Давно уже ей не было так страшно. Эйтиль казалось, что возле озера ее нашла сама смерть и теперь не отпустит. Дриада молила всех богов, чтобы Катиджан услышал ее немой призыв, почувствовал, что она в беде, и спас ее. Он ведь такой сильный, он наверняка справится с этой тварью! Но Катиджан по-прежнему был слишком далеко от того коридора, в котором она оказалась, он так и не пришел.

Она пыталась сопротивляться. Ее стрекозы, умирая, обжигали неизвестного врага своим ядом, но ему это не вредило. Он был рядом, был воем и движением, был гибелью, но не был обычным существом.

Наконец Эйтиль почувствовала, что ее силы на исходе. Никогда, даже в худшие дни в Эдене, она не теряла столько энергии – и столько частичек себя. Поддавшись отчаянию, она перелетела за каменную решетку, ограждавшую коридор от канализации, и там приняла свой истинный облик, потому что иначе не смогла бы выжить.

Только в этом сыром тоннеле Эйтиль поняла, как много она потеряла. Она старалась компенсировать вред, как могла, но стать прежней не получилось. Больше трети ее стрекоз были уничтожены, а значит, тело, которое она собрала из оставшихся, было искалеченным, покрытым глубокими рваными ранами, слишком уставшим, чтобы двинуться с места. Ей только и оставалось, что свернуться калачиком в луже холодной мутной воды и ждать, когда все закончится.

Если бы существо могло пробраться за ней в тоннель, Эйтиль уже была бы мертва. Но решетка сдержала его, а значит, оно было намного больше стрекоз. Дриада слышала, как оно воет, беснуясь за ее спиной, но не решалась обернуться.

Она была слишком слаба, кровь продолжала покидать ее тело, а единственный, кто мог ее спасти, даже не догадывался, что очень скоро она умрет здесь – в катакомбах под его ногами.

Глава 9. Наши бывшие

Еще до того, как он снял повязку, Родерик знал, что все очень плохо. Он был вампиром, а значит – зверем, и он чуял запах смерти в воздухе. Не быстрой, превращающей живое тело в мертвое, а медленного умирания – понемногу, по чуть-чуть.

Именно это и происходило с Керенсой. Как он и предполагал, плохо обработанная рана воспалилась, заражение развивалось быстрее, чем он ожидал. Родерик не сомневался, что даже самая сложная магия не сможет восстановить ее колено, и не знал, как сказать об этом.

Она опередила его.

– Уже видны признаки гангрены, не так ли?

Керенса спросила об этом так спокойно, будто они обсуждали теоретическое задание из учебника медицины, а не ее собственную ногу.

– Пока нет, но тебе нужна помощь.

– А мне кажется, ты думаешь об ампутации ноги.

– Это не мое дело, – тихо сказал он. – Но если хочешь, я помогу тебе.

Он чувствовал себя растерянным и беспомощным, а он к такому не привык. Родерик прожил на свете больше ста пятидесяти лет, он многое повидал и давно потерял счет битвам, в которых он участвовал. Он видел все проявления смерти и не отличался сентиментальностью. Но теперь он с удивлением обнаружил, что его душа не так холодна, как ему хотелось бы.

Потому что одно дело – наблюдать гибель воина на поле боя, быструю и честную, а другое – видеть мучения слабого существа и принимать их, потому что ничего изменить нельзя.

Он так и не понял до конца, что представляет собой Керенса Мортем. Она была хрупкой и легкой, но вместе с тем Родерик чувствовал в ней силу, похожую на ту, что жила в нем. Они с Керенсой, совсем разные, все равно были похожи. Но он будет жить, потому что удар черного пса она приняла на себя. Все это приносило в его мир чувства, которым Родерик не мог дать названия.

– Не нужно, – мягко сказала Керенса. – Мою ногу мы оставим в покое.

Она справлялась со всем лучше, чем он, и это тоже бесило Родерика. Как она может вообще? Это ведь она умирает! Да и потом, он – вампир, он – правитель, почему ему должно быть дело до какой-то девицы из Великого Клана? Когда она умрет, жить станет легче.

Потому что тогда он сможет освободиться и сражаться с Вэйлоном и его шавками. А пока им приходилось кружить по кластеру, шарахаясь от каждой тени. Это было унизительно для Родерика, но он ничего не мог изменить.

Так что он должен был просто согласиться с ней, а вместо этого сказал:

– Ты умрешь от заражения крови.

– А без ноги я умру от потери крови. Не надо ничего резать.

– Если не образумишься, нога просто отвалится сама, все к этому идет! – разозлился он. Но светлое, почти эльфийское лицо Керенсы осталось непроницаемым.

– Значит, так тому и быть. Не беспокойся за меня, Родерик. К тому же, для ампутации уже поздно, зараза распространилась.

– И что у вас, Великих Кланов, в башке творится… – проворчал он.

– Ты можешь оставить меня, я прощаю тебе это – если нужно.

– Сто лет упало мне твое прощение, захочу – оставлю!

Но он так и не оставил. Родерик и сам толком не мог объяснить, зачем делает это и на что надеется. Все ведь знают старую поговорку: лошадь сдохла – слазь. А союз с Керенсой Мортем давно уже был мертвой лошадью: он задерживал вампира и не мог принести ему пользы. Колдунья все больше слабела, из-за лихорадки она была не в состоянии позаботиться о себе, она задерживала его.

А он носил ее на руках, находил для нее ягоды и съедобные травы, охранял ее от смерти, которая, если задуматься, уже была в ней. Вот и сейчас, закончив перевязывать жуткую рану на ее колене, Родерик разделил грязные повязки на несколько частей и оставил их в лесу, чтобы сбить преследователей со следа.

Он уже знал, что Вэйлон здесь. Родерик подкрадывался к лагерю преследователей, видел их, и ему отчаянно хотелось броситься вперед… Но он не был уверен, что победит. Вэйлон, как и надлежало истинному трусу, пришел не один. Его сопровождали десять вампиров среднего уровня, вооруженные до зубов, и четыре боевые ведьмы, определенно из шабаша Аурики. Все они были хорошо обученными противниками, знавшими, кого преследуют.

Они бы, скорее всего, убили его, ослабшего и безоружного, а потом принялись за Керенсу. И второе, как ни странно, пугало его больше, чем первое. Родерик пока не брался сказать, почему, но было в светло-серых глазах колдуньи что-то такое, что поднимало ее над воительницами, которых он знал в прошлом. Возможно, если бы он сумел разгадать это, он бы отдал ее смерти, а пока – нет, не мог.

Поэтому Родерик поднял девушку на руки, и они двинулись вперед. По большому счету, они просто кружили по кластеру и рано или поздно должны были попасться. Куда бежать? Портал был всего один, мобильный, и Вэйлон со своими шавками ревностно охраняли его.

– Ты что, совсем смерти не боишься? – тихо спросил Родерик.

Над ними величественно шумели сосны – таких больших, пожалуй, во внешнем мире не было. Солнечный свет, прорывавшийся через их тяжелые лапы, был похож на золотой порошок, наполняющий воздух. Здесь все дышало жизнью, и только от девушки, которую он нес на руках, веяло смертью.