Она попробовала лимонад.

– Как вкусно! – искренне похвалила она.

– Благодарю вас, сеньора, – улыбнулась Росита.

– Вы давно здесь живете? – спросила Тори.

– О да, много, много лет. Мои отец и мать присматривали за асиендой, еще, когда хозяином был отец сеньора Алана. Когда я вышла замуж за Фернандо, мы решили остаться здесь. Но с тех пор как умер сеньор Уоррен, многое изменилось. – Росита прижала руки к пышной груди и печально покачала головой. – Вот уж три года прошло, а я все жду, что он приедет на Рождество, никак не могу привыкнуть, что его больше нет.

Уоррен Торнхилл, хороший друг отца Тори, погиб в результате несчастного случая – чистил ружье, а оно выстрелило. Его смерть оплакивали многие – он был в высшей степени достойный человек. Удачливый бизнесмен, он был и хорошим семьянином. Много лет носил траур по рано умершей жене, да так и не женился вторично. Но что странно – Алан был полной противоположностью отцу: его интересовали лишь удовольствия и женщины. «Похоже, Кинкейд недалеко ушел от своего друга», – печально подумала Тори.

– Так приятно видеть вас и сеньора Спенсера семейной парой. Вот только сеньор Алан никак не женится, – грустно вздохнула Росита.

– Он проводит здесь много времени?

– Приезжает раза три-четыре в год. Но каждый раз он привозит с собой новую сеньориту! А ведь уже пора бы остепениться и завести детей!

Тори уставилась в стакан, в голове ее закружились нерадостные мысли: а ведь Спенс тоже, наверное, привозил сюда женщин. Женщин, которые умели доставить ему удовольствие.

– Что с вами, сеньора? – встревожено спросила Росита.

– Все в порядке, – заверила ее Тори.

Да, все хорошо. Вот только она замужем за человеком, который жаждет от нее избавиться, который не колеблясь произнес слова любви лишь для того, чтобы унизить ее. Неужели он думал, что Тори поверит? Не так уж она глупа!

– Сеньор Спенс очень видный мужчина. У вас будут чудесные дети.

Тори почувствовала, что краснеет, и торопливо спросила: – А мистер Кинкейд часто приезжает сюда?

Не могла же она прямо спросить, скольких женщин он привозил на асиенду.

Росита покачала головой:

– Он приезжал два, может, три раза. Но это было еще до того, как умер мистер Уоррен. Я всегда… – Она вдруг замолчала, и на лице ее появилось такое выражение, словно она увидела ангела.

Тори обернулась – в дверях стоял Кинкейд. Голова его почти касалась притолоки. Костюм состоял из синих брюк и голубой рубашки. Тори аккуратно поставила стакан на поднос, стараясь сохранить на лице равнодушное выражение. Словно она и не заметила, как туго обтягивают брюки его узкие бедра.

Росита бросилась к нему:

– Сеньор Спенс, я принесла лимонад вашей прелестной сеньоре. Теперь я пойду. Если что-то понадобится – позвоните.

– Спасибо, Росита. – Кинкейд одарил ее теплой улыбкой.

Когда она ушла, дружески подмигнув Тори, Спенс с улыбкой спросил жену:

– Устроились?

– Да, прекрасная комната.

Правда, очень одинокая, добавила она про себя, глядя на лимонное дерево за окном – лишь бы не видеть его загорелой кожи в расстегнутом вороте рубашки и сильных рук.

Она замерла. Его шаги. Все ближе. Он встал рядом, и Тори почувствовала, как от него исходит тепло. Кровь ее быстрее побежала по жилам. Наверное, это от жары.

– Что-то не так, Принцесса?

– С чего вы взяли? Что может быть не так?

– Ну, если перечислять с самого начала, то вы вышли замуж за человека, которого презираете. За варвара.

Тори чувствовала себя все хуже и хуже. Он просто подошел и встал рядом – и вот она уже не Виктория Грейнджер, уравновешенная и добропорядочная. Она – незнакомая женщина, которая жадно вдыхает запах стоящего рядом мужчины и у которой где-то внизу и внутри – даже назвать невозможно где – растет желание. А он остается совсем равнодушным! Тори повернулась и постаралась, чтобы во взгляде ее отразились презрение и надменность.

– Мистер Кинкейд, я помню, что мы с вами вступили в брак не из-за глубокой душевной привязанности. Но все же я надеялась, что мы будем относиться друг к другу с уважением.

– В чем я провинился на этот раз? – Кинкейд глубоко вздохнул.

– Не притворяйтесь, что не знаете. – Тори опять отвернулась к окну.

Спенс пробормотал что-то не слишком пристойное, и она расправила плечи, приняв вид леди, чей слух оскорблен неподобающими выражениями.

– Принцесса, неужели вам никто никогда не объяснял, насколько полезно разговаривать с людьми? Вы могли бы обсудить со мной, что вас тревожит. Глупо злиться на меня, если я все равно не понимаю, на что вы дуетесь.

Леди никогда не демонстрирует свой гнев. Леди никогда не обсуждает свои проблемы. Быть леди непросто, что и говорить. Набравшись решимости, Тори повернулась и гневно взглянула в лицо своему врагу:

– Почему вы приказали приготовить нам отдельные спальни? Я так неприятна вам, что вы не можете находиться со мной в одной комнате?

Спенс растерялся:

– Я подумал, что вы захотите иметь отдельную спальню. Ее мать всегда имела собственную спальню. И поэтому Тори считала, что так положено и все супружеские пары имеют отдельные спальни. Она и самой себе не смогла бы объяснить, почему эта его прихоть – отдельные комнаты – настолько взбесила ее.

– Вообще-то я и сама собиралась настаивать на отдельной спальне, – заявила она.

– Вы уж простите, но теперь я ровным счетом ничего не понимаю.

Тори знала, что ведет себя глупо и непоследовательно, но гнев требовал выхода, и она уже не могла остановиться:

– Я уверена, что для своих любовниц вы никогда не устраивали отдельной спальни.

– Моих… Черт! Вы не находите это странным? Если я пытаюсь заняться с вами любовью – вы называете меня варваром. А если оставляю вас в покое – я оказываюсь невнимательным мужем, который пренебрегает своими обязанностями. – Он схватил Тори за плечи и легонько встряхнул: – Соизвольте, черт возьми, четко объяснить, что вы хотите!

– Прекратите ругаться в моем присутствии!

– Я никогда еще не встречал такой непоследовательной особы!

– А я никогда не встречала такого странного человека! И пустите меня! Мне больно!

– Проклятие! – Спенс отпустил жену и отступил назад. – Похоже, нам здорово удаются ссоры, а?

Не ответив, Тори отвернулась и невидящим взглядом уставилась в окно. Да, что-то происходит с ней, что-то такое, чего она не понимает и, главное, не может контролировать. Через несколько секунд ее плеча коснулась теплая рука, пальцы нежно погладили завитки волос на шее.

– Не знаю, как вы, а я готов к перемирию, хотя бы на время. Давайте пойдем на пляж, погуляем. Что скажете?