— Отлично! Мне понадобится совсем немного времени на то, чтобы переодеться. Проследите, чтобы к моему возвращению лошадь была готова.— Впервые со своего приезда в Вокс Мерайза позволила себе говорить в повелительном тоне.

Не дожидаясь ответа Тернера, девушка заспешила в свою спальню. Она быстро переоделась и спустя десять минут уже была в холле. Через открытую дверь она увидела лошадь, на которой обычно ездила вместе с Элин. На второй лошади восседал Хэнсон.

По встревоженным лицам слуг, собравшихся в холле, Мерайза догадалась, что им не терпится расспросить ее, но она не стала тратить время на разговоры.

Когда она уже была в седле, Тернер негромко произнес:

— Грум на пути к его светлости, мисс. Надеемся, что с ее светлостью все в порядке.

— Я тоже на это надеюсь,— вздохнула Мерайза.

Пришпорив свою лошадь, девушка быстро догнала Хэнсона, скакавшего галопом к парку. Углубившись в чащу, они вынуждены были пустить лошадей рысью.

— Почему шахтеры забастовали? — спросила Мерайза.

— Потому что работать в шахте опасно, мисс,— ответил старший грум.— Примерно месяц назад обрушился свод и обломками придавило шахтера.

— Он умер?

— Да, мисс. Но господин Николсон, насколько мне известно, не выплатил его семье никакого пособия.

— А кто он такой, этот господин Николсон?

— Управляющий его светлости. Он всегда выступал против шахтеров. Он уже много лет пытается закрыть шахту, но его светлость даже не желает слышать об этом.

— Почему?

— Его светлость считает, что железная руда добывалась еще во времена его отца и деда и что если он закроет шахту, то шахтёры будут вынуждены просить милостыню на паперти, чтобы не умереть с голоду, потому что им не найти другой работы.

— Что они за люди? — поинтересовалась Мерайза.

— Грубые, мисс, дикари. Да и как они могут быть другими? — Помолчав немного, Хэнсон добавил:— В юности мой дед работал в поместье на одной из шахт. Тогда добыча руды имела важное значение.

— Кажется, в те годы в стране было множество подобных шахт,— заметила Мерайза.

— Совершенно верно, мисс. Но для выплавки железа нужно было сжигать в домнах много дерева, а это приводило к уничтожению лесов.

— Но в домнах его светлости жгут уголь. Я видела это своими глазами, когда мы с Элин были на шахте.

Хэнсон бросил на девушку странный взгляд, словно осуждая ее за то, что она оказалась на шахте, и сказал:

— Идея сжигать уголь принадлежит отцу его светлости. Он построил железную дорогу, чтобы в вагонетках, которые толкают рабочие, доставлять уголь прямо к домне.

— Мне показалось, что на шахте занято довольно много рабочих.

— Тридцать или сорок, мисс.

— Так много?

— Да, мисс. За последнее время господин Николсон отказывался выделять деньги на переоборудование шахты, и большая часть механизмов пришла в негодность. Шахтеры не раз жаловались, что им приходится работать ржавыми кайлами.

— А как они живут сейчас, когда бастуют? — спросила Мерайза.

— Они голодают, мисс,— печально ответил Хэнсон.

Они выехали из леса, и Мерайза пустила лошадь в галоп, стремясь как можно скорее добраться до шахты. Когда вдали показался изрытый холм, она осадила лошадь и обратилась к Хэнсону:

— Я хочу, чтобы ты остался здесь, Хэнсон.

— Вам нельзя ехать одной, мисс!

— Одна я буду в большей безопасности, чем с тобой,— возразила девушка.— Я хочу поговорить с этими людьми, и, если они не отпустят меня, я останусь с ее светлостью.— Она посмотрела на шахту и добавила:— Если я не вернусь через час, скачи в замок и расскажи герцогу о том, что случилось.

— Хорошо, мисс, но будьте осторожны.

— Постараюсь,— пообещала Мерайза.

Она ускакала, а грум еще некоторое время обеспокоенно смотрел ей вслед.

Должно быть, шахтеры давно заметили ее, потому что к тому времени, когда она подъехала к шахте, там уже собралось около двадцати человек. У многих в руках были длинные палки и дубинки. Они хмуро смотрели на девушку, которая, осадив лошадь, обратилась к ним:

— Меня зовут мисс Миттон, я гувернантка ее светлости. Я приехала узнать, чем могу помочь.

— А что вы можете сделать? — хриплым голосом спросил один из шахтеров.

— Да, что вы можете сделать? — раздались сердитые крики.

— Сначала мне надо удостовериться, что с ее светлостью все в порядке,— ответила Мерайза.— Она всего лишь ребенок и не должна страдать, когда взрослые решают свои проблемы.

— Наши дети тоже страдают,— заметил какой-то мужчина,— им уже три дня нечего есть.

— Правильно, правильно,— подтвердили остальные.

— Значит, чем быстрее мы решим нашу проблему, тем лучше,—заключила Мерайза.

— Имейте в виду, мы не отступим от своих требований,— заявил пожилой рабочий.— А если герцог не согласится на них, его дочка на собственной шкуре почувствует, как плохо нашим детям.

— Отведите меня к ней,— потребовала Мерайза.— А потом вы расскажете мне, каковы ваши требования. Как я поняла, в шахте работать опасно.

— Опасно работать не только в шахте,— возразил тот же пожилой рабочий.— Если герцог приведет с собой полицию или войска, мы спрячем его девчонку в выработке.

— Надеюсь, вы не загнали ее в шахту?! — в ужасе воскликнула Мерайза.— Она боится темноты.

— Как раз там она и находится,— ухмыльнулся один из забастовщиков.

— Помогите мне спешиться,— резко произнесла девушка.

На секунду у нее возникло впечатление, что рабочие откажутся, но тут несколько человек протянули к ней руки и помогли спрыгнуть на землю.

— Отведите меня к леди Элин, чтобы я убедилась, что с ней все в порядке,— глядя в глаза пожилому рабочему, уверенно произнесла девушка.— После этого мы обсудим, что для вас можно сделать. Герцог сейчас в отъезде. Я уже послала за ним, но он приедет только через три часа, не раньше.

— Это правда? — спросил рабочий.

— Да, честное слово, это так,— ответила Мерайза.

Он пристально взглянул на нее, как бы желая проверить, не обманывает ли она его, и сказал:

— Идите за мной.

Из толпы послышались протестующие возгласы, но он не обратил на них внимания.

Мерайза последовала за ним во мрак выработки. Сняв со стенки висевший на крючке фонарь, рабочий зажег его и двинулся в глубь узкого тоннеля. Свод был настолько низким, что девушке пришлось пригнуть голову. В спертом воздухе чувствовался запах земли и гари, а также запах пота и чего-то еще, что Мерайза назвала бы страхом. Она с опаской поглядывала по сторонам, каждую минуту ожидая, что своды рухнут и погребут ее под толщей земли, и пыталась представить, как люди из года в год трудятся в этом аду.