойнее:

– Извини, Вик, я запуталась и перепугалась. Терпеть не могу таких подземелий. Как будто тебя заперли или заживо похоронили.

– Я понимаю, детка. Но надо держаться. Как только начнешь себя жалеть, считай, что ты пропала. Пошли, девочка!

Я взял ее под руку, и мы двинулись вперед.

Туннель снова пошел под уклон – казалось, что мы спускаемся в какой-то темный колодец.

Мой фонарик вдруг погас. Паула вцепилась мне в руку и вскрикнула.

– Ничего страшного, – сказал я. – Включи-ка свой. Мой и должен был погаснуть. Удивительно, как долго он продержался.

Она дала мне фонарик.

– Надо торопиться, Вик. Этот тоже долго не протянет.

– Его хватит нам в самый раз.

Когда есть кого подбадривать, самому становится легче. Мы ускорили шаг, понимая, в каком положении окажемся, если фонарик погаснет раньше, чем мы найдем выход.

Чем дальше мы шли, тем более спертым становился воздух. Кроме того, потолок коридора опускался все ниже.

– Мы не туда идем! – воскликнула Паула срывающимся голосом. – Я точно знаю. Пошли назад к самому началу!

– Нет, мы идем правильно. Дедрик повернул налево в конце первого туннеля. Я следил за ним. Пошли, надо пройти еще немного.

– Вик, мне страшно!

Паула начала отставать. Услышав, как судорожно она дышит, я направил ей в лицо луч света. Паула была бледна как смерть, взгляд ее блуждал.

– Я… я не могу больше это выносить! Я возвращаюсь назад! Здесь нечем дышать!

Дышать было трудно и мне. Каждый вздох давался с усилием.

– Ну давай пройдем еще сто метров. Если никуда не придем, повернем назад.

Я взял ее за руку и потащил вперед. Через пятьдесят метров открылось еще одно пересечение коридоров. Дышать было нечем.

– Ну вот видишь, – сказал я. – Говорил же я тебе: куда-нибудь придем. Теперь сворачиваем направо. Если туннель опять пойдет вниз, возвращаемся и идем в противоположную сторону.

Паула двинулась за мной.

Каждый новый коридор, в который мы попадали, был точно таким же, как прежний. Вполне возможно, что мы только зря тратили время и силы. Продвигаться вперед становилось все труднее. Ноги были как чугунные, и я с трудом их переставлял. Паула тяжело дышала, и мне приходилось поддерживать ее.

Но теперь коридор, по крайней мере, не опускался вниз. Как бы то ни было, мы продвигались наверх.

– Вот теперь мы на верном пути, – твердил я. – Мы поднимаемся.

Паула все тяжелее наваливалась на меня.

– Какой кошмарный воздух… Я… я не могу идти дальше…

Обняв Паулу, я тащил ее за собой. Потолок сделался совсем низким, приходилось сильно пригибаться. Пройдя еще двадцать метров, мы остановились, чтобы перевести дыхание.

– Вик, надо идти назад!

Паула освободилась от моей опеки и, пошатываясь, стала удаляться туда, откуда мы пришли. Я, спотыкаясь, догнал ее и развернул:

– Не дури, Паула! Идем вперед. Не паникуй!

– Я знаю, что это истерика, – сказала она, цепляясь за меня, – но ничего не могу поделать. Чертова темнота!

Она вся дрожала.

– Давай посидим немного. Мы выберемся отсюда. Надо только сохранять спокойствие.

Мы сели и тотчас поняли, что воздух внизу был гораздо лучше. Я подтолкнул Паулу, чтобы она легла на землю, и сам лег рядом.

Через несколько минут тяжесть в груди исчезла, руки и ноги стали гораздо легче.

– Лучше стало?

– Да.

Она присела и отбросила волосы с лица.

– Я очень плохо себя веду, Вик. Пожалуйста, извини. Я постараюсь исправиться.

– Ничего страшного, – ответил я, взяв ее за руку. – У тебя легкая форма клаустрофобии. С этим можно справиться. Ну, ты готова идти дальше? Мы можем часть пути проползти. Держи нос ближе к земле. Я ползу первым.

И мы поползли по твердой поверхности, царапая в кровь руки и колени. Спустя некоторое время опять решили передохнуть. Я весь вспотел, и дыхание застревало у меня в горле. Паула опустилась рядом со мной.

– Ты думаешь, мы так выйдем наружу? – спросила она тихо.

– Да, конечно, выберемся, – подтвердил я, хотя мои слова прозвучали не очень убедительно. – Сейчас отдохнем пару минут и продолжим.

Я начал