Антон быстро зафиксировал чеку, сунул гранату в карман, подхватил доходягу под мышки и направился в квартиру.

Москит сидел на корточках перед стоящими на полу сумками. Все они были открыты.

– Что? – Антон выжидающе посмотрел на старшего лейтенанта.

– Обезвредил, – доктор разжал руку. На ладони лежали три батареи от сотовых телефонов. – Примерно по шесть килограммов пластита в каждой.

– Лихо, – Антон цокнул языком, захлопнул ногой двери и свалил на пол доходягу. – Свяжи.

Сам достал телефон и набрал номер Иванова. Оперативники находились в соседнем дворе. Не прошло и пяти минут, как они позвонили в двери. Спецназовцы прошли в квартиру и расселись на кухне. Антон в двух словах рассказал, как произошел захват, и отправился следом.

Оба офицера сидели за столом. Филиппов уселся на пластиковый табурет у окна.

– Ты не находишь, что они не в себе? – Дрон толкнул в бок Москита. – Малахольные какие-то.

– Кто? Смежники? – не понял Москит.

– Девчонки!

– А как ты хотел?

– Что они сейчас испытывают? – не унимался Дрон.

– Я думаю, то же самое, что и шизофреники, – пожал плечами Москит.

– Что такое шизофрения? – Дрон с опаской покосился на Антона.

– Думаешь, у тебя развилась? – Антон повеселел. – Да, шуточки твои зачастую не походят на продукт здорового интеллекта.

– Это психическое заболевание с длительным хроническим течением, – стал пояснять Москит. – Приводит к изменениям личности, дискордантности…

– Что? – Дрон часто заморгал.

– Расщепление, разобщенность мышления, эмоций и других психических функций. Термин «шизофрения» дословно переводится с греческого, как «шизо» – расщепление, «френ» – души, разума. Эти изменения выражаются в нарастающей замкнутости, отгороженности от окружающих, эмоциональном оскудении, снижении целенаправленной деятельности, нарушении мышления. В своей высшей точке это заболевание проявляется в виде галлюцинаций, бреда, изменения настроения. В общем, долго рассказывать. У тебя ее точно нет, – немного подумав, добавил Москит. – Но может развиться.

– Отчего? – испуганно прошептал Дрон.

– От образа жизни.

* * *

Нусон появился, как всегда, неожиданно. В сопровождении все тех же инструкторов он спустился с горы, где была поляна, которую использовали в качестве вертолетной площадки. Как и прежде, представитель британской разведки был одет в неброскую серую рубашку, кожаную куртку и джинсы. Обут в кроссовки. Встреть этого очкарика на улице, и в голову не придет, что он манипулирует сотнями людей, стоит за громкими покушениями, терактами, провокациями и диверсиями.

– Здравствуй, мой друг! – войдя в кабинет, поприветствовал Нусон доктора. – Как у тебя дела? Ты уже начал… – Он щелкнул пальцами, силясь что-то вспомнить, и проговорил по складам: -…колдовать?

– Еще вчера, – подтвердил Фролов, отвечая на рукопожатие.

Ладонь у англичанина была холодной и влажной. На душе у Фролова скребли кошки. Недавно позвонили из Москвы и сообщили, что одна из смертниц дала сбой. Сейчас надо было объясняться с Нусоном. Фролов не знал, с чего начать.

– В каком они сейчас состоянии? – продолжал засыпать вопросами Нусон.

– С ними можно начинать работать, – зная, что волнует Нусона, ответил Фролов.

– Это радует, – англичанин улыбнулся. – Немедленно скажу инструкторам. Эти люди должны хорошо уметь стрелять из пистолета.

«Скорее, пользоваться», – подумал про себя Фролов, не понаслышке зная, что подготовить толкового стрелка за неделю невозможно. Все программировались на стрельбу с минимального расстояния, когда промахнуться попросту невозможно.

– У нас возникли проблемы с женской группой, – отведя взгляд в сторону, выпалил Фролов.

– Какого характера?! – Нусон упер руки в бока и нахмурил рыжие брови.

– Психика у одной не выдержала, – Фролов пожал плечами. – Возможно, сказалась наследственность либо в детстве перенесла черепно-мозговую травму. Много причин.

– В чем это выразилось? – Нусон все же прошел к дивану и сел, закинув ногу на ногу.

– В общем, как это и бывает в таких случаях, ей стали мерещиться инопланетяне, которые прослушивают ее мысли. Я рекомендовал людям, осуществляющим за ней контроль, временно изолировать эту особу и заставить поспать. Сказал, чтобы раздобыли транквилизаторы: седуксен, феназепам. В качестве поддерживающей терапии необходимо вместе с ними принимать препараты пролонгированного действия: модитен-депо. Корректоры паркопан, акинетон. Они снимают побочные действия нейролептиков – скованность, непоседливость, тремор, судорожные подергивания мышц. Применяя все это в комплексе, она могла бы протянуть до акции и выполнить задачу.

– Зачем ты все это мне объясняешь? – Нусон удивленно уставился на Фролова. – Я не врач и ничего из того, что ты сказал, не понял.

– Я это к тому, что в России для таких случаев у вас тоже должен быть человек, имеющий представление о психиатрии.

– Как говорят у тебя на родине, «завел старую пластинку». – Нусон ударил себя ладонью по колену. – Где эта женщина сейчас?

– Ее поместили в небольшую частную гостиницу. Она там стала бегать голой по коридору, бросаться на людей.

– Надеюсь, вы успели ее нейтрализовать? – Нусон подался вперед.

Стекла его очков при этом зловеще блеснули, от чего страх сковал Фролова.

– Ее забрали в психиатрическую клинику, – едва слышно выдавил он из себя. – Да и потом, я не занимался установками на суицид.

– Очень плохо, – задумчиво протянул Нусон. – Из этого надо сделать выводы и что-то менять. Но только здесь! Иметь еще одного врача там – непозволительная роскошь! К тому же он обязательно попадет в руки ФСБ. Я в этом уверен. Мы проводим акции от Северного Кавказа до Петербурга, от границ Белоруссии до Владивостока. Как твой психиатр будет перемещаться следом за людьми?

– Мозг человека практически не изучен, – покачал головой Фролов. – Менять – это значит снова экспериментировать. Например, десяти подопытным вводится в разных количествах один и тот же препарат, после чего методом наблюдения выясняется, какая доза будет наиболее эффективна. Я думаю, это сейчас лишне. В нашем случае имеют место индивидуальные особенности организма этой девушки.

– Как ты думаешь, чем закончится ее обследование? – Нусон с интересом уставился на Фролова.

– Примут за больную шизофренией, – уверенно заявил Фролов. – Хотя так оно и есть. Здоровыми отсюда никто не уходит.

– Как она сейчас может себя вести? – не унимался Нусон. – Ты не допускаешь, что эта женщина проговорится в таком состоянии о лаборатории?

У Фролова этот вопрос даже вызвал улыбку.