— Посмотрите, пожалуйста, вот на это фото. Может, узнаете кого?

Она надела очки и недоверчиво взяла снимок.

— А вы точно не из милиции?

— Можете верить. Что мне за смысл вас обманывать? Скажите, на этом снимке нет никого из ваших бывших воспитанников?

Любовь Петровна удивленно уставилась на меня. Подозрительность все больше овладевала ее сердцем. Разговаривала, дескать, с человеком по-честному, а он потом устроил странную проверку. Мне было неловко, но только неожиданность, на мой взгляд, могла принести плоды.

— Ну что вы, Алексей, право. Издеваетесь, что ли. На этой фотографии никого, знакомого мне, нет. Это уж точно.

— Вы уверены? Может, на Панкина кто-то смахивает?

— Да не терзайте вы мне душу! Вот этот справа слегка похож, но только слегка. — Директриса указала на нужного мне человека. — Впрочем, это точно не он. Я уверена.

— Господи, я же не ту фотографию с собой взял! — схватившись за голову, разыгрывал я интермедию. Любовь Петровна смотрела на меня, ничего не понимая. Однако чувствовалось, что напряжение ослабевает.

— Ненавижу эту дурацкую работу! — продолжал я. — Голова прямо ходуном ходит! Я сюда приехал за материалом о животноводах, а попутно хотел еще и у вас побывать, для очерка материал собрать. Мотаюсь как белка в колесе! Все спутал…

Директор детдома смотрела на меня, не зная, что и думать. Еще минута — и она потребовала бы мое журналистское удостоверение. Я опередил ее действия.

— Ну что же, большое спасибо вам за беседу. Было очень приятно с вами познакомиться. Кстати, это вашему детдому. — В моих руках появилась пятидесятидолларовая купюра.

— Странный вы человек, Алексей. Сначала в душу лезете, а потом вопросы глупые задаете. Точно журналист, ни дать ни взять. Уберите свои деньги, мы в подачках не нуждаемся.

— Это не подачка, а… Если честно — просто купите лучше детям конфет, что ли, шоколада. Это моя искренняя просьба.

Распрощавшись, я с немалым облегчением покинул это невеселое заведение. На улице кипела жизнь, люди в спешке проносились мимо друг друга. У каждого своя жизнь, свои проблемы. Но должно же быть у всех что-то общее, связывающее всех в одно целое. Мы пытаемся удалиться от себе подобных, отсидеться в собственной скорлупе. Однако так не бывает.

Дальше предстояло познакомиться с бывшими сослуживцами Панкина по армии. Задача была вполне по силам, ведь с легкой руки Виктора я имел адреса этих двух людей. Кандидатура одного из них отпала почти сразу. Оказывается, Константин Шилов, призвавшись из Вологды, остался служить в ферганской учебке. В Афган ему так и не довелось попасть. Думаю, он об этом никогда не жалел. Оставался еще один парень — Семен Заикин. Если и тут не повезет, то дела мои оставляют желать лучшего.

Семена я случайно обнаружил в местном пивном баре. Мое появление вызвало некоторое оживление среди завсегдатаев. Дело в том, что шикарное пальто резко контрастировало с одеждой присутствующих. Я уверенным шагом подошел к стойке и, глядя на ошарашенную продавщицу пива спокойным взглядом, заказал кружку самого демократичного напитка. Та, засуетившись, позабыла про очередь из подвыпивших красноносых клиентов.

— Ты че, паря, бурый, что ли? — раздались за спиной недовольные возгласы.

— Не волнуйтесь, мне ведь всего одну кружку.

— А по морде один раз не хочешь? Интеллигент поганый!

Больше всех возмущался парень в кирзовых сапогах и рваной фуфайке. Он был «под газом», и его руки и язык просто чесались от негодования. Смерив парня невозмутимым взглядом, я специально ничего не ответил. Он же не унимался:

— Ты, козел, валил бы отсюда, пока не поздно. А то, не ровен час, пальтишко попортят и рожу намылят.

Зал дружно поддерживал своего коллегу. Лишь один жалкого вида старичок попытался успокоить зарвавшегося парнишку и вступиться за меня:

— Да что ты, Сема! Разошелся, право. Пусть берет. Пиво только завезли, всем хватит. А вы, молодой человек, действительно шли бы отсюда подобру-поздорову, не место вам тут. Здесь простой народ собирается, пролетариат, так сказать.

— А разве на дверях написано, что вход только по предъявлении трудовой книжки? Я-то думал, что зайти сюда может каждый.

Скажу честно, я уже осознал свою ошибку и послушно встал в конец очереди. Глупо было лезть на рожон в такой нелепой ситуации. Искренне не желая никому плохого, я и близко не собирался выпендриваться перед этими вполне порядочными людьми. Однако было уже поздно. Поезд, как говорится, ушел.

— Что, козел, поставили на место тебя? Вот и стой там, морда нахальная. Я за таких, как ты, кровь в Афгане пролил. Понял, паскуда? Если ты еще пасть раскроешь, я тебя на ноль умножу!

— Правильно, Сема, так ему и надо! — подзадоривали дружки своего подвыпившего собутыльника.

Только сейчас я догадался, что бесплодные поиски Семена Заикина привели к результату. Жаль, конечно, что знакомство могло обернуться обычной дракой. Этого я не хотел. Чтобы проверить свои догадки, пришлось успокоить своего противника парой фраз:

— Перестань петушиться. Я вроде ничего плохого тебе не сделал и грубить не собираюсь. Я тоже служил в Афгане.

— Кто — ты?! Да ты глянь на себя хорошенько, урод!

— Люди, Сема, разные бывают. Вот твоя фамилия — не Заикин случайно?

Парень выпучил глаза от гнева. В пивном баре воцарилась тишина. Казалось, в прокуренном воздухе можно было услышать жужжание мухи. Однако последние насекомые этого семейства исчезли с наступлением холодов. Вологда ведь не экватор.

— Ах ты, сука паршивая, мент поганый! Ты еще и имя мое знаешь?! — Парень кинулся на меня, сжимая массивные кулаки.

Народ расступился, освобождая место для драки, которую я тщетно пытался предотвратить. Заикин был хороший боец, к тому же лет на шесть младше меня. Однако выпитое спиртное нарушало координацию движений. Я уклонился от прямого удара и ушел в защиту. Так продолжалось несколько раз.

— Ага, боишься, дрянь трусливая! Козел вонючий! Я тебе ща дам Афганистан…

Наконец мне надоел весь этот цирк. Улучив момент, я сделал всего лишь простую подсечку. Сема потерял равновесие и, повинуясь силам притяжения, полетел на грязный заплеванный пол. В полете он опрокинул соседний столик с пивом. Наше знакомство состоялось.

Барменша во всю глотку заорала: «Милиция!» Я понимал ее отчаяние. Однако сейчас меня больше интересовала реакция посетителей бара. Они сплошной стеной обступили мою скромную персону. Запахло серьезными последствиями. Не хотелось получить неприятные впечатления от гостеприимных жителей древнего русского города.

— Милиция уже тут, — сказал я и достал свою красную книжечку. Сколько уже она выручала меня за этот долгий денек! — Я сотрудник следственного отдела горуправления внутренних дел. Прошу всех сохранять спокойствие. Приношу извинения за случившееся. — Это уже в сторону барменши.