― Что не так, Эстель?

― Вика. Зачем она приходила?

Я нахмурился, и подвинулся ближе к Эстель. Видел, что она переживает и хотел ее поддержать.

― Лиса, Вика не та, из‐за кого тебе стоит переживать.

― Это не ответ, Денис. Скажи, зачем она приходила?

Я выдохнул и пальцами сжал переносицу.

― Она приходила за Алисой.

― Что? ― выдохнула Эстель, пересев на кровати поудобнее. ― Как она посмела? Она же продала ее!

― Вика тварь, и этим все сказано.

― Она не остановится?

― От нее можно ожидать чего угодно.

― Я не понимаю, как она посмела заявиться сюда и требовать ребенка, которого она продала. Нет, у меня просто в голове не укладывается!

― Я бы ее собственными руками придушил, да грех на душу брать не хочу.

― Мы не отдадим ей Алису, слышишь? Алиса наша девочка! ― прошипела Эстель, глядя на меня со страхом в глазах.

― Малышка, ― я утащил ее в свои объятия, и носом уткнулся в висок, ― конечно мы не отдадим дочку. Она только наша, и она не игрушка, которую можно забрать.

― Пусть только еще раз посмеет заявится сюда эта сучка, и я сама лично патлы ей повыдираю!

― Надеюсь, она сюда больше не придет. Но вот сдаваться она явно не собирается, и это является главное проблемой на данный момент.

― Я даже боюсь представить, чего можно ожидать от человека, который продал своего ребенка. Она же страшна в своем гневе, Денис.

― Самое страшное, что когда‐то я любил этого человека. Но Вика не была такой дрянью. Вернее, даже не знаю, как сказать.

― Скажи, как есть.

Эстель посмотрела мне в глаза взглядом, наполненным болью. Эта маленькая девочка, которая сама так сильно пострадала и нуждалась в чье‐то защите, еще находит силы кому‐то сопереживать. Разве я заслужил такую женщину? Женщину, которая простила мне мою глупость, мое тупое поведение и ужасное отношение к ней? Думаю, что не заслужил, но попытаюсь это исправить. Потому что отпускать ее я точно не собираюсь.

― Вика играла роль, и справлялась с нею чертовски хорошо. Никто бы подумать не смог, что она не та, за кого себя выдает. По всей видимости она не собиралась заходить так далеко и рожать ребенка. Как я уже говорил, она резко изменилось после новости о беременности.

― Это нормально, когда мужчина влюбляется в женщину, но не нормально, когда женщина играет роль. Роль покладистой жены, роль любящей и доброй. А в реальности оказывается, что она тот еще противоположный персонаж.

― Нет, Лиса, не нормально, когда мужчина влюбляется в такую тварь.

― Ты не мог знать, Денис! Не мог! ― Эстель схватила меня за футболку и заглянула в глаза так, словно пыталась доказать мне, что я действительно не виноват. Но я понимал, что просто был одержим в том время Викой, и был слеп, не замечал самых простых деталей, которые были на поверхности. ― Просто знай, ты не должен жалеть о том времени хотя бы потому что, у тебя есть прекрасная дочь. Да, она досталась тебе таким трудом, но зато она с тобой, рядом. Алиса чудесная девочка и ты должен быть благодарен судьбе за нее.

Я улыбнулся, и не сдержавшись чмокнул Лису в нос. Она у меня такая классная, кто бы только мог подумать.

― Я благодарен судьбе за нее. Каждый день Бога благодарю, что я смог забрать дочь к себе. И теперь я благодарю его за тебя. Знаешь, я до сих пор не верю, что ты моя, со мной. Не верю, что ты подпустила меня к себе. Я вел себя, как мудак.

― Денис, хватит. Это в прошлом. И я не держу на тебя обиды.

― Я так люблю тебя, Лиса. И никому не отдам, слышишь меня? Ты моя, и только моя.

― Нет, ― покачала она головой, поморщив нос, ― я ваша. Твоя, Алисы, и нашего будущего малыша.

― На такой расклад я согласен.

Улыбнулся, и прижался к ее губам в жадном поцелуе.

Кажется, теперь мне не отлипнуть от Лисы. Слишком она притягательна.

Эстель.

Утро началось с теплых объятий маленькой принцессы. Алиса проснулась раньше меня и прибежала ко мне в кровать. Забралась под одеялко и прижалась ко мне своим маленьким тельцем.

― Ты чего, милая? Что‐то приснилось?

― Нет, плосто захотела полезать с тобой. Ты не плотив? ― и посмотрела на меня таким взглядом, словно боялась что я откажу ей.

― Что ты, я совсем не против. Наоборот, рада что ты пришла.

― А я тебе нлавлюсь?

― Хм… ты самая замечательная девочка в мире.

― А папулечка узе на лаботу усол. Мы с тобой вдвоем остались.

― Ты грустишь по этому поводу?

― Не то стобы. Но я лада, что ты дома. Ты холосая.

― А ты еще лучше. Ну, чем займемся сегодня? ― я повернулась к Алисе и обняла ее, давая понять, что я всегда ей рада.

Такой маленький ангел. Да разве можно ее не любить? Разве можно чувствовать к этой девочке гнев и призрение? Я даже представить такого не могу. Или чтобы я оттолкнула ребенка и прогнала из своей комнаты. Да она же мне доверяет, сама льнет ко мне. наоборот, я хочу сделать все, чтобы так было всегда. Чтобы малышка чувствовала себя нужной и любимой. Так и должно быть. Но вот та грусть, что я заметила в ее глазах с самого утра, мне уже не понравилась. Что‐то явно случилось.

― Мозет папу поладуем и испецем ему толт?

― Хм… торт хочешь?

― Угу. Напалевон! Бубулечка вкусный готовит. А ты умеес?

― Честно? Ни разу не пекла. Но учиться ведь никогда не поздно, верно?

― Велно. А я тебе помогу. Особенно с клемом. Знаес как я холосо его ем!

― Что ты говоришь? Ну тогда мне определенно нужна твоя помощь! ― подыграла малышке, радуясь, что ее настроение поднимается. Для меня очень важно эмоциональное состояние ребенка.

― Холосо! Тогда нузно сначала зубки почистить и позавтлакать.

― Сейчас все будет, милая. Давай просто еще полежим пару минут?

― Ты не выспалась? ― поинтересовалась Алиса, приподнявшись и заглянув мне в глаза.

Я хмыкнула и прикусила губу. Что не выспалась это факт. С ее то отцом. Полночи мне спать не давал.

― Немного. Долго уснуть не могла, ― пришлось врать, но не говорить же ребенку правду.

― Ой, с моим папкой мозно чего угодно озидать! ― хихикнула она, а я в удивлении округлила глаза.