мы не пытались заняться сексом в тот день, когда у него болели мышцы, и я все еще обдумывала каждую минуту того ужина с Чейзом. Особенно меня беспокоила тема объятий. Я пыталась уверить себя, что никто ничего не подумает о двух взрослых людях, обнимающихся возле детской клиники. Это звучало совершенно платонически, но тот факт, что Чейз выглядел так, будто собирался покалечить кого-то ножом для масла, в сочетании с безумно острыми инстинктами Джулиана, означал, что я все еще волновалась, что нас раскроют. Если один этот эпизод мог привести к обмороку Ронана, то одному богу известно, что может случиться, узнай он правду.

Мы с Итаном планировали встретиться во вторник. Он предложил принести китайскую еду, а я – «правильное настроение». Будучи на работе, я пыталась собрать все силы для нашего вечернего плана.

Я нашла на iTunes плейлист романтических песен, надела наушники и покачивала головой под Питера Гэбриэла и Snow Patrol. Планировала включить спокойную музыку на моем старом проигрывателе и, может быть, разбросать цветы по дому.

Я работала над чертежной доской, набрасывая эскиз простого платья для нашей осенней коллекции «Мама невесты» (ненавидела работать над этой коллекцией; она служила болезненным напоминанием о том, что у меня больше нет мамы), когда почувствовала прикосновение к своему плечу.

Обернувшись, я уже готовилась увидеть курьера «ДорДэш», держащего бумажный пакет с моим обедом. Или, быть может, Нину, которая нахмурится и скажет, чтобы я сделала музыку потише. Но я чуть не грохнулась со стула, когда увидела, что передо мной стоит Кэти Блэк и машет мне с извиняющейся улыбкой.

– Привет! – сказала я слишком громко, вскакивая на ноги. Волнение не скрывало моих чувств. Технически, я могла понять, почему она здесь. Кэти думала, что мы скоро станем невестками. На практике же я знала, что мои коллеги завалят меня вопросами, если увидят нас вместе. В частности, Нина, которая уже выглядывала со своего рабочего места, пытаясь понять, какого черта Кэти Блэк разговаривает со мной.

Тогда мне удалось сохранить наши с Чейзом шестимесячные отношения в тайне от коллег. Я знала, что людей приведет в восторг то, что я сплю с миллиардером с этажа правления. С тем, кто владел универмагом, который поддерживал наш бизнес. И я понимала всю ироничность ситуации быть пойманной на свидании с мужчиной, с которым я на самом деле не встречалась, спустя полгода после нашего расставания.

– Привет. Здравствуй. Hola. – Кэти снова помахала рукой, ее румянец стал еще гуще. – Надеюсь, я ничему не помешала. Мне пришло в голову… ну, обычно я обедаю в офисе, но одну из моих встреч отменили, и я решила, что было бы неплохо, если бы мы с тобой провели немного времени вместе. Знаешь, просто так… – Она запнулась, глядя в потолок, и захихикала про себя, будто чувствуя унижение.

– Конечно! – воскликнула я чересчур бодро, стремясь вытащить Кэти из студии как можно быстрее. Я похлопала по стулу в поисках пиджака, но потом вспомнила, что на улице тысяча градусов тепла, и я не взяла его с собой сегодня утром. Тогда я потащила Кэти к лифтам. Буквально подталкивая ее. – Какая отличная идея. Умираю с голоду. Где ты хочешь поесть?

– Может, в «La Table»? – она уставилась на меня со смесью удивления и беспокойства, водрузив свою брендовую сумку от «Бэлмейн» на плечо. «La Table» – французский ресторан с фиксированной ценой в триста долларов за блюдо, расположенный на первом этаже соседнего здания. Вход исключительно по предварительной брони (если только ваша фамилия не Блэк или Мердок), а это означало, что я не рискую столкнуться там с кем-то из своих коллег. А еще, что из-за глупой лжи Чейза мне придется выложить уйму денег, которой хватило бы на оплату недельной аренды моей квартиры, но, как и в случае с ветеринаром Дейзи, я уже готовилась предъявить ему за это счет.

Лифт открылся, и мы увидели Свена. Он вопросительно посмотрел на меня.

– Привет. Без вопросов, пожалуйста. Пока. – Я чуть не впихнула Кэти внутрь, пока он выходил. Она открыла рот, чтобы спросить меня, что происходит, но я ее опередила.

– Ну и как прошел марафон? – бодро спросила я.

– Полумарафон, – поправила она (они с Итаном нашли бы общий язык; я внутренне улыбнулась). – И, на самом деле, было круто. Я повеселилась, и мы собрали много денег на благотворительность. Уверена, Чейз сказал тебе, что пожертвовал триста тысяч долларов, чтобы спонсировать меня.

Я чуть не захлебнулась слюной. Он правда это сделал? Я и понятия не имела. Всегда думала, что Чейз из тех, кто поддерживает идею сжигания тропических лесов и изготовления одежды из меха. Он казался таким раздражающе бездушным. Даже когда мы были вместе, его окутывала оболочка чего-то темного, сотканного из стали и мизантропии, которую я никак не могла преодолеть. Я послушно кивнула, продолжая играть роль невесты.

– Конечно. Да. Точно.

Одного утвердительного ответа достаточно, Мэдди.

Мы вышли из лифта. Я спросила Кэти, как дела у Ронана (не очень хорошо), затем похвалила ее за то, что она пробежала полумарафон. Сестра Чейза сказала мне, что планирует пробежать полный марафон в следующем году. Затем спросила, почему на мне нет обручального кольца.

– Я бы предпочла не привлекать к нему внимания. – Я почувствовала, что заливаюсь румянцем. Это правда, как и тот факт, что я не помолвлена с ее братом. В моем теле зазвенел сигнал тревоги. Лгать, глядя ей в глаза, – невероятно дерьмовое чувство.

– Почему? Формально он не твой босс. Ты ведь знаешь это, верно?

– Да, знаю. – Я не волновалась, что Чейз уволит или понизит меня в должности. Скорее тревожилась, что он разорвет мое сердце на мелкие кусочки. – Все еще думаю, что это может задеть некоторых людей, понимаешь? То, что наша компания – дочерний филиал и что я не отчитываюсь перед Чейзом, не значит, что все это правильно.

– Хм-м, – протянула Кэти. Настал подходящий момент, чтобы сменить тему, пока моя голова не взорвалась от излишнего румянца.

– Мне очень нравится твой наряд, – прощебетала я. Кэти надела коричневое платье длиной до колена. Строгое, но очень элегантное.

Она издала удивленный смешок.

– Я ужасно одеваюсь. Хочу слиться с окружением.

– Почему? – поинтересовалась я. Очевидно, у меня прямо противоположная проблема.

– Потому что не люблю, когда меня замечают. Это часть моей проблемы с тревожностью. У меня нет той уверенности, с которой, похоже, родились Джулиан и Чейз. Всегда думаю про себя, будто первое, что во мне видят люди, это то, что я родом из богатой семьи и что мой отец