— Ты красиво кончаешь, — целует меня в губы и пытливо заглядывает в глаза.

— Андрей, не смущай меня…

— Я хочу, — смеется и опускается к груди, обхватывая возбужденную горошинку. Язык плавно обводит по контуру, и я выгибаюсь, цепляя член промежностью. Искры летят от таких касаний.

— Запрокинь ножки выше, — направляет меня и прогибает в пояснице, а затем целует второй сосок. Глаза прикованы к лицу. Отрывается. — Вот так вот, смотри на меня.

Вновь ощущаю толстую головку горячего члена у самого входа. Андрей удерживает меня сильным захватом рук на месте и неотрывно смотрит в глаза.

Почему ты такой замечательный?

Мгновение, и меня пронзает такая боль, что хочется рыдать. Взахлеб. Я прикусываю губу и закрываю глаза, на что Андрей шипит и сдавливает бедро. Останется синяк.

— Блядь, узко, — хрипит мне в ухо и успокаивающе поглаживает лицо. — Все, сейчас пройдет, пройдет, — целует раскрасневшееся от слез лицо и виновато смотрит в глаза, а у самого взгляд горит.

— Очень больно.

— Ты очень узкая, девочка моя, сейчас пройдет, потерпи, — обхватывает ладошками лицо и покрывает кожу поцелуями. — Медленные мучения никому не нужны. Быстро…тебе будет проще.

Обеспокоенно поглядывает на меня. Член внутри пульсирует, растягивает меня, и на каждый импульс кожа покрывается мурашками.

Первая волна боли проходит, остаются пограничные напоминания и чувство приятного наполнения. Андрей словно считывает перемену в лице и легонько толкается. Наполненность усиливается. Глаза закрываются от наслаждения.

Мягко выходит совсем чуть-чуть и вновь погружается, все нежно и бесконечно аккуратно. Толчок, еще, еще. И когда я уже перестаю дышать сквозь боль, сковывающую мое тело, и начинаю слабо реагировать, Андрей ускоряется и начинает покрывать тело жадными поцелуями.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Стоны становятся громче. Обоюдно двигаемся, правда я неумело и стеснительно.

Но как же это хорошо. Даже сквозь саднящие покалывания. Несмотря на ту адскую боль в начале. Как хорошо.

Укус в мягкое местечко под грудью, поцелуй. Языком проводит по выступающим бедренным косточкам и вновь толчок. Уже глубже. Эмоции сильнее кружат голову. Обхватывает мою правую ногу и заводит себе на плечо.

— Как хорошо, что у тебя такая растяжка, — хрипит в ухо и толкается в меня еще чуть-чуть сильнее. Пальцами второй руки проходит по клитору, обводя по кругу, не переставая погружаться в меня. Губы вновь опускаются на грудь и все это вместе толкает меня в пропасть.

Давление внизу живота усиливается, и я кричу, прогибаюсь в спине и конвульсивно дергаюсь. Спазм проходит по всему телу, жар достигает пика.

Андрей ускоряется, удерживая мои ощущения, глубже, сильнее, больше. Еще и еще, и потом вонзается в меня оглушительно глубоко. Так глубокого, что закладывает уши. Накрывает меня всем телом. Приятно. Как приятно.

Это самое ужасное и самое прекрасное, что случалось со мной.

Чувствую себя распятой. Буквально. Эмоции просачиваются из меня и соприкасаются с Андреем. Укутывают обоих.

Ноги становятся ватными, а мышцы продолжают сокращаться. Вдыхаю запах своего мужчины и наконец-то облегченно выдыхаю.

— Что ты со мной делаешь, Есенька? — поворачивается ко мне лицом и хрипит в губы.

Я люблю тебя. Отвечаю взглядом. И целую в губы.

АНДРЕЙ

Просыпаюсь от того, что кто-то толкает меня в бок, настойчиво так. Перевожу потерянный и сонный взгляд на причину толкушек — Еся смотрит на меня широко распахнутыми глазами, а холодные ручки продолжают меня будить, скорее нежно гладят, чем причиняют какой-то вред. Ледышки, несмотря на изнурительную жару.

— Мы уснули!! Который сейчас час?

— Да, так бывает после подобных дел, солнышко, — смеюсь и сгребаю ее в охапку. Ногами обхватываю брыкающуюся красотку и прикусываю ушко. Мягкими волнами накрывает возбуждение.

— Андрей!

В дверь настойчиво звонят, причем так, словно вообще не понимают ничего о предназначении чертового звонка. Нажал — отпустил. ВСЕ. Нет, нажал и удерживает. ГРЕБАННЫЙ АД. Мои уши сейчас свернутся в трубочку.

— Кто это такой умный, — хриплю и подминаю Есю под себя, накрываясь подушкой. — Никого нет, все умерли от счастья.

Вот только моя девочка совсем не думает униматься. Продолжает брыкаться и возмущаться. Воинственно дёргает головой.

— Господи, иди открой дверь, а я попытаюсь найти телефон и предупредить отца о том, что скоро буду.

— В смысле? Куда на ночь глядя?

Я все никак не могу запомнить, что она папина дочка и находится под его влиянием. Но постоянный контроль — это сверх нормы. Давно ведь совершеннолетняя и не должна ни перед кем отчитываться. С трудом перекатываюсь на бок и шарю под кроватью в поисках штанов. Краем глаза замечаю на бедрах кровавые разводы.

— У тебя ничего не болит? — поворачиваюсь и сдираю одеяло, открывая прекрасный вид на оголенное сочное тело. Да, я испробовал каждый сантиметр. И сейчас готов был бы продолжить, если бы не адовый звонок, продолжающий какофонию. Еся дергается и пытается прикрыться, но я хватаю за ножки и притягиваю к себе. — Ты как там? — касаюсь губами виска и плавно скольжу пальцами по шелковистой коже, придвигаюсь к лону. Пальцы скользят как по маслу.

— Андрей, ну звонят же.

— Сначала ответь — болит или нет?

Краснеет, пожалуй, я никогда не видел, чтобы так краснели, но сквозь зубы выдает:

— Нет, а теперь иди и открывай эту дверь, иначе мы все тут оглохнем, — выкривает в лицо и выдирает одеяло. Надо же, характер показывает.

Прижимаю девичьи молочные бедра к кровати и внимательно осматриваю губки. Лишь бы не кровотечение, я вчера думал, что кончу только от одного вида. А уж очутившись внутри — попал в рай. Но было так узко, что вполне могли бы быть разрывы. Провожу пальчиками по складочкам — полустон доносится до уха. Раздвигаю губки и осматриваю. Не кровит. Все воспалено, конечно, но не страшно.

Никогда еще не испытывал такого во время секса, хоть и девственницы у меня были, но чтобы так. Чтобы аж дух захватывало и зрение плыло в желании касаться — нет, более того, никогда особо не думал о наслаждении другой стороны. Кончила разок и ладушки, а здесь просто крышу сносило, пока она отчетливо не получила свою дозу оргазмов, приправленную жадными поцелуями. Я с нее не слезу точно. Знатно подсел.