Одеяло не оказывается отброшено. Двое умудряются пролезть под него, не беспокоя меня. Через несколько мгновений чувствую жар чужих тел куда сильнее и отчетливее. Прикосновения больше не невесомые и деликатные. Оба обхватывают и сжимают моё тело, прижимаясь крепче. 

- Мы знаем, как больно. 

- Позволь нам забрать эту боль. 

Я не знаю, кто из них говорит. Не разбираю из-за пульсации крови в ушах. Всё, что я понимаю – это близкое присутствие других людей. То, как они цепляются за меня, словно это единственное, что важно. Словно я, и правда, нужна им. Мозг, привыкший анализировать ситуации, отключается, давая возможность пострадавшему сердцу взять столько тепла, сколько нужно. И пусть сейчас это лишь попытка отринуть действительность, я возьму всё, что они могут дать. 

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Расслабляюсь. Даю слезам возможность пролиться. Сдерживаться не имеет смысла. Больше нет. Может завтра всё снова вернётся на круги своя. Я выйду из комнаты готовая к борьбе. Но это будет завтра. А сейчас мне позволено плакать и чувствовать себя нужной для двух мужчин, которые ничего мне не должны. 

- Мы рядом. 

- Никто больше не причинит тебе боли.

Хороший крепкий сон без сновидений – отличный способ встретить новый день с улыбкой на устах.

- Куда ты? – Стас чувствует движение под боком. 

- Надо вставать, - шепчет Мия, чтобы не разбудить второго мужчину. 

- Не надо, - Денис ближе притискивает к себе девушку, улыбаясь её удивлённому писку. – Ты такая мягкая.

- Я тебе не подушка для обнимашек, - пытается Воронцова вырваться из рук мужчины. 

- Правильно, - наваливается Кулагин на девушку с другого бока. – Ты моя куколка для обнимашек. 

За окном плюсовая температура. Под одеялом и так тепло, а уж с двумя пышущими телами просто жара. Мия ощущает тонкий слой, покрывающий её тело, и то, как пижама липнет к коже. Не совсем приятное ощущение, а медвежьи объятия только усиливают дискомфорт. 

- Хочешь поспорить, сопляк? – приоткрывает Белов левый глаз.

- А ты хочешь помериться силами? – усмехается Стас, пребывая в игривом настроении. 

Они давно не спали все вместе. Не то чтобы двум мужчинам было мало общения с Воронцовой вне спальни, но находиться вдали от чужих глаз, тесно переплетёнными друг с другом – это что-то другое. Совершенно иной уровень близости и единения, в котором они все нуждаются. Некоторые больше, чем другие, судя по тому, что произошло прошлой ночью. Но ни Стас, ни Денис не собираются жаловаться. Они дадут столько объятий и тепла Мии, сколько нужно.

- Если вы двое собираетесь устраивать побоища, то не в моей постели, - протестует Воронцова. 

Друзья переглядываются между собой. Мия ловит их улыбки, понимая, что они не сулят ничего хорошего. Или наоборот. 

Девушка вскрикивает от того, как резко исчезает одеяло. Сразу становится легче дышать, хотя липкость и духота никуда не исчезают. 

- Если ты не против, - пробегает Денис пальцами по бедру Мии. – Мы решим, чья именно ты малышка для обнимашек. С твоей помощью, - скользят его пальцы под край пижамных шорт девушки.

- Ты сама выберешь достойного, - опаляет Стас горячим дыханием шею Воронцовой, замечая лёгкую дрожь в её теле. 

- Мы постараемся быть очень убедительными, - Белов ухмыляется, прижимаясь к Мии, позволяя ей ощутить утренний дискомфорт любого мужчины.  

- И нежными, - обещает Кулагин, прикусывая плечо девушки. 

Воронцова собирается протестовать и сообщить, что утро не самый лучший момент дня для подобного времяпрепровождения. Но пальцы Дениса уже оказываются между её ног. Они касаются клитора девушки, применяя столько давления, сколько нужно, чтобы разбудить желание и отбросить любые сомнения. 

- Такая отзывчивая, - усмехается Белов, когда Мия раздвигает ноги для лучшего доступа. 

Кулагин несколько секунд наблюдает за разворачивающейся картиной и за тем, как лицо Воронцовой начинает краснеть. Её рот приоткрывается, и с губ слетает первый тихий стон. 

- Не сдерживайся, - просит Стас. 

- Я не…

Мия не договаривает, потому что Кулагин прикусывает её затвердевший сосок сквозь тонкую ткань шелковой пижамы. Его ладонь движется под майкой девушки, задирая её вверх, обнажая идеальный подтянутый торс. Денис тоже тянет шорты Воронцовой вниз, полностью раздевая её.

У двух друзей на миг перехватывает дыхание, когда они оглядывают девушку с ног до головы. Всё в её теле кричит о большой работе над собой и силе. Но также она на удивление мягкая во всех необходимых местах. Им просто необходимо оставить на её коже свой след, как напоминание о том, кому Мия принадлежит. Скорее всего, аристократы таким не занимаются, не позволяют своей дикой натуре взять вверх. Но в этой комнате нет аристократов, только три человека, что нуждаются друг в друге. 

- Иди сюда, куколка, - Стас усаживается спиной к изголовью кровати и тянет к себе девушку. – Раздвинь ноги, - опускает он ладони на её бёдра. – Покажи нам, какая ты красивая. 

Воронцова прикусывает губу, оказавшись полностью раскрыта таким откровенным образом. Белов, вставший на колени перед ней, облизывает губы, глядя между ног девушки, чем вызывает её смущение.  

- Не стесняйся, сладкая, - касается Денис щеки Мии. – Ты великолепна, - прижимается он на миг к её губам. – Порой я едва ли могу держать себя в руках рядом с тобой. 

Воронцова всхлипывает и сильнее прижимается к груди Стаса, когда Белов опускается ниже. Его дыхание касается её чувствительных половых губ, и клитор пульсирует от отсутствия внимания. Денис проводит длинную влажную полосу языком от входа до клитора, и девушка вскрикивает. 

- Позволь нам услышать тебя, - шепчет Кулагин на ухо Мии, лаская её грудь своими большими ладонями. – Дай нам насладиться всеми твоими милыми звуками. 

И Воронцова делает то, о чём её просят. Сначала тихо, но с каждым движением языка и губ Белова всё громче. Она кричит и умоляет. Просит, чтобы они подарили освобождение, в котором Мия нуждается. Но Белов только улыбается, продолжая ласкать её то интенсивно до белых пятен перед её закрытыми глазами, то резко сбавляет напор, вслушиваясь в жалобное хныканье.