Важной прелюдией к московскому СМИД стало обсуждение проекта Бирнса «Двадцатипятилетний договор по разоружению и демилитаризации Германии». Официально Бирнс представил его на парижском СМИД в апреле 1946 г. По возвращении в Москву Молотов провел масштабное совещание по поводу ответа на предложенный Бирнсом текст. И вывод был сделан следующий: он опасен, поскольку может привести к преждевременному окончанию союзнической оккупации Германии – до того, как страна будет полностью демилитаризована, денацифицирована и демократизирована, и до того, как СССР получит свои репарации65.Таков вкратце был официальный ответ Молотова на предложение Бирнса, когда СМИД встретился в июле 1946 г. Однако он не ставил на договоре крест, а лишь сообщал, что текст нуждается в радикальном пересмотре.

На этой встрече СМИД Молотов также впервые сделал заявление по вопросу мирного договора с Германией.

В основном он говорил, что мирный договор надо подписывать, лишь когда будет сформировано новое немецкое правительство и оккупационные силы будут уверены, что при нем Германия останется миролюбивым, демократическим государством. Для достижения этих целей Молотов предлагал учредить центральную немецкую администрацию, которая будет заниматься политической и экономической интеграцией союзных зон оккупации66.

На московском СМИД Советы представили свой вариант договора под названием «О демилитаризации Германии и предотвращении немецкой агрессии», где официально было сказано, что страна должна оставаться оккупированной, пока войска Коалиции не увидят, что из нее можно спокойно выходить. Кроме того, Молотов развил советскую идею о центральной немецкой администрации, заявив, что союзникам надо подготовить проект конституции, на основе которого пройдут выборы во временное правительство Германии. Этому временному правительству поручат написать окончательный текст конституции, а также продолжать проводить в жизнь Потсдамское соглашение о разоружении, денацификации и демократизации Германии. Когда придет время, новое немецкое правительство будет участвовать в переговорах об условиях мирного договора.

В ответ на эти советские проекты Запад заговорил о различных экономических аспектах – прежде всего о вопросе репараций СССР от Западной Германии, – которые необходимо решить, прежде чем станет возможным политическое воссоединение страны. Западным державам также нравилась мысль о центральном немецком правительстве, которое будет иметь достаточно слабые полномочия относительно полномочий немецких регионов – такая политика отвечала их цели: исключить советское и коммунистическое влияние на возможно большей территории Германии67.

Через полтора месяца дискуссий московский СМИД закрылся, ни о чем не договорившись. Молотова это не слишком печалило. Закрывая конференцию 24 апреля, советский министр говорил о том, что проделана огромная подготовительная работа и он ждет следующего раунда переговоров. Передовица «Правды», посвященная результатам конференции, повторила эту линию и подчеркнула, что главным вопросом остается реализация ялтинских и берлинских соглашений по поводу Германии68. Увы, когда СМИД собрался в Лондоне спустя полгода, международная политическая ситуация кардинально изменилась. Началась «холодная война», Антигитлеровская коалиция распалась, развернулась открытая идеологическая конфронтация между СССР и его вчерашними союзниками. Все боялись, что трения между Востоком и Западом резко увеличивают риск новой мировой войны.

Последним роковым событием, заставившим СССР вступить в «холодную войну», стал План Маршалла, о котором американский госсекретарь объявил в речи, произнесенной в Гарвардском университете 15 июня 1947 г. Маршалл предложил крупномасштабную программу помощи для истерзанных войной стран Европы, причем распределять ее должны были совместными усилиями сами европейцы. Проект поддержали Англия и Франция. Бевин и французский министр иностранных дел Жорж Бидо встретились в Париже и 19 июня пригласили СССР на трехстороннюю конференцию для обсуждения координированной программы восстановления Европы при поддержке США.

Советы встретили эти нововведения неоднозначно. Сначала пресса отреагировала негативно, План Маршалла сравнили с Доктриной Трумэна, обозвав очередным инструментом американского вмешательства в дела Европы. Однако 21 июня Политбюро выпустило положительный ответ на предложение англичан и французов встретиться и обговорить план. А тем временем за закрытыми дверями советское руководство обдумывало мнения своих экспертов о Плане Маршалла. Одним из первых высказался посол Новиков 9 июня в Вашингтоне. Он телеграфировал: «В этом американском предложении вырисовываются контуры направленного против нас западноевропейского блока». 24 июня он развил мысль: «Внимательный анализ Плана Маршалла показывает, что в конечном итоге он сводится к созданию западноевропейского блока как орудия американской политики… Таким образом, План Маршалла вместо прежних разрозненных действий, направленных к экономическому и политическому подчинению европейских стран американскому капиталу и созданию антисоветских группировок, предусматривает более обширную акцию, имея в виду решить проблему более эффективным способом»70.

Иное мнение высказал Евгений Варга, видный советский экономист. Он заявил, что План Маршалла является в первую очередь ответом на послевоенные хозяйственные проблемы США, в первую очередь на отсутствие спроса на его экспорт в Европу. Цель Плана – обеспечить европейцев долларами, чтобы они могли покупать американские товары и услуги. Кроме того, Варга указал на недостатки, вызванные неучастием Советского Союза в этом проекте: это будет способствовать американскому господству в Европе, сыграет на руку США в отношении экономического будущего Германии и в случае неудачи Плана позволит реакционерам переложить вину на СССР71. Анализ Варги намекал, что американцам, вероятно, выгодно дать субсидии и займы странам советского блока, равно как Западной Европе. В таком случае СССР возразить нечего, пока не затронуты политические вопросы. Чем же был План Маршалла: политической угрозой или экономическим шагом? В ответ на этот трудный вопрос Сталин посоветовал быть настороже и ждать, что случится дальше. Советской делегации, отправляющейся на переговоры с англичанами и французами, поручили выяснить, что именно предлагают американцы, не допустить любых шагов, грозящих вмешательством во внутренние дела стран, принимающих помощь, и проследить, чтобы обсуждение немецкого вопроса оставалось прерогативой СМИД72.

Молотов прибыл во французскую столицу в конце июня и привез с собой большую группу экспертов – признак того, что он намерен завести серьезные переговоры, а не просто публично бросаться пропагандистской полемикой. Но он быстро сделал вывод, что План Маршалла собирается усилить западное влияние в Восточной Европе и подорвать там советский и коммунистический контроль. Советы быстро вышли из переговоров, и Молотов 2 июля сказал конференции: «Вопрос об американской военной помощи… послужил поводом для того, чтобы британское и французское правительства добивались теперь создания новой организации, стоящей над европейскими странами и вмешивающейся во внутренние дела стран Европы»73.

После провала парижских переговоров англичане и французы пригласили остальные европейские страны на конференцию, где будет создана организация для наблюдения за программой Маршалла. Немного поколебавшись, СССР посоветовал своим коммунистическим союзникам в Восточной Европе бойкотировать это обсуждение. Затем он выпустил так называемый План Молотова – ряд двусторонних торговых договоров между СССР и Восточной Европой, которые должны были бы оказаться привлекательнее, чем Маршалла.