Оставшись наедине в комнате, принцы несколько мгновений молчали. Кэлберт, повернувшись к кушетке, расстегнул пуговицы и сбросил на кресло рядом расшитый морскими волнами жилет, распустил шнуровку и снял через голову изумрудную рубашку, Лейм так же молча сбросил короткий камзол и закатал рукава на своей белой.

– Значит, тебе массаж спины по хандерской методике, брат? – педантично уточнил молодой бог у родича.

– Ага, оно для меня лучше любой ласки, вот я и выбрал, – ухмыльнулся пират, довольно подмигнув брату. – А тебя, говорят, Нрэн неплохо обучил!

– Сейчас проверишь. Снимай еще брюки, они мешать будут, и ложись. Руки согни в локтях, – велел Лейм, ответив родичу заговорщицкой улыбкой, потер ладонь о ладонь, разминая руки перед работой, и материализовал флакончик ароматного массажного масла…

Энтиор телепортировал к себе колоду и с небрежной элегантностью пролевитировал карты оставшимся за столом родственникам.

На этот раз Элия, по праву закончившей игру, вскрыла свою карту первой и озорно объявила, поглядывая на жертву – игрока, сидящего через два места от нее:

– Карта «поединок»! Шпаги, милый, кинжалы или сразимся без оружия?

Нрэн напрягся, впившись взглядом в кузину. Он даже помыслить не мог о том, чтобы приблизиться к ней сейчас, когда горели огнем царапины на его груди, скрытые под плотно зашнурованной рубашкой. Пока еще свежие, незажившие царапины. Воин мечтал, чтобы эта метка оставалась на его груди подольше, но понимал, что при всем его желании больше двух дней они все равно не продержатся. Метка ее прикосновения! В таком возбужденном состоянии о поединке не могло быть и речи.

– Я отказываюсь от поединка. Плачу штраф, – через силу выдавил из себя принц, чувствуя, что молчание слишком затягивается, и полез за деньгами. По крайней мере, ей он отдавал их охотно.

– Нрэн, ты испугался, что она положит тебя на обе лопатки? – двусмысленно поинтересовался Джей, стараясь поддеть кузена. Чем опаснее было провоцировать жертву, тем с большей охотой это делал азартный и охочий до риска принц.

– Я бы с наслаждением, давно жду этого момента, – промурлыкала богиня, бросая из-под ресниц очень заинтересованный взгляд на неприступного кузена. – Да вот опять он отказывается, негодник.

Элия изобразила на лице неподдельное огорчение, наигранным оно было едва ли наполовину. – Что ж, видно, придется мне снова утешаться холодными блестящими штучками. – Принцесса глубоко вздохнула и забрала штраф.

Ход перешел к Энтиору, и принц объявил:

– Рулевая карта «рука случая». С этого момента игра идет в обратном направлении. Следующий игрок – папа.

– Карта «разоблачение». Скидывай, Джей, одежду. Давай, сынок! – весело объявил король.

– Да легко! – Принц спокойно начал раздеваться: сбросил расшитый золотой нитью жилет в тонкую охристую полосочку, без особой спешки принялся расстегивать нежно-желтую, как цветок одуванчика, рубашку. Попутно он гордо поучал родственников:

– Миллионы дам, впрочем, и мужчин, к чему скрывать, заплатили бы немалые деньги за честь лицезреть этот процесс. Цените, родичи, вы смотрите даром!

– Ценим, а ты, дочка, отвернись, а то углядишь еще чего-нибудь неподобающее, – лукаво посоветовал Лимбер Элии, с интересом наблюдавшей за происходящим.

– Чего я там не видела, – хихикнула принцесса, даже не подумав отвернуться. – Спасибо, конечно, папочка, за заботу о моих целомудрии и стыдливости, но мне кажется, это опека слегка запоздалая.

– Совсем чуть-чуть, – иронично подтвердил Рик, и, получив за это легкий братский подзатыльник от Кэлера, едва не ткнулся носом в столешницу.

Джей тем временем избавился от верхней одежды, сапог, аккуратно сложил все это кучкой на ковре рядом с собственным стулом, быстро бросил сверху носки и трусы. Затем без особой поспешности уселся обратно, даже не стараясь придвинуть стул как можно ближе к столу, чтобы хоть попытаться скрыть от всевидящих лукавых глаз сестры очевидное. Хитрая, прекрасная стерва и так отлично знала, какую реакцию вызывает у братьев и чем чревато соседство с нею в обнаженном виде. Пока еще принц мог себя контролировать, но прекрасно помнил, как во время прошлой игры сначала разделся он, а потом, через кон, точно такая же карта выпала Элии. Вот тогда Джею пришлось по-настоящему туго…

Изрядно повеселившись над мастерством, с каким бог скидывал с себя одежду, компания продолжила забаву.

– Рулевая карта «обеты» – перевернутая, значит «невозможные обеты», – довольно констатировал Нрэн, решив, что капризная леди Удача наконец повернулась лицом и к нему, изменив своему обычному пребыванию в куда менее приличной позе. – Напоминаю, по окончании игры вы приносите обеты или откупаетесь. Сумма штрафа за отказ от выполнения условий общей карты троекратна и идет «зеркалу обетов», то есть мне.

Все покивали и налегли на еду с удвоенной силой, начиная ломать голову над тем, что можно пожелать самим себе совершенно невозможного, однако имеющего шанс исполниться. Уж больно не хотелось платить Нрэну!

– А мне опять «денежки», – радостно объявил Рик и показал Джею язык. – Хвала Случаю, моему везению и рукам Лейма. Плати, Энтиор!

– Ах, папа, вот я и выполнил твое пожелание, трачу деньги на мальчика, – печально констатировал вампир. – А на помаду уже ничего не осталось.

Рик надежно спрятал свои денежки и нетерпеливо пихнул зажевавшегося (в смысле продолжающего жевать) Кэлера в бок, чтобы тот продолжил игру. Принц ответил ему дружеским тычком под ребра, от которого те подозрительно затрещали, и довольно объявил:

– «Обмен долгами».

Эта карта являлась одной из самых любимых у бога пиров, поскольку помогала разобраться в вечно запутанных финансовых отношениях. Мужчина постоянно был должен родственникам различные, порой весьма крупные суммы. Монеты утекали у него из карманов как вода. Отправляясь в миры, принц тратил их не глядя. Бросал монеты нищим, особенно щедро – беспризорным ребятишкам, пропивал с друзьями и подружками, скупал все приглянувшиеся предметы, невзирая на их цену, в подарок любимым родственникам и женщинам. По прибытии домой Кэлер раздавал мешок подарков, изумлялся тому, что в кошельке у него опять почему-то пусто, занимал еще где мог, и все повторялось. Как ни старался бог по возможности ликвидировать долги за счет найденных кладов или ограбленных банков, они никак не хотели исчезать, и на месте одного уплаченного тут же возникала пара свежих. Частенько принцу приходилось одалживать у отца.

– Ну что ж, сынок, – задумался Лимбер, потирая подбородок, – давай прикинем. Я прощаю тебе долг в сотню корон, а ты мне одно из трех желаний. Идет?

– Договорились, – радостно отозвался мужчина и с новой силой налег на закуски.

Компания в предвкушении очередного шоу обратила свои взоры на Джея, и шоу не заставило себя ждать. Поспешно проглотив остро приправленный кусок мяса, принц горько вздохнул и прошептал: